Кто сильней - боксёр или самбист? Часть 2

В этот момент напарник русского наконец-то одолел противника и погнал его в сторону вокзала, откуда уже показались полицейские с девушкой. Первый нокаутированный пришёл в себя, перевернулся, заметил полицию, быстро поднялся и рванул по путям в темноту ночи. Парень подошёл к Тимуру, снял с себя куртку и рубашку, зубами разорвал майку, скоро и толково перевязал раненную руку. Во время этой процедуры молодые люди успели познакомиться. Парня звали Пауль, а прапорщик на всякий случай и по привычке представился Васей.

Полицейские защёлкнули наручники на задержанных и вызвали по рации подмогу и скорую помощь. Прибывший второй полицейский патруль оказался знакомым советскому прапорщику ещё по инциденту у телефонной будки. Один из полицейских узнал Тимура и тут же воскликнул: «О, комендатур! Соколофф». Молодой немец рассказал сотрудникам правопорядка о нападении на него с девушкой. Полицейские после проверки документов у задержанных вдруг обрадовались и стали докладывать руководству по рации о захвате опасных преступников, находящихся в розыске. Тут прапорщику ещё раз повезло, так как довольные задержанием опасных преступников немцы не стали проверять документы у советского военнослужащего и оформлять протоколы на месте, а с благодарностью усадили его в карету скорой помощи и пообещали сами сообщить о конфликте в комендатуру.

Тимур не хотел такой огласки. Придётся объяснять командованию и особистам полка причину нахождения в столь поздний час у немецкого вокзала. И опять же челюсть и сломанный нос противников? Вдруг немцы сами на него в суд подадут? Нет, такой бокс нам не нужен…

Раненный русский попросил доктора немецкой скорой доставить его в советский госпиталь, в надежде, что сегодня ночью там будут дежурить кто-то из знакомых медиков. И в этот раз прапорщику вновь улыбнулась фортуна. На дежурстве оказался военврач родом из Челябинска. С доктором дежурил старослужащий сержант-фельдшер, который моментально врубился в тему. Рана оказалась неглубокой, обработали и зашили быстро. Тимур знал, что его будут искать и в госпитале, и в медсанбате. «Конспирация и ещё раз — конспирация!» Поэтому за риск и молчание дал твёрдое слово прапорщика ГСВГ подогнать под дембель фельдшеру часы «7 мелодий» а земляку — французские духи на Восьмое марта.

Хотя фельдшер и доктор сразу стали отнекиваться от такого шикарного предложения — мол, мы же здесь все свои, мы же всё понимаем, и будем молчать как рыбы в Эльбе. Но, по блестящим глазам медицины раненный пациент видел, что с таким подгоном он не прогадал и попал в десятку. А фельдшер от своего доктора знал, что начальник полигона слов на ветер не бросает, и предложил Тимуру заходить на перевязку без особого риска.

Прошли уже две недели после событий у Дрезденского вокзала, рука Тимура заживала хорошо, только чесалась постоянно, и фельдшер госпиталя обещал к концу сентября снять бинты. Активный поиск советского офицера по имени Вася Соколов, уложившего нокаутом трёх матёрых и здоровых немецких преступников и сдавшего уголовников прямо в городское управление полиции (именно так гласила молва в советском гарнизоне) постепенно прекратился. Так думал начальник войскового стрельбища Помсен. Он знал, что на построениях в частях гарнизона присутствовала полиция с тем немецким парнем по имени Пауль. И ещё Тимур узнал, что этот Пауль оказался сыном главного прокурора Дрездена.

Но, о чём не мог знать гвардии прапорщик Кантемиров, так это о том, что немецкая делегация вместе с представителями политотдела штаба армии периодически искали на построениях нашего офицера, которого руководство города решило наградить медалью и денежной премией. Сына местного прокурора тоже ждали медаль и премия, но все понимали, что награждать парня без советского офицера будет неправильно. Не по-советски. Поэтому Васья Соколофф был очень нужен немцам и замполитам, которые сильно желали поставить жирную галочку в своих отчётах. Поиск скромного советского офицера продолжался.

