Кто поверит эху? - Часть 4

– Пошла прочь, - сказала она, прикусывая губу, - Иначе пожалуюсь, что ты шпионишь за мной.

Женщина, пятясь, дошла до лестницы, и только тут отважилась немного развернуться, стала спускаться боком. Сайэнн дождалась, пока она скроется, и тень ее, большая, черная, исчезнет со стены. Вернулась в комнату, нырнула меж протянутых рук.

– Если она вернется...

– Не вернется, - его слова всегда успокаивали, хотя как бы проведал, что собирается сделать служанка?

– Но вдруг она слышала...

– Вряд ли что-то успела понять, слишком далеко стояла.

– Я так испугалась... если бы она попыталась войти, или привела стражу...

– Не успела бы, - ответил Энори так спокойно, словно находился в собственном доме, в полной безопасности.

– Она, может быть, и раньше шпионила... Я разберусь с ней, - пообещала девушка, чуть вскинув подбородок. И, помедлив, добавила:

– Но дверь... может, все же лучше закрыть?

– Оставь.

Это бы могло быть приказом, если б не ласковый тон, не смеющиеся глаза, в которых свечи отражались почему-то голубоватыми, не прикосновения, от которых Сайэнн теряла голову. Еще недавно она думала, что знает все о себе, как о женщине. Теперь понимала, как наивна была та уверенность. Она родилась заново, была вылеплена из иного материала, из глины стала ветром и серебром. Ради этого стоило рисковать.

Чувство опасности стало приправой, иногда слишком острой, и лучше бы без нее; но сейчас - лишь разогрело кровь, к тому же она поверила, что больше никто к двери не подойдет. Всегда верила, что он знает, как лучше...

Пару вечеров назад она, как обычно в крепости, стояла на верхней галерее и смотрела на небо, вдыхая пахнущий хвоей воздух. Уже было темно, только край неба оставался тускло-багряным. Внизу порой мелькали пятна света - порученцы с фонарями пробегали по каким-то делам или шла прислуга, то тут, то там раздавались голоса и смех, приглушенные - ее покои выходили на каменный дворик, который обычно был пуст. Галерею заливал оранжевый свет от факелов, и она отходила в самый конец, где было немного темнее и огонь не мешал видеть звезды. Казалось, будто она стоит одна - темная фигура часового у лестницы не мешала, Сайэнн привыкла к ней, как к столбу, даже не слишком заботилась одеться как следует.

Обычный был вечер, красивый и тихий.

Но в комнате ее поджидал гость.

Мало сказать, что Сайэнн удивилась, когда он оказался в крепости, да еще в ее личных покоях. Изумление было, и страх, и восторг. Ни одному человеку не под силу вот так пробраться внутрь Сосновой, и там миновать несколько постов стражи, и незамеченным пройти к госпоже, которую стерегли как зеницу ока.

На вопрос, как все-таки удалось, он отвечал уклончиво, и видно было - он ничего не боится, уверен в себе. Это не влюбленный, пошедший на отчаянный риск и обо всем позабывший, не лазутчик или вор, вздрагивающий от каждого шороха, а человек, который твердо знает, что здесь и как и сколько у него времени. И тут без сообщника - или некоторых - не обойтись. И сообщники эти - не рядовые солдаты или прислуга.

И ушел он спокойно: как именно, Сайэнн не видела, велел ей остаться в комнате; но стражник на лестнице ведь не слепой, он не мог не заметить.

Тогда она уверилась окончательно - тут замешана проклятая интрига между Домами. Пришел Энори от Нэйта, которые не доверяют командиру, или он с другой стороны? Безразлично, ей все равно, кто из этих давних родов будет править Хинаи, пусть хоть все перегрызутся и власть получит Столица - об этом тоже поговаривали.

Неважно, лишь бы он не пострадал. Он поначалу казался таким невинным, ни к чему не причастным... но нет. Что же, тем лучше. Ее сердце покорил не малоприметный человек низкого звания... хотя и это безразлично. Пусть хоть крестьянин, сбежавший с выделенного клочка земли. Или разбойник.

