Кто есть кто (фрагмент)

– А не липа это?
– недоверчиво спросил Аркадий.
– Я что-то ни о чем таком не слыхал.

– Как же ты не слыхал?
– удивился Борис, но тут же осекся.
– Ах, ну да...

Нам-то они и письмо писали, эти японцы, и в газетах сообщения были: Аркадий, правда, на конференцию не поехал, сказал, что серию кончает... Как это он смог от такого отказаться, просто не понимаю...
– Борис-72 на секунду задумался о чем-то, нахмурился.
– Да, но он все знал, и у нас это уже было, понимаешь?

Аркадий сейчас показался мне усталым, замученным, почти больным: наверное, он в эту минуту особенно остро ощутил, что здесь он чужой, лишний, что его место занято другим... то есть им же самим. Я это понял потому, что сам время от времени чувствовал себя удивительно мерзко, и все по этой же причине. Аркадий, наверное, заметил мой сочувственный взгляд, весь даже передернулся и начал преувеличенно интересоваться японскими мышами: что они, да как они, да какое это производит впечатление?

– Ну, какое там особое впечатление?
– сказал Борис-72.
– Мыши как мыши. Я же не могу разобрать, двойники они или нет. Вижу только, что была одна мышь, а стало две. А вот они, возможно, в этом ориентируются... ну, чувствуют, что непорядок какой-то. Вот интересно, они свой личный запах ощущают? Возможно, что да. Во всяком случае, они очень суетились, все обнюхивали друг друга, и хвосты у них так забавно дрожали.

– Был бы у тебя хвост, - сумрачно заметил Аркадий, - он бы еще забавней дрожал, когда ты Стружкова-юниора обнюхивал.

Я хотел хорошенько выдать Аркадию за грубость, но Борис едва заметно подмигнул мне.

– Что у нас было после этой конференции, что у нас было!
– весело сказал он, будто и не услышав реплики Аркадия.
– Споры вплоть до драки. Аркадий особенно горячился, просто на стенку лез... Я имею в виду, конечно, не тебя, а моего, натурального Аркадия:

Аркадий слушал его с привычной насмешливой улыбкой, но при слове "натуральный" даже зашипел от негодования.Я расхохотался.

– Это еще что за штучки?
– угрожающе спросил Аркадий, - Тоже мне, хронофизик! Тот Аркадий натуральный, а я какой? Из пробирки, что ли? Думать надо, товарищи Стружковы. Причем головой! Если умеете, конечно.

Борис равнодушно оглядел его с головы до ног и отвернулся.

– Может, ты и натуральный, кто тебя знает, - нарочито лениво проговорил он.

– Я к тому говорю, что подозрительный ты какой-то. Вид у тебя не тотне наш вид...

– Ну, знаешь, чья бы корова мычала!
– возмутился Аркадий.
– Да ты же меня за своего как раз и принимал, пока тебя твой двойник носом не ткнул в эти чертовы пиджачные отвороты!.. Действительно, угораздило меня в таком наряде... Ну, ладно!

Борис чуточку смутился.

– Это верно, не сразу я тебя раскусил,- сознался он.
– Так ведь почему?

Просто я рассмотреть тебя не успел! В лаборатории ты был считанные секунды... Что ты опоздал - так мой Аркадий тоже что-то повадился опаздывать - И пиджак этот я не разглядел. А все-таки везло тебе, что ты никого не встретил на пути! И потом... слушай, как ты вообще решился лезть в институт?

А если б ты на моего, на "здешнего" Аркадия напоролся тогда что? Еще в проходной подняли бы такой скандал - страшно подумать!

– Ну-ну, - снисходительно сказал Аркадий.
– Блага современной цивилизации неисчислимы, и среди них не последнее место занимает телефонная связь. Не помните ли вы, товарищ Стружков, как в вашу лабораторию сегодня утром позвонил некто страдающий острым катаром верхних дыхательных путей и спросил Аркадия Левицкого?

Я сразу вспомнил утренний звонок в квартиру Аркадия. Хриплый, простуженный голос... ах, ловкач Аркашенька! Но я решил пока не говорить Борису о своей сегодняшней ночевке...

– Авантюрист!
– пробурчал уязвленный Борис.
– Действительно, хрипел и гнусил ты довольно доходчиво.

Аркадий наслаждался.

– Вот так-то, молодые люди!
– наставительно сказал он.- Получая информацию, стремись ее использовать. А роковые отвороты я временно нейтрализовал вот таким образом: распахиваем пошире пиджак, заворачиваем полы назад...

И он продемонстрировал нам, как это делается. Выглядело это довольно странно: не то ему жарко, не то он драться собирается, - но отворотов действительно не было видно.

Борис, однако, не сдался.

– Вот и это тоже...
– вяло и брезгливо протянул он, выслушав объяснения Аркадия.
– Уж очень ты какой-то несолидный! Эти дешевые розыгрыши по телефону... эти пробеги по институту в пиджаке навыворот... это, знаешь, выглядит как-то так...

– То есть позволь!
– ошеломленно запротестовал Аркадий.
– А что же мне было делать, по-твоему?

– Не знаю, не знаю...
– отмахнулся Борис.
– Например, не носить такого пижонского пиджака... Ты же ученый, а не...

– Да ты что!
– Аркадий уставился на него, выкатив глаза, - Это ведь у вас таких костюмов не носят, а у нас...

– Не знаю, не знаю...
– лениво повторил Борис.
– Но, пари держу, и у вас не все их носят.

– Не все, не все, успокойся, у нас униформы вообще нет!
– сердито сказал Аркадий.

– Ну, вот видишь, - невозмутимо продолжал Борис.
– Это пижонство... все одно к одному... нервный ты чересчур... Глаза бегают, руки трясутся...

Подозрительно мне все это.

У Аркадия в самом деле начали трястись руки - от злости. Я решил прекратить розыгрыш., - Ты вот что, - обратился я к Борису-72, - ты обо мне доскажи!

– Что ж о тебе?
– сказал он, уже совсем другим тоном.
– С тобой, наоборот, все ясно и надежно. Ты для меня с самого начала был вне подозрений.

Нормальный, честный, добропорядочный товарищ; который путешествует во времени, строго соблюдая его законы. Да у тебя все это на лице написано...

Открытое такое у тебя лицо, как книга, - все прочесть можно...

– Открытое оно у него, как же!
– ядовито прошипел Аркадий.
– Книга! Целая библиотека у него, а не лицо, романы из него штабелями можно брать, в очередь на них записываться!

– Злобствуешь, Аркашенька?
– с кроткой укоризной сказал я.
– Не понравилось тебе, значит, что посторонний человек правду обо мне сказал?

У Аркадия побелел кончик носа, и уши тоже побелели, значит, он всерьез разозлился.

– Идите вы оба!
– сказал он.
– Хвалят друг друга, соловьями разливаются, а о деле...
– Он махнул рукой.