Культ свободы: этика и общество будущего

Но все эти процессы никак не влияют на истинно своих. Близкие и семья остаются с нами навсегда, как и субьективная, жертвенная мораль. И чтобы описанная выше публичная сфера, с ясными, очищенными от морали правилами, стала возможной, все личное окончательно уходит из нее. Обе моральные сферы четко разделяются. Публичная этика достигает обьективного идеала, как и жертвенная мораль, освобожденная от обязанности любить всех подряд.

Этическая кривая, описывающая это благолепие, устаканивается в виде, показанном на рис. 1.13. Здесь "ОНИ" – скорее дань традиции, поскольку как таковых "их" больше нет, все теперь "мы". Отношения в семье без всякого сомнения останутся основаны на беспредельном (в разумных пределах) альтруизме. Отношения с посторонними перейдут на уровень честной торговли, в которой каждый будет преследовать свои интересы, но не забывая о том, что его партнер тоже должен преследовать свои, и все вместе помня о том, что при этом интересы каждого из них в точности отражают интересы всего общества. Между семьей и посторонними останется небольшая переходная область личных отношений, в которой человек будет оказывать услуги другим в пределах мелкого альтруизма, не переходящего незримую, но очевидную этическую границу. Величина этой области не может быть слишком большой, поскольку экономические интересы будущего индивида требуют поистине

бесконечного рынка. "Личные отношения" играют заведомо неэкономическую роль – это просто знакомые и не более того.

– Асимметрия альтруизма

Первая крамольная мысль приходящая в голову при сравнении рисунка 1.13 с предыдущими (1.2, 1.3, 1.5, 1.6 и т.д.) – он слишком уж вертикально несимметричен. Если раньше альтруизм как бы уравновешивался эгоизмом, то теперь дело выглядит так, словно человек становится абсолютным альтруистом, что нарушает некий фундаментальный баланс, наблюдавшийся всю историю. Не ошибка ли это? Не утопия ли? Не пытался ли художник выдать нам желаемое за действительное?

В чем-то художник пожалуй прав: если война больше похожа на спрямленную Z, то торговля – на сглаженную L. Очевидно, что мирный и честный обмен вовсе не требует эгоизма в отношении к противоположной стороне. Торговля – это не просто обмен, это обьективно взаимовыгодное занятие. С прекращением всякой борьбы, избыточный эгоизм должен так или иначе исчезнуть и симметрия нарушиться. Но исчезнет ли он на самом деле? Преодолеет ли человек свои биологические корни?

Если нет, то возможны два варианта. Первый – человек обязательно должен быть эгоистом, и значит, пока есть семья с ее альтруизмом, "область справедливости" так и останется графической фикцией, не имеющей отношения к реальности. В реальности семейный альтруизм уравновесится эгоизмом, не позволяя никакого эквивалентного обмена. Общество погрязнет в коррупции, непотизме и прочих пороках, наблюдаемых там, где люди сбиваются в кланы и доверяют только своим. Ибо чем лучше "мы" – тем хуже "они". Баланс. Второй вариант не намного лучше. Чем меньше эгоизма и больше справедливости – тем меньше и альтруизма. Тогда можно наблюдать окончательную смерть семьи и детей, как они уже умирают на наших глазах. Могильная гладкость. Тоже баланс. В итоге обоих вариантов, вполне доступных наблюдению ныне, свободно-торгово-индивидуалистичное общество канет туда же, куда канул первый, явно преждевременный эксперимент со свободой – античность.

А вдруг баланс таки нарушается и человек будущего превращается в альтруиста? В конце концов, должен же быть хоть какой-то моральный прогресс?

Для исследования этого вопроса нам поможет еще один художественный график, где представлено изменение моральных чувств человека по мере проживания им своей нелегкой, полной обязанностей жизни (рис. 1.14). Что выражает восходящая линия? Линия эта, взятая уже не из размышлений, а из жизненного опыта, выражает "социализацию" – изменение отношения к окружающим. Как знают все родители, дети в детстве страшно эгоистичны и чтобы привить им мало-мальски приличные социальные качества, требуются неимоверные усилия. Но зато чем они физически более взрослые и социально более зрелые, тем они, теоретически, больше заботятся о других – и о собственных детях, и о женах, и о родителях, а кое-кто даже успевает позаботиться о человечестве в целом. Но если о ребенке заботится два человека – папа с мамой, то самому ему потом приходится заботиться не о папе с мамой, а о массе людей. И значит, что нормальный человек в итоге все же получается больше альтруист, чем эгоист, просто этот альтруизм скрыт где-то в личной, излишне раздутой сфере. И значит картинка 1.13 может быть вполне реалистична, если принять, что она подразумевает человека созревшего, состоявшегося и нагруженного ответственностью за человечество, а не за свой круг. Особенно замечательно это наблюдение тем, что открывает нашему взору то, что и так давно известно – чем прочнее семья, чем ценнее в ней семейные ценности, тем альтруистичнее в конце концов вырастает человек. Т.е. истинный, семейный альтруизм, воспитывающий свободного человека, обладает замечательным свойством смещать график вверх – чем больше альтруизма в семье, тем меньше эгоизма вне ее. Иными словами, альтруизм порождает альтруизм.

Ну а пока что эгоизм плодит эгоизм. Не в этом ли, в конечном итоге, одна из главных проблем со свободой? Не оказывается ли она без избытка альтруизма вечно преждевременной? И не изза того ли античность осталась античностью, что ее свободолюбивые граждане не обратили на этот факт должного внимания, решив, как и многие наши современники, что свобода – это лишь жадность, распущенность и вседозволенность?

