Кто услышит коноплянку?

Киреев назвал себя. Девочка искренне удивилась:

– Какое странное имя было у вашего папы. А как его все звали?

– Кто Прокофием, кто Прокопием, в детстве чаще просто Проней.

– Проня... Смешно. А что оно означает?

– Имя? Я не знаю даже...
– Киреев явно не ожидал такой любознательности.
– Зато знаю, что гдето в России речка такая есть - Проня.

– Вы не смотрите, что ей еще девяти лет нет, - вступила в разговор мама девочки. В ее голосе явно чувствовалась гордость за дочь.
– Обожает про имена читать, по географии уйму книг прочитала, по истории.

К этому времени Киреев осмотрелся и увидел, что в комнате действительно много книг. На боковой стенке шкафа висело что-то наподобие простынки, на которой были развешаны значки, много значков. Ира перехватила взгляд Михаила Прокофьевича:

– Это все Лиза собирает.

– Какая молодчина, - искренне похвалил Лизу Киреев.
– Я тоже в детстве значки собирал, но их так много стало, что я оставил только два вида - спортивные и города. Потом все раздарил, растерял, но кое-что осталось. Тебе принести? Лиза кивнула.

– Мне тоже про города нравится собирать. Только я не всегда понимаю, почему на значке изображено то или другое.

Наталья Михайловна смотрела на них и улыбалась. Она чувствовала, что на ее глазах рождается дружба между двумя людьми - маленьким и большим. Впрочем, в данный момент надо было еще разобраться, кто в данном случае является большим. Киреев, не спрашивая разрешения Иры, снял простынку со значками, сел на диван, рядом пристроилась Лиза.

– Пойдемте на кухню, - потянула Наталья Михайловна Иру.
– Мы там поговорим, а они пусть общаются.

Киреев поднял глаза:

– Извините, я, наверное...

– Что вы, что вы, - замахала руками Ира.
– Я так рада. К нам мало приходят, а Лизоньке скучно: все одна и одна.

– Мама, у меня две подружки есть, Надя и Таня...

– Все так, дочка, но они в школу ходят, им некогда к тебе часто ходить... Женщины ушли на кухню готовить чай, а Киреев стал рассказывать Лизе о значках.

– В старые времена у каждого города был свой герб. Символ такой...

– Я знаю.

– В гербе все важно, даже цвета. Есть целая наука о гербах - геральдика называется. Ну а теперь давай показывай те значки, на которых непонятные гербы. Лиза показывала пальчиком, а Киреев разъяснял:

– У тебя очень интересные значки. И, я вижу, не знаешь ты в основном про гербы маленьких городов. Сейчас исправим упущение. Так. Это Талдом. Аист в сапоге, говоришь? Нет, это журавль. Городок маленький, а герб у него очень интересный. Сапог изображен потому, что в этом городе люди издревле делали обувь, а журавль тоже появился неспроста: в окрестностях Талдома в лесных болотах журавли, улетая на юг, останавливаются набраться силенок, отдохнуть. Потом они дальше летят. А некоторым так талдомские места понравились, что, возвращаясь с юга, они садятся на эти болота и остаются там выводить птенцов.

– Дядя Миша, а откуда вы это знаете?

– Друг у меня в Талдоме жил, я частенько ездил к нему... Вот тоже интересный значок. Как, думаешь, эта птица называется?

– Не знаю.

– А ты посмотри, как город называется?

– Скопин.

– Ну?

– Так этот город в честь птицы назвали? А я думала, что это сокол.

– Нет, эта птица называется скопа. Но она похожа на сокола. В старину в окрестностях этого города скоп много водилось, вот так город и назвали.

– А это откуда...

– Знаю? У меня в деревне бабушка с дедушкой жили, и мы туда на паровозе ездили по железной дороге, а через Скопин проезжали. В тех местах вообще, что ни город - то интересная история. А названия какие: Сапожок...

– Сапожок?
– засмеялась Лиза.

– Сараи, Мичуринск - бывший Козлов, Старгород...

– И вы везде были?
– ахнула девочка.

– Не везде, к сожалению. Но зато у меня гербы этих и других городов есть. Я обязательно тебе их принесу. А ты знаешь, что у тебя есть город-однофамилец?

– Как это?

– Ты же Лиза Боброва?

– Да.

– А в Воронежской области есть город Бобров.

– Он прямо так и называется?

– Прямо так. Лиза захлопала в ладоши. Бледненькое личико чуть порозовело, лучики, светившие в глазах, стали еще ярче.

– Мама, мама, иди сюда!

– Что случилось, дочка?
– Ира вбежала в комнату с полотенцем в руке.

– Дядя Миша сказал, что есть город, который называется Бобров, как мы.

– А тебе разве папа об этом не рассказывал?

– Нет.

– Ну, хорошо, теперь и ты об этом знать будешь. Все, отпускай Михаила Прокофьевича, мы будем чай пить.

– А я тоже хочу с вами.

– Пить чай?

– Да.

– А давайте мы сюда столик перенесем, - предложил Киреев. Наталья Михайловна поддержала его. Ира не возражала, Лиза тем более.

– Жаль, папа поздно придет, - щебетала девочка, пока взрослые переносили стол вместе с нехитрым угощением из кухни.
– Мы пир бы тогда устроили.

– А у нас и сейчас самый настоящий пир. Правда, Наталья Михайловна?
– подмигнул Киреев врачу. Раньше у него были дни, когда не хотелось никого видеть, но приходилось с кем-то встречаться, разговаривать. Сейчас же происходило другое. То удовольствие от каждого мгновения жизни перенеслось не только на вещи, предметы, но и на людей. Встречи были редки, но каждая, как по заказу, - душевна и тепла. Кирееву было хорошо. Время от времени он ловил многозначительные взгляды Натальи Михайловны, словно говорящие: "Я же не зря вас сюда привела". Вновь говорили о городах. Лиза застыдила Наталью Михайловну: та рассказала, что родом из Вологды, но вспомнить герб своего города не смогла. Михаил Прокофьевич поведал историю о своем двоюродном брате, который с приятелем, уезжая с Курского вокзала, решил немного выпить пивка, а в результате вместо тульской электрички сел в горьковскую.

– С часик они поспали, а проснувшись, стали думать, куда в Туле пойдут. А рядом бабушка сидела, видимо, глухая. Она у них возьми и спроси:

– Сынки, я к сестре в Петушки еду, не подскажете, скоро ли мне выходить? Брат и приятель на весь вагон начинают втолковывать бабуле, как ей не повезло, и что Петушки это где-то во Владимирской области, а они сейчас подъезжают к славному городу оружейников Туле. А поскольку бабка глухая была, скоро в их сторону удивленно смотрел весь вагон. Когда старушка начала понимать, что она не туда якобы едет - с ней приключилась истерика: "Меня же сестра вечером в Петушках встречать будет, а я в Тулу еду".

– Да, бабуля, - произнес сочувственно мой брат, - старость она ведь не радость. Не видать тебе Петушков, как собственных ушей.

– Это тебе скорее Тулы не видать, - произнес чей-то голос за спиной. Брат обернулся:

– И что вы хотите этим сказать? Пассажир в ответ показал пальцем в окно. Электричка остановилась, а голос машиниста объявил: "...следующая остановка - станция Петушки".

– Вы что, сдурели здесь все, что ли?!
– заорал приятель брата. А сам брат позже рассказывал, что от смеха весь вагон буквально лежал - такие у них с приятелем лица были. Но это не самое интересное, - Киреев как опытный рассказчик сделал паузу.