Култи
Шрифт:
— Я должна уйти до того, как они начнут. Увидимся завтра, ладно?
Они знали меня достаточно хорошо, чтобы понять, что мне нужна ночь, чтобы пережить это и прийти в себя. Одна ночь. Я дам себе ночь, чтобы перестать злиться.
Папа согласился и еще раз обнял меня, прежде чем я спрыгнула обратно на поле и поспешила к выходу, ведущему в раздевалку. Несколько игроков «Пайперс» стояли в дверях. Некоторые из них плакали, некоторые утешали друг друга, но это были те девушки, которые сплетничали обо мне последние несколько недель. Будучи не в настроении иметь дело с моими товарищами по команде,
— Что я тебе говорила? Чертов робот, блин, — донесся голос Женевьевы, отражаясь от бетонных стен.
Мы, блядь, проиграли, а у меня не было никаких чувств. Фантастика.
Не плачь.
Охранники и другой персонал заполнили коридор. Я пожала им руки и позволила похлопать себя по спине. Я шмыгнула носом, позволяя разочарованию снова вспыхнуть во мне. Я знала, что со мной все будет в порядке. Это была не первая большая игра, которую я проиграла. К несчастью, это заняло месяцы, чтобы подготовиться к ней. И было столько препятствий на пути, и Култи стал столь важным, пока я шла к этому моменту, что все казалось намного более болезненным, чем обычно.
Если бы только я сыграла лучше. Я бы оправдала их ожидания.
— Schnecke.
Я резко остановилась и посмотрела вверх. Из противоположного конца коридора ко мне приближалась высокая худощавая фигура, которую я пока не хотела видеть. Впереди меня шли другие игроки, и он не обращал на них внимания, когда они пытались заговорить с ним. Он даже не взглянул на них во второй раз, что было невероятно грубо, но это заставило меня покачать головой, когда я попыталась найти в себе чувство собственного достоинства. Я даже не смогла натянуть свои Носки Большой Девочки.
Култи остановился в ту же секунду, как оказался примерно в тридцати сантиметрах от меня. Его большое тело было твердым и неподвижным, а лицо — идеальной маской тщательного контроля, которая не давала мне ни малейшего намека на то, что происходило в его большой немецкой голове. Это только заставило меня чувствовать себя более неловко, более неуверенно и еще более разочарованной тем, что мы не выиграли.
Положив руки на бедра, отчего футболка на его груди натянулась, он моргнул.
— У тебя есть два варианта, — объяснил он, оценивая меня взглядом. — Ты можешь что-нибудь сломать, или я обниму тебя? — спросил он совершенно серьезно.
Я моргнула и облизнула губы, прежде чем сжать их вместе. Мы проиграли, и вот он спрашивает меня, нужно ли мне что-то сломать или мне нужно чертово объятие. Слезы наполнили мои глаза, и я моргала все быстрее и быстрее, когда мое горло запершило.
— И то, и другое?
Выражение его лица по-прежнему не изменилось.
— У меня нет ничего, что ты можешь сломать прямо сейчас, но когда мы уйдем…
Именно это «мы» и добило меня.
«Мы», которое заставило меня обнять его за талию и прижать к себе так крепко, что потом я удивлялась, как ему удавалось дышать. Он, не колеблясь, обнял меня за плечи и наклонил голову так, что губы оказались прямо у моего уха.
— Не плачь.
Слезы просто полились. Мое крушение надежд, мое разочарование,
мой стыд — все это просто полилось как из ведра. И вся моя неуверенность тоже дала о себе знать.— Прости меня, пожалуйста, — сказала я ему слабым голосом.
— За что?
Боже, из моего носа текло быстрее, чем я была способна удержать. Мое разбитое сердце было на виду у всех.
— За то, что разочаровала тебя, — заставила я себя сказать. Мои плечи тряслись от сдерживаемой икоты.
Его голова дернулась, а губы приблизились к моему уху. Он крепче обхватил меня своими большими мускулистыми руками.
— Ты никогда не сможешь разочаровать меня. — Его голос действительно звучал странно или мне показалось? — Не в этой жизни, Сал.
Да, это совсем не помогло. Иисус Христос. Мой нос превратился в открытый кран.
— Это реально? Ты настоящий? Боюсь проснуться завтра и увидеть, что сезон еще даже не начался, а последние четыре месяца были просто сном? — спросила я его.
— Это совершенно точно реально, — сказал он все тем же странным голосом.
Как же это прекрасно и в то же время очень печально.
Я слышала, как шаги вокруг нас становились все громче, эхом отдаваясь в коридоре, но мне было абсолютно наплевать, кто к нам приближался и что они подумают.
— Я действительно хотела выиграть.
Его ответом было поглаживание моей спины, он скользнул пальцами под толстые лямки моего спортивного бюстгальтера.
— Я ненавижу проигрывать, — сказала я ему, будто он еще не понял этого, прижимая мое лицо сильнее к своей груди. — И они думают, что мне наплевать на то, что мы проиграли. Почему они решили, что я бесчувственный робот?
Култи продолжал поглаживать меня, его пальцы были холодными и шершавыми на моей влажной коже.
Я шмыгнула носом.
— А теперь ты застрял здесь, а я даже не выиграла. Мне так жаль, Рей.
Он просунул пальцы еще глубже под мой спортивный бюстгальтер, швы затрещали в знак протеста, когда его ладонь легла на мою кожу.
— Ты никуда не поедешь без меня.
Что? Я откинула голову назад, чтобы посмотреть ему в лицо, совершенно не думая о том, как ужасно сейчас выгляжу.
— Но ты же сказал…
Выражение лица Култи было мягким. Его глаза сияли ярче, чем когда-либо.
— Мне так многому нужно научить тебя, Тако, — сказал он, приподняв бровь. — Если вы не подписали никаких соглашений, то не будет и доказательств соглашений.
Этот безжалостный засранец. Я должна была быть шокирована тем, что он солгал Кордеро, но не была. Нисколько. Я рассмеялась, но это был тот самый смех, которым ты смеешься, чтобы не заплакать.
— Какой же ты засранец. — Но я все равно любила его.
Уголок его губ слегка приподнялся.
— Готова уйти?
Кивнув, я откашлялась и сделала шаг назад.
— Сначала я соберу свои вещи. Больше не хочу находиться здесь.
Я заколебалась на секунду, когда мы обернулись и заметили, что некоторые девушки смотрят на нас.
Должно быть, это была группа, которая только что прошла мимо нас. Твердый комок решимости образовался у меня в животе, и я просунула свои пальцы сквозь пальцы Култи.
Пошли они. Сезон закончился. Я закончила, тьфу, тьфу, тьфу.