Кукушка

— Черт… Ладно. Тогда до связи.

Можно было не звонить. Я и без того кожей чувствовала присутствие Вуича. Перед глазами плыло, ободранная неровная стена давила в спину. А как бы было хорошо, если бы Макс действительно оказался тем, за кого себя выдавал… Как легко и спокойно мне было в его доме, затерянном среди гор. Я тысячу лет не ощущала такого покоя. Закрывая глаза, я представляла, будто навсегда там потерялась, растворилась в драгоценной россыпи звезд, в буйстве красок горных лугов, в тихих звуках ночного леса… Но я опять не учла, что чудес не бывает. Глупая девочка у меня внутри все так же продолжала верить в сказки.

У меня было много свободного времени на раздумья. Длинными-длинными ночами, возможно, самыми длинными ночами в моей жизни, я размышляла над тем, на кого же работает Макс. Первым делом я, конечно, подумала, что на Ивана, но тут же отмела эту паническую идею. Мой муж бы никогда не позволил находиться рядом со мной здоровому красивому полноценному мужчине. Иван был жутко ревнив. И если бы даже для моей поимки ему за каким-то чертом понадобились услуги такого человека, мой муж бы точно примчался сразу же, как только тот бы меня поймал. Значит, здесь что-то другое… Кому еще я могла понадобиться? Партнерам Вуича? Но с какой целью они бы стали меня похищать? Чтобы заставить Ивана сделать нечто, чего тот категорически не хотел делать — вот, что первым приходило на ум. Но ведь я скрывалась от мужа целых восемь месяцев! Нет… здесь тоже одно с другим не вязалось. Такие ребята обычно очень торопятся. Они бы не стали терять время на мои поиски и придумали бы что-то получше. Оставались только спецслужбы… Вопрос — которой из стран. Уж не наши ли подсуетились? Да, впрочем, какая разница? Я знала, что рано или поздно Ивану придется расплачиваться за свои делишки. Но он не слушал меня, наивно полагая, что если в его руках находится парочка козырей — партия будет заведомо выигрышной. Вот только он не учел, что у кого-то может быть и вовсе карт-бланш. Иван всегда был слишком самоуверенным.

Едва держась на ногах от усталости, я прилегла на так и не собранную с утра постель. Спать не хотелось, я выспалась днем, но больше здесь нечем было заняться. Живот сводило, мне было так плохо… Чтобы не думать о еде, я воскресила в памяти нашу последнюю встречу с Максом. С тех пор прошло ровно четыре недели… И если за ним действительно стояли спецслужбы, то мне очень повезло, что меня до сих пор не нашли. А все потому, что меня подбросила случайная попутка. Шумная компания ребят, приехавших в горы на отдых из другого конца страны. Они находились в тех краях проездом. Их не могли отследить. Во всяком случае, быстро. Как и не могли отследить мой дальнейший маршрут.

Четыре недели. А кажется, что целая вечность. Как будто не со мной было, будто в прошлой жизни. Влажный воздух ванной, на контрасте с его раскаленной обветренной кожей. Влажные жалящие поцелуи. Разнузданные пальцы, бесстыжие глаза — порой настороженные, но чаще спокойные… Цвета хорошего коньяка, от которого взяли цвет. В своих снах я убегала от их сумасшедшего голода и не могла убежать. Похоть… Такая несвоевременная. Такая похожая… и не похожая на все, что я испытывала раньше. Она и сейчас оставалась во мне, чуть притупленная голодом совсем другого порядка.

Я вспоминала, каким огромным он мне казался, когда я прижималась к нему животом, и… представляла, как это могло бы быть. Если бы нам не пришлось останавливаться. Если бы он не был охотником, а я не была его жертвой. Как это… могло бы быть? Я томилась ночами, горела в огне… Плакала от бессилия, так и не сумев подавить в себе эту тягу… Не в силах обуздать свою плоть… Тот взгляд, превратившись в жидкое пламя, выжег меня дотла. Я хотела… неистово хотела мужчину и презирала себя за это. Возможно, если бы не это… Иван давно бы меня отпустил. Но ему нравилось меня ломать. Ласкать и оставлять неудовлетворенной, чтобы потом, когда я начинала молить его об освобождении, высмеивать мои просьбы и желания, да и меня саму. Он бросал мне оргазм, как кость голодной собаке. А я, сгорая со стыда, униженная и оскверненная, жадно брала все, что он мне давал… и не могла отказаться. Он так приучил меня… Выдрессировал, как животное.

Будь проклято оно все.

