Кубок Брэдбери-2021
Шрифт:
«Архитекторы пустоты, – думал он. – Айвену должно понравиться это название».
Анна сидела напротив огромного экрана и наблюдала за темнокожим мужчиной, который готовил сок. Рыжая половинка апельсина истончалась, желтый сок лился вниз, рождая стайки мутных пузырьков на стенках прозрачной чаши. Мужчина выкинул кожуру и облизал залитые соком пальцы.
– Как дела? – спросил Джейми. Анна развернулась к нему. С момента их первой встречи прошло не меньше восьми лет, но она не слишком изменилась: все та же короткая стрижка и грустные глаза, только
– Привет, Джейми. Ему нравится эта кухня.
Джейми понаблюдал за мужчиной, который одним глотком выпил полстакана сока и направился к окну.
– Иногда мне кажется, что ты его любишь.
– Хуже, – сурово сказала Анна. – Я его знаю. В восьмидесяти процентах случаев могу предсказать, как быстро он освоится в новом пространстве и как будет там себя чувствовать.
Последние два года Анна возглавляла собственную команду молодых дарований: они исследовали поведение космонавтов, выискивали паттерны движения, составляли карты самочувствия в привязке к дизайну пространства.
Дизайн первого космогорода был готов, в прошлом году замкнулось первое опорное кольцо вокруг МКС – основа для будущей стройки. С очередным технологическим прорывом эффективность стройки возросла, и Джейми надеялся, что увидит, как остов обрастет жилыми модулями и, возможно, если позволит здоровье, как там поселятся первые люди.
Пока здоровье не подводило, хотя в темных стеклах выключенных экранов было видно, что в густой шевелюре Джейми появилось немало серых волос.
– Решили проблему с кинестетическим голоданием?
– Ага, – Анна искристо улыбнулась, – и не поверишь, насколько все оказалось просто. Если обеспечить нестандартные фактуры дверных ручек, мы получаем улучшение показателей. Людям – да, можешь не коситься на экран, Оливеру тоже, – нравится трогать дверные ручки, если они эргономичные и приятные на ощупь.
– Я пришел пригласить тебя на день рождения Елены, – дочка Джейми считала Анну кем-то вроде ангела и уже неделю каждое утро уточняла у отца, придет ли Анна к ней на вечеринку. – Поскольку сентябрь в этом году теплый, мы хотим устроить вечеринку на крыше.
– Крыша, сентябрь – звучит как позывные, – Анна изобразила попискивание маячка и что-то набрала на клавиатуре. Видео с мужчиной и апельсином исчезло. – Помнишь, как я поссорилась с Хартабили, и ты пришел на крышу, чтобы со мной поговорить?
– Да, конечно, – Джейми кивнул. Хартабили оказался молодцом – смог взять себя в руки, и, более того, через пару месяцев они с Анной сработались настолько, что Джейми всерьез беспокоился, не перерастет ли дружба в роман. Через три года Хартабили пришлось покинуть проект, когда у его жены, Динары, обнаружили болезнь Альцгеймера. Деятельная поддержка Анны много значила для супругов. – В итоге семья Хартабили обрела в твоем лице друга.
– Странно, правда: сейчас бы Динару смогли вылечить, но тогда эта болезнь была приговором. Прошло всего пять лет… – Анна задумалась. Экран ее компьютера погрузился в спящий режим: на черном фоне появилась россыпь звезд и объемная модель космического города, висящая в пустоте рядом с Луной. В отличие от МКС город был похож не на инженерную конструкцию, а на ветку коралла
в окружении блестящих колец солнечных панелей.– Джейми, я соврала тебе тогда, на крыше, – Анна оперлась рукой на стол и положила подбородок на ладонь, а потом повернула голову – знакомое щенячье движение: «тебе правда интересно?»
«Да, мне интересно», – подумал Джейми. Анна продолжила.
– Я боялась ответить честно, потому что ответ казался мне слишком наивным: в конце концов, я была маленькой глупой девочкой.
– Ты сказала, что это чутье. Чувство, – напомнил ее неаккуратную ложь Джейми.
– Верно. Ты не стал спрашивать дальше – ты всегда знаешь грань, за которой люди перестают отвечать.
Джейми молчал, ожидая. Ему все еще мерещился запах апельсинов – сладких, солнечных, с горьковатой пылью на пористой кожуре.
– Был такой эксперимент. Больных Альцгеймером, которые уже никого не узнают, просят разложить пять пейзажей в порядке от наименее красивого к наиболее красивому – каждый день задачу приходится объяснять с нуля. Это удивительно, но каждый день они раскладывают пейзажи в одном и том же порядке, – Анна смотрела на Джейми, и он видел ее отражение на звездном экране рядом с проектом космического города. – Это чувство красоты, Джейми. Не функциональность, не обеспечение выживания… Мы должны взять с собой в космос чувство красоты. Оно должно оставаться с ними там, во тьме и холоде, как бы далеко мы ни были от Земли.
Джейми улыбнулся. Он вспомнил Айвена и утро в его большом светлом кабинете, маленькие космические станции и отважные города севера. Он думал о том, что ни Айвен, ни Анна, ни сам Джейми не попадут в космогород будущего, но уже знают, как он должен выглядеть. Вернее, еще не знают, но уже чувствуют.
– Я рад, что ты можешь сказать это вслух, – ответил Джейми, сделав вид, что признание Анны не имеет для него особого значения. – Но у меня есть более насущный вопрос: что мне ответить одной семилетней леди по поводу ее дня рождения?
Юлия Кожина
Дочь палача
Его имя страшило людей. Стоило им только услышать его, как все замолкали. От этих звуков веяло смертью. Само его имя означало смерть.
Ухэл.
Его семья хотела облегчить ему жизнь, назвав его Тургэном, что значит «быстрый». Мальчику, как и всем детям в их селении, дали имя, когда ему исполнился год. Он уже бегал быстрее сверстников, был шустрым, активным и жизнерадостным ребенком. Его семья мечтала о том, чтобы он стал охотником или воином, но судьба решила иначе.
В день распределения Тургэн, как и все остальные пятилетние мальчишки, сидел на скамье в первом ряду. Их селение, Оорон, было достаточно крупным, так что детей было больше десятка. Шаман проходил рядом с ними, звеня бубном и размахивая посохом. Он останавливался перед каждым из мальчиков, что-то шептал, пел молитвы и произносил свой вердикт.
– Дайчин – воин. Анчин – охотник. Эмч – лекарь. Куук – пекарь.
Когда же посох шамана замер над Тургэном, возникла пауза. Багш – шаман – пел над ним немного дольше, чем над другими детьми. Мальчик заметно занервничал и, перестав весело размахивать ногами, сжался.