Купериада

Когда он, пытаясь отдышаться, вышел на проспект, от фонаря отделилась примерно так двенадцатилетняя или около того (либо притворяющаяся малолетней, как в известном американском фильме) нимфетка очень земного вида и даже облачённая в школьную форму западного образца: светло-розовая блузка с оборками, клетчатая юбочка много выше колен, белые гольфы, рюкзачок на плечах.

– Вы знаете, – без церемоний начала девочка, – я заблудилась в этом городе…

– Но я приезжий, – доброжелательно сказал доверчивый, несмотря на постигшие его испытания, Куперовский. – Не лучше ли Вам обратиться к полицейскому? То есть я надеюсь, что здесь они есть.

– Нет, – заявило юное создание, стремительно нагнетая беззащитность. – С полицейским я уже была. У него така-а-ая дубинка… И та-а-акие наручники… Но у нас ничего не вышло. Он оказался недостаточно чувственным… то есть, я хотела сказать, достаточно бесчувственным. А Вы мне ка-а-ажетесь таким чутким, безобидным… то есть безопа-а-асным… душевным…

– Ну… – приосанился Лев. – Я… Да!

– Вы же сможете меня за-а-ащитить.

– Наверное… – засомневался наш честный герой. – Смотря от чего…

– От жестокой жизни! – вскричала хрупкая незнакомка. – У вас ведь всегда найдётся для меня та-а-ак 20-50 галактических ба-а-аксов?! Да-а-а? Ну, в кра-а-айнем случае ты ведь одолжишь их для меня? У какого-нибудь бога-а-атого дяди. У тебя ведь имеется дядя, котик мой?

– Дядя? – пробормотал Лёвушка. – Ну да… есть Дядя. Но он с большой буквы.

– Тем лучше, – заявила, переходя на деловой тон, нимфетка. – Всё большое лучше маленького. Обычно. Так что, пуши-и-истенький мо-о-ой, предлагаю тебе вступить в парный союз набоковского типа. Кончится всё пло-о-охо, да-а-а, но ты ни о чём не будешь сожалеть.

И вот тут терпение Куперовского лопнуло, и он понял, что необходимо срочно вернуться на «Непобедимый». Его жизненный и сексуальный опыт и без того был чрезмерно обогащён, да и физические возможности организма практически исчерпались. Он искренне надеялся, что полученные сведения никогда ему не пригодятся. У космопорта стоял Дядя. Судя по его виду и возбуждённому состоянию, и для него посещение планеты сопровождалось-таки погружением. Однако дойти до корабля путешественникам не удалось. Дорогу преградили четверо рослых полицейских, что сразу напомнило Лёве о недавней юной знакомой.

– Туристы? – неодобрительно спросил полисмен с наибольшим количеством нашивок.

– Кто ж ещё? – с горечью в тоне сказал Кон.

– Улетать, небось, собрались? – констатировал очевидное второй, с большой золотистой звездой на правой стороне груди и с фасетчатыми глазами. – А не выйдет.

– Почему? – хором воскликнули Куперовские.

– Новое постановление вышло потому что, – с удовольствием огорошил насекомоокий. – Главного Научного Совета. Отныне ни один въезжающий на Фэмили не имеет права покинуть поверхность, пока не внесёт вклад в эксперимент.

– Но, – сказал Лёва, плавным движением длани указывая на явные следы понесённых секс-повинностей на теле и одежде – своих и Дядиных, – мы внесли. Сколько могли.

– А это не считается! – радостно воскликнул звёздчатый. – Приказано учитывать только принципиально новые идеи. Может, какой-нибудь вид скандала изобретёте, а? Или хотя бы позу? Из ранее не реализованных. А иначе – присоединяетесь к экспериментам. В качестве подопытного материала.

Чувствовалось, что такой исход лишь улучшил бы его настроение. Великолепный задумался, и хищное выражение зелёного лица указало на то, что идея у него появилась.

– А что, если… – начал он, – организовать Большую Матримониальную лотерею?

– То есть? – не понял полисмен с нашивками. Двое молчаливых как-то подобрались. Фасетчатый помрачнел, чувствуя, что добыча выскальзывает.

