Кстати о любви

— Послезавтра, — равнодушно ответила Оля.

— Прекрасно! Пойдем вместе.

— Что?

— А что?

Залужная непонимающе смотрела на почти бывшего мужа, будто бы у него вдруг выросли заячьи уши. Или будто он обзавелся усами. И хлопала-хлопала-хлопала длинными черными ресницами.

— В этой истории ты — изменщик, а я брошенная жена, — медленно проговорила она, пытаясь справиться с собой.

— Ребенок же ни при чем, — пожал плечами Егор.

— Ребенок — только вместе со мной.

— А я и не собираюсь его отбирать, — он устало потер глаза и снова посмотрел на Олю. — Но исключить меня из его жизни у тебя не получится, дорогая. Кто у нас там будет — мальчик, девочка?

— Д… девочка, — сдавленно проговорила Оля и втянула носом воздух, пытаясь осознать, что втравила себя в очень хреновую историю.

— Вот и прекрасно. Хочу увидеть сам.

— Не хочешь! Меня допечь — хочешь. А ребенок тебе не нужен.

— Переубеждать тебя бессмысленно, да?

— Позволь напомнить, что несколько месяцев назад я тоже не сумела тебя уговорить.

— Но от ребенка я никогда не отказывался.

— Да! И ты его хотел. Ты, а не я! — выпалила она, и из ее глаз покатились самые настоящие, не наигранные слезы. Слезы жалости к себе. И слезы досады — на себя же. — Ты хотел семью! Дом! Ты же говорил!

— Прости, — негромко сказал Лукин.

— Ты серьезно?

— Серьезно.

Она молчала. Мучительно пытаясь понять, что делать. И снизу вверх глядя на мужа. Бывшего мужа?

— Ты узнал, где она? — подавив очередной всхлип, спросила Оля.

— Неважно.

— Мне важно. Мне правда важно.

— Мне — нет.

— Значит, не узнал, — выдохнула она. — Ты всегда так говоришь, когда не хочешь признаваться в неудачах… всегда… и даже теперь, когда она совсем ушла… даже теперь я тебе не нужна? Ты сможешь один?

— Я полон сюрпризов, — Лукин криво улыбнулся.

— Идиот.

— Оль, я устал. Во сколько завтра?..

— Ни во сколько.

— Не большая проблема найти твою клинику.

— Ни во сколько. И клиники никакой нет. Я сделала аборт.

Полученную информацию Лукин осознал на удивление быстро.

— Давно? — по-деловому поинтересовался он.

— Перед тем, как ушла.

— Тогда до встречи в суде.

Оля усмехнулась сквозь слезы. Вздернула подбородок. И легко встала, подхватив пальто с кресла.

— До встречи, — отозвалась она и пошла к выходу. Обернулась уже на пороге и все с той же усмешкой и лихорадочно блестящими глазами добавила: — И-ди-от. Ни ребенка, ни бабы, ни даже интервью.

— Меня устраивает.

— То, что твоя планка заметно снизилась, видно невооруженным взглядом.

— Я всегда ценил покой, — усмехнулся Егор вслед Ольге, пока она ждала лифт.

А после, когда лежал на кровати, уставившись в потолок, на котором тускло растекался круг от одинокого настенного светильника, почти физически ощущал, как в голове вяло ворочаются неповоротливые мысли.

Курить…

Послать всех на х*й…

Однажды они все равно встретятся…

Часть четвертая.

Zippo в ладони.

Глава 1

Однажды они все равно встретились. Когда пришел май, а море стало почти что летним.

Руслана сидела в тени Приморского бульвара, весело шумевшего деревьями, музыкой, голосами, доносившимися отовсюду. И медленно вдыхала солоноватый и одновременно сладкий воздух, смешавшийся с запахом дыма ее сигареты.

Днем лицо города было отчаянно непохожим на себя ранним утром. В мае море было неуловимо иным, чем в ноябре. А она выскочила на несколько минут — проветрить мысли и потравить легкие. В смысле — перекурить, сидя на скамеечке и глядя на воду, пока Гамлет пыжится там в одиночестве. Впрочем, «работал» на нее он довольно охотно. Черт его знает, почему. То ли Алинка впечатление производила, что в его случае совершенно зря. То ли и правда перся от фотографирования. Но блог регулярно пополнялся набросками этого долбаного проекта. Теперь она пихала туда черновики. Докатилась.

Но от этого улья действительно гудела голова. А учитывая, что эта самая голова в последнее время все чаще готова была сунуть себя в песок, симптомы казались совсем тревожными. К счастью, песочницы нигде поблизости не было. Пляжи были, но Руслана туда попадать не успевала. В сутках всего лишь двадцать четыре часа, а она в последние недели с тех пор, как закрутилось, даже спала через раз. Но это лучше январской абсолютной бессонницы. И лучше февральских килограммов снотворного. И даже, пожалуй, куда более обнадеживающе мартовско-апрельских кошмаров, которые она стала видеть, когда физически валилась с ног, пытаясь успеть везде.

И обо всем этом, конечно, лучше не вспоминать, пока бедолага Гамлет корячится.

Окурок затушен и отправлен в урну. Скамья оставлена. Юбка одернута.

Юбка.

Неудобно было до жути, но Алинка выносила мозг несколько дней, и проще оказалось согласиться на поход по магазинам. «Анатоль мне не разрешает в брюках ходить, мужики этого не любят! А ты Гамлету нравиться хочешь?»

Аргументы сыпались тоннами, Росомаха не успевала отмахиваться. Но поскольку вынуждена была, как приклеенная, следовать за Алинкой и Анатолем, куда бы те ни подались, соглашалась и делала очередную уступку.

Рюкзак со скамьи переместился за спину.

И Руслана Росохай, сверкая худыми коленками в полосатых красно-зеленых колготках, понеслась обратно в мир хаоса — отель «Лондонская», где готовили пилотный выпуск реалити-проекта «Жемчужная леди». И где она сама писала наидебильнейшую историю о негламурном мире гламурной красавицы Алины Соловьевой.

В холле, как и пятнадцать минут назад, перед ее бегством на улицу, царило светопреставление. Туда-сюда сновали сотрудники гостиницы, члены съемочной группы, представители прессы и все прибывающие участницы шоу.

«Тупоконкурскрасоты», — окрестил «Жемчужную леди» Анатоль.

Порыскав глазами среди народа, Руслана разглядела ярко-красную футболку Гамлета, обтянувшую его многочисленные мышцы, и ринулась в ту сторону, стараясь больше ни на кого не наткнуться.

— Красота наша где? — выпалила она, оказавшись рядом.

— Красиво топает по подиуму, — кивнул в сторону сцены Носов.

— Нащелкал ее для отвода глаз?

— Обижаааешь, — протянул фотограф и сунул ей под нос камеру.

— Анатоль выполз?