Курорт

— Это моя работа. Собственно, поэтому я и здесь. Я освещаю Международный кинофестиваль в Тусоне. — Шлегель взглянул на часы. — Честно говоря, я уже должен быть там. Опоздал на первую пресс-конференцию.

— О, а я-то поговорить надеялась. — Вики явно расстроилась. Она огляделась по сторонам. — Подождите минутку, ладно?

Она устремилась к стойке регистрации и вернулась с ручкой и открыткой Реаты. Положила открытку на ладонь и стала записывать:

— Вот мое имя и номер комнаты. Позвоните, когда вернетесь. Или приходите к бассейну, там и встретимся. Со мной тут еще две подружки, мы собираемся вечером в местный ресторан, выпить и поужинать. Часов в восемь. И пробудем там, наверное, до полуночи. Здорово будет, если и вы к нам присоединитесь. Уверена, подруги тоже будут в восторге.

Патрик взял открытку и сунул себе в портфель:

— Звучит неплохо.

Вики улыбнулась и протянула ему руку:

— Тогда до встречи.

Он пожал ее руку, кивнул на прощание и направился к выходу. Один из двух помощников — швейцар? — неизменно и бесцельно стоявших у входа, распахнул перед ним дверь. Публициста ослепило солнечным светом, и он задержался на мгновение, чтобы надеть солнцезащитные очки.

— Эй!

Патрик оглянулся и увидел молодого мужчину примерно своего возраста. Прическа и одежда выказывали в нем жителя мегаполиса. Он бежал по тропинке в его сторону.

— Вы мистер Шлегель? — крикнул мужчина, подбегая.

— Ну да, — осторожно ответил журналист.

— Жаль, что я раньше не успел вас перехватить! Вы, видимо, уже собрались куда-то. Я спортивный координатор Реаты, подбираю игроков для турнира по волейболу сегодня вечером. Организуем для гостей небольшое развлечение. Помогает преодолеть барьеры, люди и друг с другом знакомятся, и неплохо при этом проводят время.

— Звучит неплохо, — ответил Патрик. — Но мне и вправду нужно ехать. Я опаздываю и…

Мужчина, похоже, и не слушал его.

— Дело еще и в том, что нам хочется немного настоящего спорта, добавить соревновательный элемент, хотя бы ради зрителей. Как вы, возможно, заметили, — он понизил голос, — летом в Реате отдыхают люди не лучшей формы, в смысле физической. А вы, как видно, за собой следите. Вот я и понадеялся, что вы присоединитесь к одной из наших волейбольных команд, чтобы игра прошла на должном уровне.

— Ну… — начал Шлегель неуверенно.

— Другие команды уже в полном составе, но Койотам нужна еще пара горячих парней. Что скажете?

Патрик покачал головой:

— Мне и вправду жаль. Я весь день пробуду в Тусоне на кинофестивале. Хотелось бы, но мне нельзя его пропускать.

По лицу координатора пролегла тень:

— Мы надеялись на участие всех одиноких мужчин на курорте.

— Простите.

Затянулось молчание, достаточно долгое, чтобы показаться неловким. Затем координатор улыбнулся:

— Быть может, завтра? У нас и на завтра кое-какие игры запланированы.

— Может, — ответил публицист.

Ему вспомнилось то странное, мрачное выражение лица, и он понял, что не хочет видеть его снова. И сам этот координатор внушал чувство неуравновешенности и опасности. Словно под маской дружелюбия и согласия скрывался какой-нибудь свирепый психопат.

Откуда ему было знать, что он одинок? Патрик задумался.

Ему не хотелось находиться здесь, не хотелось стоять рядом с этим человеком. И кроме того, ему действительно нужно было ехать. Поэтому, прежде чем координатор успел что-нибудь сказать, Шлегель пошел в сторону парковки, вскинул руку и бросил:

— В другой раз.

Патрик приготовился к возражениям, но их не последовало. Он с радостью зашагал по раскаленному асфальту, минуя кроссоверы и дорогие седаны, к своему драндулету. Через три минуты он уже мчался по разбитой дороге через пустыню. Реата уменьшалась в зеркале заднего вида.

Этот ублюдок Таунсенд в этот раз здорово его подставил, и журналист раздумывал, как бы поквитаться с редактором. Такая низость требовала отмщения. Реата была не просто скучным курортом, затерянным в богом забытой пустыне.