– Ну, раз в день… или, я не знаю, в неделю… в месяц… проводится розыгрыш брако-мест, и семьи, независимо от вида и структуры, формируются не по договорённости или там душевной склонности, а по результатам лотереи. Очень интересный эффект может получиться.

– Да пожалуй что, – протянул с огорчением в голосе полицейский со звездой; видимо, именно он был главным: остальные тут же закивали и издали одобрительные междометия. – Ладно, проходите. Счастливого пути… хотя жаль, конечно.

– И всё-таки сам тезис, на котором построен этот чёртов эксперимент – полная чушь! – заявил Кон уже на борту. – И счастливые могут быть счастливыми по-разному, и несчастные очень похожими. Вот я тут посетил одну триаду: девица с Земли, паук с Ванги и гигантский таракан с пятого спутника Хереса. Как они были изысканно несчастны! Особенно во время… ну, вы меня понимаете. Но достаточно оказалось заменить землянку на змею из подводных джунглей Вагриуса – и всё сложилось просто отлично. Даже и в интимной сфере. И это несмотря на то, что все трое – самцы! Может ваш Толстой данный факт объяснить. а?! Нет, слабо ему!

– Вопреки распространённому заблуждению, мазохист и садист – вовсе не идеальная пара, поскольку удовольствие, которое получает первый от страданий, лишает для последнего процесс мучительства всякого смысла, – глубокомысленно констатировал Арон.

– И в самом деле, – вздохнул Великолепный. – Давайте ужинать и спать. Арончик, старт – немедленно! Что-то достали меня здесь.

– По-моему, учение Фрейда слишком забавно, чтобы быть верным. К примеру: что бы, интересно, сказал великий и ужасный Зигмунд по поводу пресловутого меча в камне, который не мог вынуть никто, кроме истинного Короля? – ответил Арон.

* * *

– Ничего более скучного в жизни не слыхал, – сказал плескавшийся напротив Лёвушки крупный рыб буроватой расцветки с небольшими, но мощными плавниками и длинной ухватистой пастью, после чего тщательно прожевал очередной кусок филе. – Только из-за супруги пошёл, так и она ведь заснула в антракте. В общем, дождался конца выступления и в порядке дружеской критики съел лектора. Ты не представляешь, брат: такой худосочный оказался, что пришлось-таки дома ещё раз ужинать. Одно слово – интеллигенция.

Лёва сидел – по колено в воде – в баре и беседовал с аборигеном, с которым – в этнографических целях – познакомился пятнадцать мучительно долгих минут назад у стойки (каковая стойка свободно плавала по волнам перед головоногим барменом и навевала воспоминания о морском пирсе где-нибудь в районе Пицунды).

Перед высадкой Арон выдал ему справку о планете, сопровождая оную довольно специфичными вставками:

«Вся поверхность Ихтии покрыта водой и представляет собой, фактически, единый океан. Вода солёная, однако процент соли незначительный, повышающийся по мере увеличения глубины. Раз табак и алкоголь так вредны для здоровья, то и христианская, и мусульманская церкви должны были бы одобрять и пропагандировать курение и пьянство в качестве средства укрощения плоти. Населена Ихтия различными водоплавающими; в основном, рыбами. Развиты науки, искусства – особенно изящная словесность и музыка, включая довольно своеобразный вокал – а также добывающая (собственно, собирающая со дна) и пищевая промышленность. При этом в качестве сырья для производства продуктов питания используется местная флора и – в первую очередь – подвернувшиеся сборщикам представители фауны. Тот, кто считает, что лучший отдых – это смена деятельности, должен бы чередовать рытьё канав и вышивание гладью. Вообще же преобладает сыроядение. Мелкая рыба питается травкой, жучками, червячками; крупная поглощает мелких; самые здоровенные едят крупных да и вообще всех подряд. При этом рыбы и большая часть моллюсков разумны, однако науками и искусством занимается только мелочь. Крупные представители класса считают это несерьёзным, их интересы сосредоточены в области бизнеса и отдыха – по преимуществу, спорта. Блаженны кроткие, ибо они унаследуют Землю. Деньги и ценное имущество достаются обычно другим».