К концу месяца рука зажила, швы сняли, и, хотя бинты ещё оставались, боксёр после длительной паузы из-за ранения решил возобновить свои тренировки в спортзале ГДО. В самом начале тренировки к Тимуру подошёл улыбающийся Виктор Викторович:

— Здорово, товарищ боксёр! Где пропадал? А мы тут с Лёвой скучали без тебя.

— И вам не хворать, товарищ самбист. Некогда было. Служба!

— А с рукой что?

— Солдатам помогал на пилораме, зацепило слегка пилой. Швы уже сняли, всё нормально.

— Тимур, надо соблюдать технику безопасности. Да и не только технику безопасности соблюдать, но и приказы там всякие надо выполнять. — Ещё раз улыбнулся сотрудник госбезопасности и добавил: — В самом деле, пилой зацепило?

— Виктор Викторович, нашего пилорамщика зовут Ромас Драугялис. Можете заехать к нам на стрельбище и всё уточнить у него, если так интересно. Солдат всё подтвердит.

Самбист, разминая пальцы, спокойно посмотрел в глаза боксёру и спросил:

— Тимур, слышал про историю у вокзала? Это случайно не ты хулиганил там с немецкими уголовниками?

— Да куда там, Виктор Викторович, с моим весом-то? — спортсмен пожал плечами. — Говорят, там наш офицер троих здоровяков вырубил. Наверняка тяж какой-нибудь с немцами сработал.

Капитан госбезопасности улыбнулся:

— Да и как раз в это время поезд с Лейпцига пришёл?

Прапорщик насторожился:

— А что там, в Лейпциге, мне делать?

— Вот и я думаю — с какого хрена нашему законопослушному прапорщику нарушать приказы и покидать родной гарнизон?

Путилов усмехнулся и пошёл разминаться дальше. А начальник стрельбища, присел на скамейку, взял в руки боксёрские бинты и вновь задумался о бытие своём…

А ведь ещё пару месяцев назад предупреждал его комендант в тире стрельбища. Ох, не зря, Кузнецов тогда затеял этот разговор, которого не было. Значит, в самом деле, интересуются им в комитете. И с чего бы это вдруг? И про драку что-то знают. Тогда почему не докладывают наверх? И, хотя у молодого гражданина социалистического государства уже имелся кое-какой опыт общения с армейскими правоохранительными органами, в этот раз Тимур не находил ответов на свои вопросы. Прапорщику пока не хватало оперативного опыта для противостояния сотрудникам контрразведки. Да и вообще, жизненного опыта в двадцать три года для этой конфронтации будет явно маловато.

Опыт — дело наживное; но, в нашем случае — лучше бы его приобрести заочно. А Тимура, кроме посиделок с операми ленинградского уголовного розыска во время учебных сессий в университете, никто не учил азам оперативной работы. Всё приходилось постигать самому. Начальник войскового стрельбища Помсен даже не подозревал, какой печальный жизненный опыт он вскоре приобретёт после тесного общения с контрразведчиком Комитета государственной безопасности...

Глава 8

Любовь

А теперь поговорим о хорошем. Про новую молодую учительницу немецкого языка в советской школе дрезденского гарнизона Тимур услышал ещё с начала школьного учебного года от холостых офицеров и прапорщиков. Юная особа впервые появилась на танцах в ГДО. И холостяки мотострелкового полка в перерывах между стрельбами наперебой и взахлёб рассказывали холостому начальнику полигона о красоте и всех остальных прелестях нового педагога. Особенно старались делиться яркими впечатлениями ми наши лейтенанты. Не сказать, что молодые офицеры были такими уж впечатлительными людьми с тонкой натурой и легко ранимой душой. Нет, конечно. Ларчик открывался просто...