Кто есть кто (фрагмент)

Значит, говорю, признает за собой вину!

"Нечем тебе крыть!
– обличал себя Линьков.
– Эдик ты номер два, вот ты кто в этом деле!"

– ...А они смеются!
– продолжал Эдик.
– Смешно им... Главное, говорят мне:

он во времени переход совершил, он герой! И он тут как тут, появляется...

Ну, я ушел... Они там все галдят, кричат, никакой серьезный разговор вести невозможно... Это что же, Стружков переход-то на самом деле совершил?

– На самом деле - И кстати, я должен...

Но Эдик не отставал. Он спросил, куда именно переходил Стружков, и, узнав, что на три дня назад, разочаровался.

– Всего и делов-то! Тр-руха! А они: герой, герой!

– Он мог погибнуть, даже если бы всего на пять минут передвигался, объяснил Линьков.
– Первые космонавты тоже далеко от Земли не уходили, однако же...

– Космонавты! Это ж совсем другое дело!
– оживился Эдик.
– Они с разрешения правительства летают, официально. А наш герой сам полез, никого не спросил.

Разница!

– Не вижу принципиальной разницы, - нетерпеливо сказал Линьков.
– И мне пора, извините...

– Нет, минуточку!
– взмолился Эдик.
– Я только две мысли выскажу: одну общественную и одну личную. Я вкратце!

– Ну, высказывайте вкратце!
– Линьков тихонько вздохнул.

– Первая мысль такая: запретить это нужно! Или хотя бы строго засекретить!
– торжественно заявил Эдик.
– А то, знаете, что получится, если каждый-вся кий?..

– Что же именно получится, по-вашему?

– Труха!
– уверенно сказал Эдик.
– Ну, сплошная труха! Полезет в будущее какой-нибудь тип. Мало ли чего он там увидит, вернется, пойдет языком трепать, его ж не остановишь...

– Вы считаете, что будущее - это государственная тайна?
– осведомился Линьков.

– А как же!
– убежденно сказал Эдик.
– Вне всяких сомнений.

– К этому вопросу мы вернемся позднее, - слегка поежившись, проговорил Линьков.
– Давайте второй вопрос, я тороплюсь.

– Для решения второго вопроса, - сказал Эдик, - вам бы полезно было ознакомиться с материальчиком...

– С каким еще материальчиком?

– По делу Левицкого! Там и про Стружкова и вообще. Я все факты проанализировал, выводы имеются четкие. Серьезную работу проделал! И для меня очень важно ваше мнение как специалиста...

– Видите ли, дело Левицкого уже закончено, так что... И вообще мне сейчас некогда...
– тоскуя, сказал Линьков.

Коновалов почему-то не очень огорчился.

– Выходит, напрасно я мозги сушил!
– почти весело сказал он.
– Конечно, мне до вас еще расти и расти! Вон вы как дело обстряпали, в два счета, а я только начал раскачиваться. Так кто же его прихлопнул-то?

– От сообщений я пока воздерживаюсь, - сухо ответил Линьков, пытаясь обойти Эдика.

– Это я понимаю!
– с готовностью отозвался Эдик.
– Но я к чему говорил насчет материальчика! Хотелось, чтобы вы меня на практике проверили, вот я к чему! Созрело у меня решение - вот за эти дни, что я с вами общался. Решение в плане личной перспективы! А именно: уйти я хочу от этих физиков-шизиков! К вам буду проситься, на следственную работу! А что? Образование у меня юридическое - так? Пробелы - это я на практике ликвидирую! В два счета!

– Вы это... всерьез?

– испуганно спросил Линьков.

– То есть абсолютно! Мне здесь, понимаете, разворота нет... Труха сплошная!

Вот я и хотел узнать ваше мнение.

– Мое мнение...
– сердито начал Линьков, но запнулся и продолжал совсем в другом тоне: - Вы извините, но на ходу такие вопросы не решаются! Я действительно очень тороплюсь.

– Правильно, это вы правильно!
– Эдик восхищенно глядел на него. Подумать надо, обсудить:.

Линьков чуть не бегом бросился к кабинету Шелеста.

Окна в кабинете Шелеста были распахнуты настежь, и сизый табачный дым струился наружу, а в комнату вливался влажный прохладный воздух. Шум стоял невероятный. Смуглый скуластый парень, яростно сверкая черными глазами, доказывал преимущества "градиентного" мотора над "однородным", ему наперебой возражали двое, а из угла кто-то кричал, что спорить вообще преждевременно.

Борис стоял у стола и слушал, улыбаясь. Шелест задумчиво постукивал карандашиком по стеклу.

– Ребята, кончайте спорить!
– сказал Борис.
– Ведь ясно, что нужно искать объединения обоих методов... Там - дистанции, а тут - плавность перехода, а нам нужно и то и другое.

– Что ты конкретно предлагаешь?
– набросился на него черноглазый парень.

– Слушай, Расул, конкретно я предлагаю подумать, - сказал Борис. Сесть и подумать.

– И правильно!
– поддержал его Шелест.
– Проблема комплексная, вернее, тут целый ряд проблем...

– Но ведь переход уже был!
– недовольно сказал от окна один из тех, что спорили с Расулом.
– И не один! Принципиальная возможность доказана.

Проверено отсутствие побочных эффектов...

– Если не считать вспышки...
– вставил Борис.
– Но это, по-видимому, штука безобидная.

– Это чистый Допплер!
– заявил Расул.
– Процессы снаружи камеры относительно замедляются, периоды колебаний растягиваются...

– Это тоже нужно проверить, - продолжал Шелест.
– Каждую мелочь нужно проверить. А главное, пока мы не найдем способ получать информацию из параллельного времени, все наши эксперименты будут, практически говоря, бессмысленными.

– А я п-предлагаю т-такой проект - заговорил Ленечка Чернышев из недр кресла, в котором он утонул по макушку.

Проект Чернышева состоял в том, что хронавты могли бы по своим мировым линиям спускаться назад, до "развилки", до того момента, в который начала отклоняться новая линия. Там они могут встретиться и обменяться информацией.

Это и будет связь между параллельными мирами.

– Ленечка, не обижайся, но это - дохлое дело,- сказал Борис.
– Они ведь при каждой встрече будут создавать новую мировую линию, на свою вернуться не смогут - и кому же тогда передавать информацию? Нет, по-моему, нужно браться за хронополе...

– Слушай, это бред!
– азартно закричал Расул.
– Тимофеев доказал, что невозможно изолировать объект от окружающего времени! Невозможно!

– Доказал для однородного поля, - возразил Борис.