Кураку. Том 1: Зло. Остров вечного счастья

– Когда человек надеется, он может свернуть горы, – заспорил с девушкой Фоллер. – Я провёл в тюрьме больше десяти лет, обвинённый в чужом преступлении. Меня несколько раз посещала мысль о самоубийстве, я даже петлю из простыни делал. Знаешь, что меня останавливало? Не боязнь смерти. Я верил, что настанет день, когда справедливость восторжествует. Без надежды человек становится просто серым пятном. Наша жизнь – это парусник, а надежда – попутный ветер.

– Я не понял последнее, – амбал озадаченно почесал затылок.

– Я не удивлён, – вздохнул Фоллер.

Сиона ничего не ответила Джону – то ли ей нечего было сказать, то ли она попросту не захотела продолжать разговор.

Троица не заметила, как вошла в деловую часть Спейстауна. Здесь небоскрёбы загораживали собой лучи Тауроса, автомобили часами стояли в пробках, а люди плотной стеной двигались по тротуарам.

Когда Като остановилась возле булочной, чтобы поправить туфлю, то увидела, как из дверей выбегает мальчишка в ободранной одежде.

– Держи вора! – закричал преследовавший беглеца толстяк в белом фартуке со скалкой в руке. – Он украл булочку!

– Не догонишь! – смеялся мальчик, расталкивая прохожих.

Врезавшись в одного из патрульных, он сразу же попытался улизнуть, но был схвачен за шиворот и брошен на землю.

– Попался, червяк! – запыхавшийся мужчина в фартуке подбежал к воришке. – У меня и так выручка маленькая! – бросил он ему, отдышавшись. – Я еле свожу концы с концами, а ты ещё смеешь воровать!

– Я разберусь, – за спинами полицейских возникла Като.

Увидев вице-президента, хозяин булочной предпочёл тихо удалиться.

– Тебе придётся ответить за своё преступление, – сказала Като юному воришке, посмотрев на него с презрением.

– Но я украл всего-навсего одну булочку, – попытался оправдаться мальчик и, дрожа, стал отползать назад. – Я… больше так не буду.

– Не пытайся меня разжалобить! – злобно ответила Сиона и жестом руки подозвала патрульного.

– Что вам угодно, госпожа Като? – спросил мужчина, подойдя к ней.

– Дай сюда ствол и проваливай! – резким тоном потребовала Сиона. – Сейчас я буду вершить суд над гадким вором!

Патрульный молча отдал вице-президенту пистолет, даже не взглянув на мальчика, и вместе с напарником двинулся к пешеходному переходу.

– Постойте! – закричал воришка, и на его глаза стали наворачиваться слёзы. – Помогите, пожалуйста! – он стал смотреть на прохожих, пытаясь хоть в чьих-то глазах разглядеть тень сострадания.

Проходившие мимо люди смотрели на сверкавшие витрины магазинов с табличками «Распродажа»; в экраны своих телефонов, не переставая набирать сообщения в социальных сетях; в газеты, освещавшие личную жизнь известных политиков; но только не на мальчишку. Каждый из них жил в своём собственном мире, вокруг которого стоял густой туман. Одна девушка сбавила шаг и попыталась что-то сказать, но, поймав на себе недобрый взгляд Сионы, поспешила скрыться в толпе.

Тем временем на происходившее решил взглянуть президент. Он оставил телохранителя у перекрёстка, а сам поспешил к Сионе.

– Я дам тебе шанс убежать, – обратилась к мальчишке Като, отойдя от него на несколько метров. – Через шесть секунд я выстрелю. Если успеешь убежать, то будешь прощён. Оставшись на месте, ты подпишешь себе смертный приговор. Итак, отсчёт начался! Один! Два!

– Пожалуйста, нет, – ребёнок, заплакав, встал на колени. – Мои братья… Они пропадут без меня.

– Три! Четыре! Пять! – словно бездушный робот, продолжала считать Сиона.

– Не делай этого! – крикнул ей Фоллер, растолкав зевак.

– Он нарушил закон, и вы все прекрасно это понимаете, – обратилась Като к президенту и всем столпившимся вокруг людям. – Как вы думаете, что произойдёт, если каждый из вас украдёт из магазина по одной булке хлеба? Хозяин булочной останется без прибыли. На что он будет кормить свою семью?

– Это же просто голодный ребёнок! – гневно закричал Джон.

– Почему каждый из вас считает свою жизнь важной? Почему даже отбросы считают себя важной деталью общества? Кто вырастет из этого беспризорника: вор? убийца? очередной бомж? Такие люди – мусор, а я, как и многие из вас, грязь не люблю.

– Ты же ничего о нём не знаешь! – президент покраснел от негодования.

– Достаточно болтовни! Шесть! – досчитав, Като нажала на курок.

Мальчик под испуганный вскрик толпы распластался по тротуару Его сердце билось, как маленькая птичка, которую поймал в сети огромный паук.

– Дома меня ждут два младших брата. Одному – пять лет, а другому – три, – несчастный говорил с трудом – пуля пробила грудную клетку. – Наши родители умерли два года назад, и с тех пор я забочусь о них. Без меня им не выжить, – после этих слов он закашлял кровью.

– Ненавижу нытьё! – Сиона подошла к тяжело дышавшему ребёнку и направила на него пистолет. – Помните, господин президент, о чём я говорила вам в пути? – она повернула голову в сторону Джона и с презрением продолжила: – Он не признал очевидное. Он надеялся выжить и даже помочь своим братьям. Он думал, до него кому-то будет дело. Как глупо. Это мир лживых ртов, завистливых глаз, мерзких мыслей. Тут нет места надежде.

Из глаз Джона Фоллера покатились слёзы. Стоявшая в толпе старуха прошептала:

– Господь, спаси и сохрани душу этого ребёнка.

И вот прогремел ещё один выстрел, после которого мальчуган замолчал навсегда.

– Это же самосуд! – накинулся на вице-президента Джон.

– Зачем так переживать? – хладнокровно произнесла Сиона. – Я всего лишь убрала мусор.

– Ты просто чудовище! – Фоллер готов был убить Сиону на месте.

– Давайте не будем ссориться, а лучше продолжим путь к докам, – тяжёлый взгляд Сионы в очередной раз пронзил президента и заставил того смиренно отступить.

– Твой телохранитель ждёт нас у перекрёстка, – Джона всё ещё трясло от шока. – Я пока побуду здесь.

– Как вам будет угодно, – услужливым тоном сказала Сиона, бросила оружие на землю и удалилась.

Фоллер подошёл к телу мальчишки и накинул на него свой пиджак. В этот момент в его голове завертелся круговорот мыслей, а эмоции захлестнули сердце.

В последние годы бюрократический аппарат раздулся, как мыльный пузырь, а за чертой бедности оказалось огромное количество людей. Почему такие, как этот ребёнок, стали крайними? Разве он виноват в том, что политики во время кризиса стали заботиться о своих пятых точках, а не о гражданах Гайи, честно отчислявших налоги в казну? Бюрократы ограбили свой народ, а теперь безжалостно его истребляют, не жалея даже детей. Сиона Като словно являлась воплощением их лицемерия, подлости и жестокости.