Кукловод

Повернув голову к пассажирке, я внимательно посмотрел в ее удлиненное лицо с крючковатым носом и высоко расположенными плюшевыми бровями, придававшими их хозяйке удивленный вид.

– Не понял! Чего это я к тебе домой поеду, ежели у меня свой есть?! – спросил я, но тут же спохватился: – Ах да, извини, я совсем забыл, что тебя до дому подбросить нужно. А то потом тебе от моего дома до своей улицы Воскресенской еще добираться придется…

Очевидно, актриса ожидала какой-то другой ответ от меня, а потому как-то озадаченно проговорила:

– Да?! – Раздумывая, она выдержала паузу. – Ну хорошо, поехали к моему дому, а там… – Она не договорила, что же произойдет там, а я уточнять не стал, вырулил со стоянки на центральную дорогу и постепенно увеличил скорость.

Обратный путь до дому Нины занял меньше времени, чем днем от ее дома до кукольного театра. Оно и понятно, дороги стали менее загружены автотранспортом. Так что пятнадцать минут спустя я остановил свой «БМВ» у дома Нины Стороженко и включил в салоне свет.

– Ну, чего ты здесь остановился? – вопросительно приподняв свои замечательные брови, спросила актриса. – Подгоняй свою тачку к четвертому справа подъезду, паркуйся, и пойдем ко мне домой!

Я вдруг почувствовал легкое волнение и, наверное, поэтому задал самый глупый в своей жизни вопрос:

– Зачем?

Стороженко вдруг хрипловато рассмеялась.

– Ха-ха! Сексом заниматься! – проговорила она весело и тут же перешла на серьезный, даже можно сказать, суровый тон: – Ты давай-ка, Игорь, относительно меня никаких планов не строй. Я от недостатка внимания мужиков не страдаю.

– Да я, в общем-то… – оторопело проговорил я, но Нина меня перебила:

– Вот именно, не надо. А отпустить тебя в таком виде я просто не имею морального права. Ты же сегодня, как лев, сражался, защищая меня, Юру и Олю. Так что заслужил немного внимания, заботы и ласки. Короче, пойдем ко мне домой, я приведу твою физиономию и одежду в порядок, напою кофе, а потом отправишься восвояси.

Размышлял я недолго. Чай, не красна девица, чтобы ломаться, когда дама в гости зовет, тем более, сидя за чашкой кофе в доверительной, даже, может быть, в интимной обстановке, можно много полезной информации узнать. А разве не ради нее я затеял знакомство со Стороженко?

Я выключил в салоне свет, тронулся с места и, объехав дом, припарковал автомобиль рядом с уже известным мне забором, за которым находилось какое-то государственное учреждение.

Время было около десяти часов, еще не так поздно, и двор жил своей вечерней жизнью: кое-где сидели у подъездов на скамеечках жильцы, кучковались подростки, проходили мимо пешеходы, парковались автомобили. Дождавшись, когда у подъезда Нины окажется пустынно, мы с актрисой выскользнули из автомобиля и заскочили в подъезд.

Жила Стороженко на пятом этаже обычной кирпичной девятиэтажки, построенной во времена Никиты Сергеевича Хрущева.

– От мамы квартира досталась, – прояснила актриса обстоятельства, при которых она вдруг стала обладательницей хрущобы, и открыла ключом входную дверь. – Она умерла пять лет назад. А папу я и не помню. Он бросил нас, когда я была маленькой. Так что живу одна.

Нина с печальным видом, соответствующим только что сообщенным ею сведениям, пропустила меня в прихожую и закрыла дверь.