Она была…

Страшной.

Да. Ребячье слово. Глупое слово. Но ему хватало мужества признать, что это место внушало тревогу. Колесо угодило в особенно скверную выбоину, и Шлегель взглянул в зеркало на ворота и сторожку, прежде чем те скрылись за поворотом. Он подумал о злобном лице спортивного координатора, о пауке в номере, о вечеринке прошлой ночью, которой вроде как и не было, о волке и змеях, которые встретились ему на тропинке, о сердитых людях у бассейна… Если чутье его не обманывало, ему следовало провести эту ночь где-нибудь в Тусоне и никогда не возвращаться.

Но ему придется вернуться.

Все его вещи остались в номере.

И кроме того, ему хотелось увидеться с Вики.

У него было предчувствие, что сегодняшней ночью ему посчастливится.

18

В этот раз Рейчел не просто услышала что-то, но и увидела.

Это случилось после мастер-класса с шеф-поваром. Она разговорилась с Лори Митчелл, менеджером из Сан-Франциско, оказавшейся на удивление простой женщиной. Лори уезжала сегодня, но прежде чем отправляться домой, хотела купить подарок для пасынка своего брата. Тот недавно женился на кассирше из магазина здорового питания — со степенью по философии и антропологии и двенадцатилетним сыном. Мальчик был распущенный, а мама с причудами. Поэтому, будучи тетей, Лори чувствовала себя обязанной попытаться оказать на ребенка благотворное влияние, внести немного порядка и обыденности в его разгульную жизнь. В магазине сувениров она видела красивую футболку и решила, что можно купить ее в качестве подарка. Ей хотелось узнать мнение Рейчел — все-таки та была матерью троих подростков. Поэтому, посмотрев мастер-класс и отведав супа с салатом, они отправились в вестибюль.

— Этот развратный суп на вас как-нибудь подействовал? — спросила Лори, пока они шли по мощеному дворику.

Миссис Турман рассмеялась.

— Нисколько, — призналась она.

— На меня тоже. Ничего не чувствую.

Они пересекли вестибюль и вошли в магазин подарков. Мисс Митчелл показала целую секцию, завешанную футболками. Рейчел тут же забраковала желтую с логотипом Реаты и красную с изображением куклы качина и надписью «Хано». Она предложила черную футболку с изображением скелета, засыпанного песком, возле кактуса и указателя «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В АРИЗОНУ».

Лори купила ее.

Потом мисс Митчелл захотелось в уборную, и Рейчел составила ей компанию. Когда они приближались к туалету, у женщины возникло неприятное ощущение дежавю. Все это время она была как на иголках. Но, пока они находились внутри, не произошло ничего необычного.

Это случилось, когда они возвращались по коридору в холл.

Из-за угла вывернули двое мужчин, видимо втянутых в яростный спор. Правда, спор был какой-то слишком однобокий. На мгновение миссис Турман показалось, что зачинщиком был администратор, которого они с Лоуэллом встретили вчера на этом самом месте. Хоть это был и не администратор, но он очень на него походил — бородатый, толстый, хорошо одетый. И он тащил за собой молодого человека, одетого в униформу Реаты. Вероятно, это был один из официантов при бассейне. Он плакал, отчаянно и беззастенчиво, размазывая слезы и сопли по красному лицу, молил о пощаде и просил, чтобы его не наказывали. Но его бородатый противник и не думал проявлять милосердие. Толстяк впился пальцами в руку подчиненного и грубыми рывками волок официанта по коридору.

— Пора платить по счетам! — прорычал он.

И двинул официанта локтем в живот с такой силой, что крики сменились стонами.

Рейчел спряталась за резной колонной в форме тотема. Она не хотела видеть, что будет дальше. При этом женщина знала, что никто и не ждал этого от нее, и сомневалась, что ей позволено было видеть это. Лори растерялась, но последовала примеру спутницы, и они вместе проследили, как мужчины прошли мимо. Какая-то часть Рейчел хотела выскочить и кинуться на толстяка, пристыдить его за неподобающее поведение и противоправные действия. Даже худший в мире работник не заслуживал подобного обращения! Но миссис Турман вспомнила ужасные женские крики за стеной и последовавший за этим противный звук удара и побоялась вступать в спор с мужчиной. Побоялась того, что могло случиться, если он хотя бы узнает, что она стала свидетельницей случившегося.