Я перевернулась на спину и уставилась воспаленными глазами в потолок. Цветок лотоса, который Макс изобразил на моей пояснице, давным-давно смылся. Но я чувствовала его на своей коже, как если бы он был живой. Легкое движение лепестков, их тихий шелест и нежный аромат. Возможно, у меня начинались галлюцинации. Отстраняясь от них, я попыталась вспомнить что-то хорошее. И память тут же подбросила мне образ светлой голубоглазой крохи. Прозрачная хрустальная капля сорвалась с ресниц. Это было невыносимо. Я убеждала себя, что никогда не смогу полюбить этого ребенка. Мне даже было неинтересно, мальчик это или девочка. Кем бы ни оказался этот малыш — он был продолжением Вуича. А я хотела покончить с этой историей раз и навсегда. Я не могла вырвать лист из старой неудавшейся пьесы и написать по ней новый роман. Мне казалось, что если мне ничего не будет напоминать об Иване, я сумею забыть все, что было. И начать новую жизнь. Но с каждым прожитым днем я все отчетливее понимала, что забыть прошлое не получится. Оно стало частью меня. Отвратительной, уродливой частью. И чем больше я его игнорировала, тем отчетливее оно напоминало о себе.

Я стала сомневаться в том, что правильно поступила, оставив дочку. Да, я сделала все, чтобы избавить малышку от деспотичного тирана-отца, я сделала все, что могла, чтобы она получила право на нормальное детство, но… Я не стала ей матерью. Не дала нам ни единого шанса… Убегая даже не от нее, а от себя, я теперь то и дело думала — как она там? Хорошо ли о ней заботятся? Кто это делает? Макс? Смешно… Малышка стояла у меня перед глазами, и я никогда не думала, что это будет так тяжело. И почему так случилось, что, избегая на нее смотреть, я так отчетливо запомнила… небесного цвета глазки, смешной ёжик волос на голове и аккуратные длинные пальчики, миниатюрные копии моих…

Стало невыносимо. Я свесила ноги с кровати и нерешительно покосилась на телефон. Не давая себе опомниться, включила.

— Не спишь?

— Что-то случилось?

— Сможешь мне подкинуть немного денег и еды?

— Прямо сейчас?

— Если можно.

— Диктуй адрес.

— Нет! Нет… оставь пакет у памятника основателям города. И уходи. Иначе я не приду.

— Не доверяешь? — хмыкнул мой собеседник.

— А ты бы на моем месте доверял?

Вместо ответа Юра молча положил трубку, а я снова уставилась в зеркало. Волосы быстро отрастали и сальными, давно немытыми сосульками ложились на мои плечи. Нужно с этим что-то делать… Какой бы сильной не была моя апатия, мне следовало как-то из нее выбираться. А для начала хотя бы просто помыть голову.

Я долго стояла под тонкими струями воды, намыливалась и смывала, и снова намыливалась. После выбралась из ванной, натянула на влажное тело довольно помятую футболку и старые джинсы и, даже не расчесавшись, вышла из квартиры. С мокрых волос, прямо на плечи, капала вода. Я порядком продрогла, пока дошла до нужного места. Осмотрелась, не выходя из тени. У подсвеченного парой фонарей постамента действительно стоял битком набитый пакет. Мне было страшно, но голод пересиливал страх, и, немного помедлив, я все же пошла через площадь. Звук шагов, эхом отдавал в ушах. Я схватила пакет и поспешила обратно. Сердце колотилось, как сумасшедшее, и мне хотелось бежать, но, тем не менее, я немного замешкалась, чтобы нашарить хоть что-то съестное. Булочка… Довольно свежая сдобная булочка… Я зажмурилась и жадно откусила почти половину.

— Проголодалась? — раздался хриплый голос за спиной.

Глава 11

Ужас. Липкий, парализующий. Сковывающий тело, язык, ток крови по венам… Я словно вся на секунду застыла. Действительно превратилась в гранитную статую, которыми мой муж так восхищался. Преодолевая себя, сделала шаг назад. Ноги меня не слушались и были такими тяжелыми, что я едва могла ими передвигать.

— Кошки-мышки? Это твоя любимая игра, правда, Марта?

Нет… Нет! Мне не нужны были игры! С моих ресниц на грудь упала первая капля. Волоча ногу, я еще немного отступила назад. Соберись, истеричка! Соберись, твою мать!

— Но в этот раз игра затянулась. Плохая-плохая девочка Марта… Думаю, тебя следует наказать. Возможно, даже выпороть… А может быть ты этого и хотела? Ммм? Что скажешь, грязная девочка Марта?

Я медленно покачала головой. Я не была жертвой! Я не была грязной! До него не была… Я просто хотела, чтобы он любил меня… Так, как это было раньше. И ради любви единственного родного мне человека я была готова на все! Я очень старалась, очень… Но моих стараний всегда было недостаточно. Иван просто паразитировал на мне. Он питался моими слезами и неуверенностью, кайфовал от моих истерик и самоутверждался за счет моего унижения. Самым большим его извращенным удовольствием было наблюдать за тем, как я мучилась от сексуальной неудовлетворенности.