– Моральный "капитал"

Серую область в верхней левой части рисунка 1.13 можно назвать научным термином "социальный капитал". Его мера – широта личных связей помноженная на степень готовности к услугам, взятая среднестатистически. Само это понятие, несмотря на соблазнительную близость ко всему хорошему в человеке, на самом деле ничего не говорит нам об этичности общества, о том, насколько честны там люди, насколько оно справедливо и свободно. Все это, по аналогии, можно было бы назвать ненаучным термином "моральный капитал", хотя мне, честно говоря, мораль и капитал кажутся несовместимыми вещами. Но где он на рисунке? Я думаю, этот капитал можно углядеть в том, насколько горизонтальна наша кривулька, т.е. насколько длинна ее горизонтальная часть и насколько близка она к точке нуля – иными словами длина отрезка (АВ). Потому что именно к этому положению она и стремилась всю человеческую историю. А история, как мы знаем, идет в одном направлении – в направлении накопления морального капитала, а вовсе не социального, который несомненно в первобытном коллективе был просто бесконечным, а в нашем нескором будущем, как ни грустно, полностью исчезает. Ну нельзя же всерьез считать отношения в семье капиталом?

Умозрительный рост длины горизонтального участка – от первобытного нуля на рис. 1.2 до будущего охвата всего прогрессивного человечества – визуальное проявление этического прогресса, который все таки есть, несмотря на все очевидные препятствия. Угол наклона участка, т.е. 0, говорит нам о справедливости, которая одинаково наклоняется ко всем членам общества или же, напротив, к одним – больше, а к другим меньше. Расстояние от горизонтальной оси, т.е. совпадение с ней – как много в отношениях эгоизма или альтруизма, которых там нет совсем или же которые проявляются в пренебрежении взаимными интересами, в попытках получить односторонние преимущества или завести личные отношения путем уступок. Длина горизонтального участка (а вернее расстояние от слова "Я" до В) – насколько далеко такие люди могут отстоять друг от друга в обществе, своего рода "радиус доверия".

Но доверие ли это? Доверяет ли мошенник жертве? Конечно, иначе он не смог бы осуществить свою аферу. Доверяют ли друг другу собутыльники в баре, когда выбалтывают секреты своих коллег и работодателей? Конечно. Только что общего все это имеет с этикой? Что же тогда такое – поведение, описываемое линией АВ? Я думаю, это можно назвать просто и без затей "100% этичным поведением". Когда партнер, случайный или постоянный, с моральной точки зрения воспринимается субьектом абсолютно так же, как сам субьект. Когда нет перекоса в трактовке допустимости моральных поблажек – что-то можно себе по отношению к другим, или когда надо напротив, в чем-то уступить ради дружбы, коллектива или долга. 100% этичное, без всякого культурного или морального релятивизма. Конечно, любое этичное поведение требует доверия, но того доверия, которое уже встроено в каждого имеющего от природы мозг и родителей, и в никаком дополнительном культурном, религиозном или социальном капитале не нуждающееся. При условии, конечно, что оно еще не было разрушено аморальным обществом.

– Правдоподобие

В какой степени оправданы все эти прекраснодушные фантазии? С какой стати мы так легко перескочили через огромный период окончательной победы глобальной властной иерархии, ее последующего разгула и дикого гнета, дальнейшего неизбежного гниения и полного упадка, и наконец длительного мучительного поиска выхода из катастрофы и одновременно – из эволюционной парадигмы бесконечного насилия? Увы, пока что история не подсказывает нам никаких реальных путей человечества к идеалу. Все, что мы видим – моральное неприятие иерархии и жажда равенства среди лучшей части населения планеты, что однако не мешает иерархии не только жить и здравствовать, но и процветать. Ибо лучшая часть населения не только в явном меньшинстве, но и практически в полном одиночестве!

На чем же покоится оптимизм? Только на рисунках? Не только. Во-1-х, до сих пор мы наблюдали как бы закон соответствия высоты коллектива его горизонтальному основанию. Но поскольку расширение коллектива неизбежно ограничено, иерархия рано или поздно начнет пожирать сама себя. Наверх хочется всем, и чем ближе к вершине, тем сильнее. Во-2-х, единому коллективу просто не с кем будет воевать, а значит у власти не останется предлогов для постоянной мобилизации населения. Во-3-х, моральное равенство уже неистребимо, а значит верхушке придется искать оправдания своего существования в реальной пользе для всех. Невозможно бесконечно лгать, надо время от времени действительно делать что-то для подданных. В-4-х, таким образом улучшения в жизни населения неизбежны, а всякие улучшения приводят к росту мозгов и сознания. Учитывая, что бесконечный рост населения невозможен, пропорция тупых и ленивых будет неизбежно падать, а лучших – расти. Демографическое насилие в конце концов будет преодолено. В-5-х, бессмысленность бесконечной борьбы за место на троне станет слишком очевидной – люди не могут без великой цели. Стало быть не слишком большим преувеличением будет предположить, что и сама верхушка в конце концов проникнется этикой. Ибо все моральные идеи, какими мы гордимся, были выдвинуты вовсе не снизу, а как раз сверху. Образование и мозги – великая сила! В-6-х, просто повторим – азум не стоит на месте, идеи рождаются и накапливаются, а поскольку разум уже доказал свою способность преодолевать природу, у нас нет никаких оснований предполагать, что он вдруг ослабнет.

Кроме того, можно предположить, что рост сложности общества способствует развитию мозга, а то, что общество будет усложняться, практически гарантировано. Способность искать нормы и следовать им очевидно развивается параллельно умнению масс населения, это видно по нашей истории. Сначала разум преодолевал страх смерти запугивая себя страхом неведомого, сакрального. Затем он научился следовать нормам под куда меньшим страхом – наказания. В наше время многие уже следуют нормам по привычке, потому что так принято. Людей больше не надо пугать!