В своей двухкомнатной квартире Нина недавно сделала ремонт (видать, неплохо разжилась на своих халтурных спектаклях), испытывала чувство гордости за содеянное, а потому с ходу провела в квартире экскурсию. Ремонт мне понравился: в современном стиле, из хороших стройматериалов, с установкой новой сантехники и, главное – со вкусом. Я ходил по квартире, разглядывая с умным и восторженным видом стеклопакеты, высокопрочный ламинат на полу, дорогущие обои, натяжные потолки, встроенные шкафы-купе, кухню, забитую бытовой техникой, ванную, унитаз с гигиеническим душем рядом с ним – все новое, современное, вызывающее, честно говоря, у меня зависть. Мне тоже вдруг захотелось сделать у себя дома ремонт. Вот только денег осталось заработать.

В зеркала, которыми изобиловали встроенные шкафы-купе, я старался не смотреть. И не из-за того, что я урод и избегаю лишний раз глазеть на свое отражение, отнюдь. У меня спортивная фигура, правильные черты лица, серые глаза, античный нос… был еще час назад. Сейчас же, после прямого попадания в него кулака кучерявого блондина, он распух, покрылся кое-где коркой засохшей крови и представлял собой весьма неприглядное зрелище. Вот потому, каждый раз натыкаясь на него взглядом в зеркале, я испытывал за свой рубильник неловкость перед Ниной, а так, когда не видишь своего отражения, вроде с физиономией все в порядке и никакого дискомфорта за свой фейс перед дамой не испытываешь.

А Нина будто и не замечала моего смущения, все говорила и говорила про свой ремонт, причем так оживленно, что мне почудилось, будто за этой болтовней она старается скрыть свое волнение, вызванное присутствием в ее квартире в столь поздний час полуголого мужчины, и старается оттянуть ту минуту, когда заговорю я, причем, возможно, на предполагающую интим тему, на которую ей и хотелось бы… и не только поговорить, да вот статус гордой воспитанной женщины не позволяет.

Конечно, очень интересно слушать, почем нынче хороший ламинат и сколько стоят услуги кафельщика, но время уже десять часов, а мне еще до дому добираться. Я перемялся с ноги на ногу.

– Извини, Нина, мне бы умыться, – несмело проговорил я.

Сколь охотно Стороженко говорила о ремонте, столь охотно она переключилась на другую тему.

– Ах да, конечно, – затараторила она, открывая дверь в ванную комнату и входя в нее. – Пожалуйста, проходи. Ты можешь не только умыться, но и принять душ. Вот здесь мыло, здесь вот полотенце висит, здесь мочалка. Если нужен шампунь и гель для душа, то…

Я уже порядком устал от болтовни актрисы.

– То я найду их на полочке, – бесцеремонно перебил я хозяйку квартиры. – Представь себе, как пользоваться кранами с горячей и холодной водой я тоже умею. Мне как… можно уже под душ лезть или все же подождать, когда ты выйдешь?

– Э-э-э… – покраснев, проблеяла Стороженко.

– Понятно, – кивнул я. – Ты позже придешь…

Я протиснулся мимо молодой женщины в ванную, выпроводил ее в коридор и прикрыл дверь.

…Полчаса спустя я чистенький, в белом банном халате и «гостевых» хозяйских тапочках, сидел напротив Нины за празднично сервированным столом на кухне. Хозяйка не пожадничала, расстелила белую скатерть, выставила хрустальные рюмки, фужеры, тарелки из сервиза, разложила на них всевозможную нарезку, откуда-то из заначки достала початую бутылку коньяку и пакет сока, который перелила в графин.

– Рубашку твою я закинула в стиральную машинку, – сообщила Нина, подкладывая мне на тарелку кружочки салями, ломтики буженины, сыра сулугуни и малосоленой семги. – В следующей партии белья постираю твои джинсы.

Есть я не хотел, в ресторане «Якатуки» наелся, а потому так, для виду, чтобы не обидеть хозяйку, взял с тарелки кусочек сыра и сунул в рот.

– Позволь, а в чем же я домой поеду? – Я так удивился, что гладкий ломтик сыра легко проскочил в мой пищевод неразжеванным. – В банном халате, что ли?