Кулл беглец из Атлантиды

Король не до конца понял; он никогда полностью не понимал загадочных высказываний волшебника, и все же они затронули где-то в его существе смутную отзывчивую струну. Так день за днем он сидел перед зеркалами Тузун Туна. Волшебник всегда таился за ним, как тень.

ЗАТЕМ настал день, когда Кулл, казалось, уловил проблески незнакомых земель; в его сознании промелькнули смутные мысли и признания. День за днем он, казалось, терял связь с миром; все вещи с каждым последующим днем казались все более призрачными и нереальными; только человек в зеркале казался реальностью. Теперь Кулл, казалось, был близок к дверям в какие-то более могущественные миры; гигантские перспективы мимолетно замерцали; туман нереальности рассеялся: “форма - это тень, субстанция - иллюзия; они всего лишь тени” прозвучало как будто из какой-то далекой страны его сознания. Он вспомнил слова волшебника и ему показалось, что теперь он почти понял – форма и сущность, разве он не мог бы изменить себя по своему желанию, если бы знал главный ключ, открывающий эту дверь? Какие миры внутри каких миров ожидали отважного исследователя?

Человек в зеркале, казалось, улыбался ему – ближе, ближе – туман окутал все, и отражение внезапно потускнело – Кулл познал ощущение исчезновения, перемены, слияния–

“Кулл!” - вопль расколол тишину на миллион вибрирующих фрагментов!

Горы рухнули, и миры пошатнулись, когда Кулл, отброшенный назад этим неистовым криком, предпринял сверхчеловеческое усилие, как или почему он не знал.

Грохот, и Кулл стоял в комнате Тузун Туна перед разбитым зеркалом, ошеломленный и наполовину ослепший от замешательства. Перед ним лежало тело Тузун Туна, чье время наконец пришло, а над ним возвышался Брул-убийца с копьем, с меча которого капала кровь, а глаза были широко раскрыты от какого-то ужаса.

“Валка!” - выругался воин. “Кулл, пришло время мне прийти!”

“Да, и все же, что произошло?” Король подыскивал слова.

“Спроси эту предательницу”, - ответил убийца Копья, указывая на девушку, которая в ужасе скорчилась перед королем; Кулл увидел, что именно она первой послала его к Тузун Туну. “Когда я вошел, я увидел, как ты исчезаешь в том зеркале, как дым исчезает в небе, клянусь Валкой! Если бы я не видел, я бы не поверил – ты почти исчез, когда мой крик вернул тебя обратно ”.

“Да”, - пробормотал Кулл, “в тот раз я почти вышел за дверь”.

“Этот дьявол действовал очень искусно”, - сказал Брул. “Кулл, разве ты теперь не видишь, как он сплел и набросил на тебя паутину магии?" Каанууб из Блаала вступил в заговор с этим волшебником, чтобы покончить с тобой, и эта девка, девушка из Старшей расы, вложила эту мысль в твой разум, чтобы ты пришел сюда. Канану из совета узнал о заговоре сегодня; Я не знаю, что ты увидел в том зеркале, но с его помощью Тузун Тун пленил твою душу и почти своим колдовством превратил твое тело в туман–”

“Да”. Кулл все еще был сбит с толку. “Но будучи волшебником, обладающим знаниями всех эпох и презирающим золото, славу и положение, что мог Каанууб предложить Тузуну Туну, что сделало бы из него подлого предателя?”

“Золото, власть и положение”, - проворчал Брул. “Чем скорее ты поймешь, что мужчины есть мужчины, будь то волшебник, король или раб, тем лучше ты будешь править, Кулл. Что теперь с ней?”

“Ничего, Брул”, - когда девушка захныкала и пресмыкалась у ног Кулла. “Она была всего лишь инструментом. Встань, дитя, и иди своей дорогой; никто не причинит тебе вреда”.

Оставшись наедине с Брулом, Кулл в последний раз взглянул в зеркала Тузун Туна.

“Возможно, он замышлял и колдовал, Брул; нет, я в тебе пока не сомневаюсь – это его колдовство превратило меня в тонкий туман, или я наткнулся на секрет? Разве ты не вернул меня обратно, я растворился в распаде или я нашел миры за пределами этого?”

Брул украдкой взглянул на зеркала и передернул плечами, как будто его передернуло. “Да. Тузун Тун хранил здесь мудрость всех преисподних. Давай уйдем, Кулл, пока они не околдовали и меня тоже.”

“Тогда пойдем”, - ответил Кулл, и бок о бок они вышли из Дома Тысячи Зеркал, где, возможно, заключены души людей.

НИКТО не смотрит сейчас в зеркала Тузун Туна. Прогулочные катера избегают берега, где стоит дом волшебника, и никто не заходит в дом или в комнату, где перед зеркалами иллюзии лежит высохший труп Тузун Туна. Это место избегают как проклятое, и хотя оно простоит еще тысячу лет, никакие шаги не будут отдаваться там эхом. И все же Кулл на своем троне часто размышляет о странной мудрости и невыразимых тайнах, скрытых там, и чудесах....

Ибо есть миры за пределами миров, как знает Кулл, и независимо от того, околдовал ли его волшебник словами или гипнозом, взгляду короля действительно открылись перспективы за той странной дверью, и Кулл менее уверен в реальности, поскольку он смотрел в зеркала Тузун Туна.

Черновик без названия

Черновик без названия

Таким образом, ” сказал Ту, главный советник, “ Лала-а, графиня Фанары, сбежала со своим любовником, Фелгаром, фарсунийским авантюристом, навлекая позор на своего будущего мужа и на нацию Валузии”.

Кулл, подперев подбородок кулаком, кивнул. Он без особого интереса выслушал историю о том, как молодая графиня Фанара оставила валузийского дворянина ждать на ступеньках "Мерамы" и сбежала с мужчиной по собственному выбору.

“Да”, - нетерпеливо перебил он Ту, - “Я понимаю. Но какое отношение ко мне имеют любовные приключения легкомысленной девушки? Я виню ее не за то, что она оставила Кайанну – клянусь Валкой, он уродлив, как носорог, и обладает еще более отвратительным нравом. Тогда зачем рассказывать мне эту историю?”

“Ты не понимаешь, Кулл”, - сказал Ту с терпением, которое нужно проявлять к варвару, к тому же являющемуся королем. “Обычаи нации - это не твои обычаи. Лала-а, бросив Ка-янну у самого подножия алтаря, где должна была состояться их свадьба, совершила очень грубое нарушение традиций страны – а оскорбление нации - это оскорбление короля Кулла. Только за это она должна быть возвращена и наказана.

“Тогда она графиня, а валузийская традиция гласит, что благородные женщины выходят замуж за иностранцев только с согласия валузийского государства – здесь согласия никогда не давали и даже не спрашивали. Валузия станет предметом презрения всех народов, если мы позволим мужчинам из других стран безнаказанно похищать наших женщин ”.

“Имя Валка”, - проворчал Кулл. “Вот отличное занятие – обычай и традиция! Я больше ничего не слышал с тех пор, как впервые взошел на трон Валузии – на моей земле женщины спариваются с кем хотят и с кем выбирают.”

“Да, Кулл”. Таким тоном, успокаивающим. “Но это Валузия, а не Атлантида. Там все мужчины, да, и все женщины свободны и беспрепятственны, но цивилизация - это сеть и лабиринт прецедентов и обычаев. И еще кое-что относительно молодой графини – в ней течет королевская кровь.”