Лишь бы уцелел между этими жерновами - Домами, грызущимися за власть.

Утром, уже одна, сидела подле открытой ставни, ловила зеркальной поверхностью солнечный свет.

Хорошее зеркало, серебряное, очень дорогое. Служанки говорили, такие зеркала отражают человека лучше, чем он в жизни - правда, тут же спохватывались и прибавляли, что барышня так хороша, что зеркалу нечего улучшать.

А на деле...

Порой - раньше - Сайэнн нравилось рассматривать свое отражение, она наслаждалась увиденным. Порой становилось все равно - толку во всех этих прелестях? Ее будут, наверное, любить и нерасчесанной, и чумазой...

Сейчас пристально разглядывала каждую черточку. Достаточно ли хороша, чтобы на самом деле привлечь внимание красивого молодого человека? Или она всего лишь орудие? Ведь уже много в чем помогла. Командир делится планами и заботами с наивной и встревоженной дурочкой, утешает ее. И где лежат нужные бумаги Сайэнн уже знает, добыть их нетрудно...

Но еще не сейчас. А пока другая забота.

Командир Таниера был сильно смущен. Он привык, что Сайэнн только смеется и щебечет, и видеть ее в гневе и слезах было непривычно и почти пугающе. Сотня врагов не испугала бы этого крепкого человека, но что делать с плачущей девушкой? От жены, которая любила всего добиваться слезами, привычно сбегал на свою половину дома, пока еще жили вместе; но Сайэнн огорчать не хотел.

– Позовите служанку, как ее там...

– Эрэйэн, - подсказала Сайэнн, вытирая глаза краем шелкового пояса.
– Имя-то хорошее, а под ним...

– Дорогая, ты уверена? Может, твое зеркало затерялось?

– Пусть обыщут ее вещи, пока она здесь и ничего не подозревает!

Обвинение в краже обрушилось на женщину, как камень с горы. Сайэнн слушала удивленные оправдания - скоро они стали растерянными и несчастными, когда под тюфяком служанки нашли то самое зеркало.

Было жалко и неприятно слушать отчаянные просьбы и заверения - если бы речь шла об одной Сайэнн, она бы сдалась, наверное, согласилась считать все чьей-то злой проделкой. Но она была не одна, и настояла, чтобы женщину немедленно выгнали.

– Пусть ей дадут сколько-нибудь платы, и... не наказывайте, только пускай убирается!

Вслед с галереи посмотрела - темная фигурка, согнутая, семенящая в сторону ворот. Не смогла проследить до конца, вернулась к себе. Позвала двух других прислужниц, затеяла подготовку нарядов к теплым дням. Тут подшить, тут подновить, а это забери себе, я закажу новое...

День тянулся бесконечно.

Когда Энори снова пришел - точнее, возник на пороге комнаты, невесть как миновав стражу - Сайэнн пристально всмотрелась в его лицо. Живое, выразительное, и в печали и в радости привлекает, но... насколько правдивым было то, что показывало это лицо? Ах, как хороша бабочка, как выразителен рисунок на крыльях, однако человек никогда не прочтет ее мыслей. А то, что видит, истолкует неверно.

Так и не смогла прогнать неуютные размышления - даже совсем рядом с ним. И еще это клятое зеркало...

– О чем задумалась, ласточка?

Он смотрел на нее с легкой и доброй улыбкой, полулежа на подушках, волосы рассыпались по плечам - любил давать им свободу.

Странным казалось, что этого человека она встретила у горной речушки. Тот выглядел проще, не то охотником, не то мелким торговцем. А этот новый Энори напоминал о самых богатых домах, о "рожденных в золоте", носящих шелк и атлас куда свободней, чем груботканое полотно.

Каков он на самом деле?

...Минору, разумеется, знала. Не все - но о многом подозревала, воедино связывая случайные мелочи, оговорки. Только выдать воспитанницу - обречь на смерть и ее, и себя - не сможет старая верная служанка жить после такого. Пыталась вразумить Сайэнн... теперь наконец-то поздно, еще немного, и у него будут все карты, все планы дозоров.