Куница Том 4
Шрифт:
— Подождите, а эта Малиновская? Она вообще кто? Что позволяет ей быть доносчиком?
— Она — девочка, попавшая в неприятную историю. Чтобы эта история навсегда осталась только историей, её используют по мере необходимости. А так: дворянка, у которой слишком много свободного времени, и потому она имеет возможность посещать места, где девушкам быть не стоит. Не скажу, что стандартная практика, но…
Он развёл руками. Ладно, допустим.
— А что с наркотиком? Я сам видел, это вещество создаёт связь с иными планами.
— Верно. И я очень надеюсь, что вы, барон, не успели подтянуть свои
Я откинулся на спинку стула.
— Видите ли, Филипп. Я всё ещё допускаю вероятность, что произошедшее с Катериной — происки моих и князя Волконского врагов. Не в первый раз, знаете ли.
Статский советник сконфузился, будто вообще не рассматривал подобный сценарий.
— Да, этот момент от меня ускользнул. Что же… Могу предложить такой сценарий: мы заменяем госпожу Острогову моей сотрудницей, которая продолжит изображать заключённую. Острогову же я передам в ваши руки, и вы не обязаны говорить мне, где будете её содержать. Достаточный жест доверия?
Неплохо, как минимум Катя будет в безопасности.
— А вы в это время?
— Найду организаторов, — уверенно заявил Филипп, а затем, будто смутившись, поправился. — Как минимум тех, что находятся здесь, в Москве.
— Слышу неуверенность в голосе, — констатирую.
Статский советник разводит руками.
— Издержки работы. Чтобы переловить всех, надо разматывать цепочку. Здесь, в Москве, да и в других городах только сеть распространения. Изготовление вещества, о котором идёт речь, не скрыть просто так. Это делают где-то в колониях, а вот где именно — загадка.
— То есть, когда вы схватите распространителей…
— Уничтожу, барон. Мы не ловим распространителей, а разу их уничтожаем при обнаружении и идентификации. Если их ловить и заводить дела… — Ржанов развёл руками, намекая на толстые обстоятельства.
Там если не каждый второй, то каждый третий — дворянин. Дорогие наркотики, недоступные простым смертным. И распространяют их не какие-нибудь маргинальные личности с улицы.
— Допустим. Вы уничтожаете распространителей, а через какое-то время появятся новые?
— Конечно. Сами должны понимать, для ритуалов требуются различные вещества. В том числе ограниченные к распространению, да и формально запрещённые, не без этого.
Ага, даже доводилось пользоваться.
— Есть проверенные поставщики, занимающиеся продажей веществ именно с целью использования в алхимии и ритуалистике. Мы не смотрим в их сторону, а они не позволяют себе лишнего.
Естественный механизм регулирования. Запрещённые вещества и ингредиенты запрещены не просто так. В неопытных руках они смертельно опасны, причём не только для непосредственного пользователя, но и для окружающих. Закон писан для слабых и небольших родов. Для князей, бояр и просто богатых дворян (то есть тех, кто-либо сам знает, как правильно обращаться
с подобными вещами, либо может позволить себе нанять специалиста) это ограничение — фикция. Механизм не самый надёжный, но в целом рабочий.— Однако, поскольку эта сфера остаётся вне закона, в ней постоянно происходят перестановки и… убыль по естественным причинам. Места освобождаются, занимаются другими людьми. И торговцы наркотиками постоянно проникают на рынок и нередко продают их под видом ингредиентов для ритуалов. Я и мои коллеги убирают мусор, тех, кто работает не по правилам.
— Какой смысл подставлять Острогову?
Филипп пожал плечами:
— Пока не знаю. Ложный след, возможно. Или хотят похоронить засветившихся продавцов. Когда кто-то слишком примелькался — его убирают либо сдают нам. Часть сети закрывается, открывается новая.
Нда, клоака, ничего не скажешь. Правда, я вообще не помню ничего на эту тему. То есть наркотики были, видал я всякое, но там были безобидные штучки, что могли унести в страну расслабления и спокойствия, снять стресс, помочь забыться, чтобы пережить боль потерь. Ничего из ряда вон. С войной всё разрушилось? Сомнительно, наоборот, этой дряни должно было стать только больше. Тогда что?
— А эта дрянь, что я вычистил из Жанны? Это ведь не просто наркотик, раз имеет такое действие?
Ржанок погрустнел.
— Да, это относительная новинка, появилась почти год назад, но до недавнего времени никаких критических ситуаций не было. Наркотики и вещества вообще, что облегчают связь с потусторонним планом, появлялись и раньше. Однако там был совершенно иной эффект. Магия иного плана вызывала сильные эмоции и ощущения, если вы когда-нибудь…
Статский советник многозначительно промолчал. Я кивнул, подтверждая, что с иными планами взаимодействовал и понимаю, о чём идёт речь.
— Так вот, это вещи, пусть и опасные, но в рамках обыденного. Однако касательно нашей сегодняшней темы, несколько раз вещество вызвало одержимость. И зависимый никак не может на это повлиять, не может остановить процесс. А это, согласитесь, совсем другой разговор.
— Почему за это дело ещё не взялись другие органы?
Статский советник отрицательно покачал головой.
— Секретная информация.
— Филипп. Вам не нравится, что эта дрянь получила распространение?
Ржанов признал.
— Да, не нравится.
А мне пришла в голову интересная мысль, с наркотиком вообще не связанная.
— Мне тоже. Возможно, мы совместными усилиями сможет повлиять на ситуацию. Не только убрать распространителей, например.
Мой собеседник удивился.
— А вам это зачем, барон? Тратить время, ресурсы?
Наркотик, который может вызвать одержимость. Я не видел этого в будущем. Этого там не было, как не было и методики продления жизни. Веществ, что помогают настроиться на другие планы — сколько угодно. Однако всегда у мага остаётся выбор. Одержимость, когда магу не оставляют выбора, — это высшая магия. Магия, ломающая волю и сущность, очень непростая штука, требующая подготовки, навыков и серьёзного доминирования над жертвой.
— Я кое-что понимаю в таких вещах. Вы осознаёте, насколько подобный наркотик может быть опасен? В масштабе всей страны.