Куплю Рога родному мужу

– Кто она? – спросила я хрипло.

– Моя жена. Наташа.

Три слова, еще три гвоздя в крышку гроба. Личного, моего. Но теперь к нему приколачивали мое израненное и влюбленное сердце.

Слезы потекли сами. Я всхлипнула, повернулась к нему и спросила:

– Ты любил ее, да?

Он кивнул. Но потом как-то резко сказал:

– Не надо, Жень. Не надо меня жалеть, ладно? Мне тоже несладко. И моя жизнь за эту неделю перевернулась с ног на голову точно также, как и твоя.

Потом он резко выдохнул, спустил ноги с кровати, схватился за голову.

– Мне снова нужно уехать. Мне сейчас нужно быть там. А я не могу. Не хочу. Мне почему-то теперь здесь важнее. А это, черт подери, несправедливо. По отношению к ней несправедливо.

– Возьми меня с собой, – прошептала я, осторожно прикоснувшись ладонью к его напряженной спине, еще сама не понимая, как на это решилась. – Я правда не буду мешать. Только не оставляй меня здесь одну.

Через час черный внедорожник сквозь дождь и осенний холодный ветер вез нас в другой город. Я на заднем сидении, укутанная в одеяло, Игнатов за рулем, молчаливый и сосредоточенный. Тишина в салоне, приглушенная музыка из динамиков. Ожидание неизвестности, приводящее в чувство лучше любого лекарства. И надежда, маленькая, совсем крошечная, о том, что справедливость когда-нибудь всё-таки восторжествует.

30

30

Столица округа. Суета даже ночью. Мелкие капли на стекле размывают свет фонарей. Лекарство или стресс сократили для меня долгую поездку - я практически все время спала. А теперь, когда ночь заявила о своих правах, и движение машины перестало быть равномерным и убаюкивающим, просто куталась в куртку и смотрела в окно.

Туман в голове начал потихоньку рассеиваться. Осознание того, что мне сейчас придется нагло ворваться в чужую жизнь, не пугало. Пугало ожидание неизвестности. Насколько глубоко меня в этот раз опрокинет на дно. То, что Наташа, жена Игнатова мне не соперница, я уже хорошо понимала. Его нежность, забота, мгновенно вспыхивающая страсть говорили слишком о многом. И мои чувства, моя привязанность росла к нему с каждой минутой. Я боялась лишь одного, не раздавит ли мои чувства жалость к чужой женщине, и как следствие чувство вины.

Денис всю дорогу молчал, за исключением пары остановок на заправках, где предлагал сходить в туалет. Теперь он был напряжен вдвойне. Возможно, боялся того, что нам предстоит, или опасался моей реакции.

Повернувшись к нему, тихо сказала:

– Я буду держать себя в руках, обещаю.

Игнатов кивнул. Притянул руку и сжал мою ладонь, согревая.

Наши пальцы вновь переплелись, даря мне уверенность, что я не ошиблась.

– Ты не обидишься, если я привезу тебя в нашу квартиру? Она пустует давно, Наташа жила последние полгода у матери. Ее вещей дома тоже практически нет. Или можем снять номер в гостинице.

От волнения где-то под ложечкой стянуло тугим узлом, но я уверенно выдохнула:

– В квартиру. Не хочу никаких гостиниц. Лишние глаза, да и паспорт там обязательно спросят.

Игнатов снова кивнул. Еще полчаса петляний по городским улицам, и вот мы уже возле простой девятиэтажки в спальном районе.

Ночь позволяет нам пройти в подъезд без посторонних глаз. Ожидаемо первый этаж, сразу за лестницей. Квартира принимает нас в свои объятия теплом. Но не уютом, каким обычно встречают обжитые дома. Здесь все по-спартански. Не чувствуется женской руки, да и постоянным холостяцким логовом такую квартиру не назовешь. Этакий бездушный гостиничный номер.

В квартире две отдельные спальни и зал, огромная кухня, оборудованная по последней моде. Единственное место, где чувствуется хоть капелька души. Денис скидывает сумку сразу возле ванной.

– Жень, ты не против, если я первый в душ?

– Нет, – еле слышно лепечу я, рассматривая фотографии на стене в зале.

– Справа моя комната, заходи, обживайся. Постель чистая. Два раза в неделю приходит уборщица, приводит в порядок квартиру. Я предупреждал, что мы выехали. И, если не трудно, посмотри, что в холодильнике. Анна Павловна обещала приготовить ужин.

– Я разогрею, – ответила не оборачиваясь, рассматривая фото Игнатова, совсем еще юного мальчишки, стоящего в обнимку с пожилым седовласым мужчиной. По схожести лиц можно было предположить, что это его отец.

Ниже еще одно фото, где Денис скорее всего с сестрой. Она точная его копия, только в девичьем обличии. На следующей фотографии она же, но более взрослая с малышкой на руках. А справа горизонтальное фото, где Денис в обнимку с этой же девчушкой. Смотрит с умилением и самой огромной, вселенской любовью, которую только можно себе представить. От этого взгляда и у меня защемило на сердце. Если бы у нас могли бы быть дети, смотрел бы он на них также?

Еще одно фото, но только оно общее, висит в стороне и как-то слишком высоко. Лиц практически не видно, но понятно, что это большая компания молодежи и, кажется, Игнатов там в обнимку с двумя девчонками. Укол ревности снова напомнил о себе. Шум воды из ванной комнаты отвлек меня от подглядывания за чужим прошлым. Я вздохнула, отвернулась и пошла прочь. Все мои домыслы остаются лишь домыслами. Но удовольствия от них никакого абсолютно. Денис сам должен обо всем рассказать, в том числе и о себе лично.

31

31

Решила отвлечься на кухню, надела фартук и принялась хозяйничать. Мы оба были голодными и уставшими. Денис, несмотря на ночь, точно будет кушать. Да и я не откажусь. Последние сутки во рту, кроме перекусов, не было никакой нормальной еды.

Чайник включен, из холодильника вытащена кастрюлька с супом и небольшая жаровня с рагу. Я разогреваю порционно в микроволновке, попутно нарезаю колбасу и сыр, зная, что Денис любит есть вприкуску. Улыбаюсь своим ощущениям кратко, словно опасаясь, что кто-то увидит. Мне нравится ухаживать за ним. И ждать, пусть даже из ванной.

Денис возвращается через десять минут, подходит сзади, обнимает и целует в плечо. Я протягиваю ему неровный кусочек колбасы, и он аккуратно забирает его губами, а потом я зарабатываю еще один нежный поцелуй в шею.

Игнатов уже одет. На нем спортивная майка и шорты, и я снова любуюсь игрой накаченных мышц. Он сам достает разогретое блюдо из микроволновки, ставит вторую тарелку. Вытаскивает заранее бокалы с верхней полки навесного шкафа. Все это проделывает в тишине под моим взглядом, наполненным обожанием.

– Я думал, ты будешь чувствовать себя здесь хуже, – делает замечание, но улыбается.

– Денис, если бы ты привез меня в квартиру, где живет твоя жена, я бы, наверное, так себя и чувствовала. Но здесь женщиной и не пахнет. А уборщица слишком далекий человек. К ней я в любом случае ревновать не собираюсь.

– К жене, значит, ты уже не ревнуешь? – двоякий вопрос с непонятной мне интонацией. Злится? Но я ведь хочу, чтобы у нас все было начистоту, значит впору начинать первой.

– Нет. Только ко всем остальным бабам на свете.