Кстати о любви

Шум в голове — это шум от разговоров и музыки. Пульсирующий и осязаемый. Хотя если вдруг ушами пойдет кровь, она и не удивится. Слишком распирает. Руслана сморгнула пелену перед глазами, расходящуюся разноцветными пятнами от Лукинской булавки так, что просто резало белки. И заставила себя посмотреть в сторону. Разорвать этот дикий комок, в который сплелись два их взгляда.

Приподнявшись на цыпочки, чтобы дотянуться до уха Гамлета, прошептала:

— Я Гурова потеряла. Видишь его?

Носов завертел головой.

— Неа… Может, курить вышел. Сейчас вернусь.

— Надо было жучок ему в зуб вживить, — мрачно усмехнулась Росомаха. — Вы же можете…

— Да ну тебя! — рявкнул Гамлет и свалил.

И она осталась одна. Одна с тем, что боялась даже пошевелиться, хотя и решила бежать.

Столько времени запрещать себе вспоминать, чтобы сейчас испугаться, едва увидев. Снова перевела дыхание. Мимо мчался официант с шампанским. И ее рука сама потянулась к подносу. Он задержался, и Руська вцепилась в ножку бокала, будто бы та должна была помочь ей удержать равновесие. Какой там!

Один глоток — в сущности, единственная секунда. И она снова оборачивается. И на этот раз смотрит прямо в его глаза, которые все еще сосредоточены на ней. И впитывает в себя все детали, которые может выцепить взгляд на том расстоянии, что пролегло между ними. Девочку возле Егора не видит. Не замечает почти. Просто маячит рядом что-то, что сочетается с его миром. С ее представлением о его мире.

«Шаблонно мыслишь», — вспомнилось Руслане.

От этого стало горячо и больно — потому что воспоминание оказалось не менее реальным, чем поблескивающая яркая булавка его галстука.

Росохай отпила еще глоток. И сделала ровно противоположное тому, что сама считала правильным. Пошла не прочь, а прямиком в его сторону, почти не чувствуя под собой ног, но и взгляда от его приближающегося лица не отрывала. Поймала и удержала себя только тогда, когда уловила запах парфюма — который все еще преследовал ее ночами в номерах гостиниц и квартирах знакомых, где приходилось жить.

Поймала себя. И выдохнула:

— Привет! Мир тесен!

— Привет! — отозвался Лукин. — Ты, как всегда, преувеличиваешь.

— Ну, шансов встретить тебя здесь у меня было немного, — хихикнула Росохай. — Новый проект?

— А у тебя?

— Предположить, что я — участница шоу, тебе в голову не приходит? — рассмеялась она. — И правильно. Про девочку одну сюжет делаем. Познакомишь? — она кивнула на модельку, с любопытством разглядывающую ее саму. Глазки-то смышленые. Какого хрена Лукин переключился на малолеток?

— Ты и глянец? Смешно, — проигнорировав намек на свою спутницу, с усмешкой сказал Егор.

— Когда-нибудь я тебе расскажу… про глянец. Ясно, не познакомишь, — Руська широко улыбнулась девушке, продолжавшей ее рассматривать, и резко выбросила вперед ладонь: — Росохай Руслана.

— Вика Машталер, — ответила на рукопожатие спутница Лукина. И голос был приятным, не только внешность. — Вы тоже журналист?

— Скорее, авантюрист, — хмыкнула Руська и перевела взгляд на Егора: — Именно так ты и считаешь?

— Возможно.

— Возможно, — тупо повторила она. И не знала, чего ждала. Оказывается, все это время чего-то ждала, хотя и не хотела ждать. А потом не выдержала. Выпалила: — Как Оля?

— Больше тебя ничего не интересует?

— Интересует! — улыбнулась во все тридцать два Росомаха, явно демонстрируя хищный оскал. Тряхнула головой, и прядка выпала из-за уха. Ей нравилось, как волосы забавно касались теперь щек. Еще только этим утром бесило, а сейчас — нравилось. — Оставить тебя в глубокой заднице на МедиаНе.

— Это мелко для тебя, — усмешка не сходила с лица Лукина.

— В самый раз, Егор Андреич! — она сделала глоток из бокала. Поняла, что шампанское в нем закончилось, и от этой мысли стало неловко. Чувствовала, как отчаянно пылают щеки. А он не мог не заметить. — Ладно, хорошего вечера! Приятно было пересечься.

— Взаимно, — кивнул он в ответ и отвернулся к Вике.

Руслана изучала его затылок буквально несколько секунд. Потом подмигнула госпоже Машчетатам, развернулась и помчалась в другую сторону, мысленно повторяя скороговорку: «Кобель, кобель, кобель, кобель!»

И пыталась унять себя, понять себя, обрести чертову точку равновесия, на которой, как она думала, уже успела прочно обосноваться, но которая резко, в одно мгновение исчезла.

Наткнулась на официанта, чудом не сбив его с ног. Это заставило включить мозг и выключить моторчик. Остановилась. Поставила пустой бокал на поднос. Перевела дыхание. И все еще чувствовала запах его парфюма.

Весь этот побег с изумлением наблюдала Вика. И куда большим любопытством, чем Лукин. А потом повернулась к нему и со смешком сказала:

— Я так и не поняла, вы друзья или враги?

— Длинная история, — ответил Егор.

— Мммм, — протянула Вика и замолчала, снова обернувшись назад и вглядевшись в мелькнувшую в зале среди танцующих обнаженную спину. Потом снова посмотрела на Лукина, осмысливая полученную информацию. И будто вердикт вынесла: — Прикольная!

— Танцевать будешь?

— Кто по доброй воле откажется от танца с господином Лукиным? — рассмеялась Вика, убирая бокал на столик.

Егор криво усмехнулся и тоже поставил бокал. Оркестр играл танго в современной аранжировке, и пар на танцполе осталось всего несколько. Среди них Лукин с Викой были едва ли не самыми заметными. Они выделялись и внешностью, и движениями, разве что розы в зубах не хватало для совершенства образа. Ее ладошка в его руке казалась особенно хрупкой. И то, как другая ладошка легла на его плечо, говорило о годах занятий танцами.

Викина улыбка могла затмить любое освещение — в зале ресторана и подавно. И чем динамичнее становилась музыка, тем ярче она открывалась, как хорошая артистка, не выкладывавшая сразу все, на что способна, но делавшая это с каждым новым движением.

На них откровенно смотрели — и с восхищением, и с завистью. И другие пары невольно расступались в стороны.

— Я надеюсь, это никто не снимает, — со смехом заявила Вика, когда ее губы оказались возле его уха.

— С таким количеством СМИ — не надейся.

— И будет грязный скандал. Вот только думаю, чья репутация пострадает сильнее, моя или твоя. Ты с журналом или я со своими чокнутыми одногруппницами? Они на тебе повернуты!

— Подадим в суд. Будет весело.

— Мне и сейчас весело. Твоя длинная история смотрит.

Лукин тут же повернул голову в сторону Русланы, бросил быстрый взгляд, встретившись с ее, и отвернулся. А перед глазами запечатлелась картинка. Росомаха с кривой усмешкой вертит в руках пачку сигарет. И родинка над ее губой ярко выделяется на фоне молочно-белой кожи лица — или это здесь такое освещение?