Курсант: Назад в СССР 14

Интонация была ровная, но за этой ровностью слышался металл.

Я открыл дверь. Она вошла первой. Не глядя на меня, прошла вглубь комнаты и остановилась. Не села, не разделась. Просто стояла. Ждала.

Я подошёл к столу, вынул из кармана конверт, медленно надорвал край. Внутри — сложенный пополам лист бумаги. Пока я разворачивал его, чувствовал на себе её взгляд. Он был за спиной, но ощущался отчётливо, почти физически.

Письмо могло быть на самом деле, чем угодно. Но то, что думает Света, для меня куда важнее.

Прочитал:

Андрей. Это Лиза Грунская.

У меня есть срочная и важная информация для тебя.

На работу к тебе не смогла прийти — за мной следят.

Прошу, приезжай ко мне.

Садовая, 19. Это дом за бараками.

Буду ждать сегодня допоздна.

Всё равно не усну после того, что узнала.

Приезжай скорее, мне очень страшно.

И приезжай один.

Почерк округлый, ровный и местами будто «испуганный». Я медленно опустил письмо на стол — так, чтобы видно было моей Психологине. Света молча подошла, наклонилась, пробежала глазами по строчкам. Потом выпрямилась, чуть фыркнула.

— И что? — спросила она, глядя мне прямо в глаза. — Поедешь? К этой вертихвостке?

Я не стал торопиться с ответом. Взял её за руку, притянул к себе. Она не отстранилась, но стояла напряжённо.

— Свет… это может быть важно. Если она что-то узнала — я должен выслушать.

— Ну конечно, — усмехнулась она, не отводя взгляда. — Садовая, бараки чёрт знает где, поздно вечером. И обязательно один. Прямо оперативная… романтика.

Я не стал спорить. Просто обнял. Она была напряжённой, как струна, но не вырывалась из объятий. Я поцеловал её в висок. Она молчала. Потом — всё-таки обняла в ответ. Её губы были рядом, дыхание — участилось. И дальше всё пошло само собой. Без слов. Без споров. Без объяснений. Только тепло, только касания, которые сказали больше, чем любые оправдания. Все-таки женщины, когда ревнуют, становятся необычно страстными.

Полчаса спустя я тихо поднялся с кровати. Света лежала, чуть прикрывшись простынкой, смотрела на меня влюбленным взглядом.

— Поеду. Ненадолго, — сказал я, застёгивая рубашку. — Надо.

Она кивнула, не поворачиваясь.

— Только… аккуратно. И сразу обратно. Слышишь?

— Обязательно, — сказал я.

Вышел в коридор. Постучал в соседний номер. Открыл Катков — в одной майке и трусах, с влажным полотенцем на плече.

— О, Андрей… Ты чего?

— Дай ключи от машины, Лёш.

Он посмотрел за моё плечо, потом — на меня.

— Куда собрался-то?

Из-за его спины выглянул Погодин. В руках у него был стакан с чаем.

— Андрюха? Дело важное?

— Важное, — кивнул я. — Надо съездить. Одному.

— А нас что ж не берёшь?

Я помотал головой.

— Там одному нужно. Никаких групп. Только я.

Катков, не задавая больше никаких вопросов, снял с крючка ключи и протянул мне.

— Тогда езжай. Но если что — сразу звони. Без геройства, Андрей Григорьевич.

О как. А роль начальника ему определенно шла.

— Понял, — улыбнулся я, убрал ключи в карман и вышел в ночь.

* * *

Я подъехал к нужной улице без фар, накатом. Остановил в тени тополя, чуть в стороне от основной улицы. Слил бензин из бензобака в бутылку через резиновый шланчик. Немного. И пошел дальше, крадучись.

Нужный дом был одним из десятков таких же — крыша из серого шифера, стены из потемневшего бруса, облезлая краска на ставнях. Забор — перекошенные доски, кое-где с дырами, через такие можно было спокойно пролезть, не привлекая внимания.

Где-то в глубине улицы гавкнула собака. Потом вторая. За ней — тишина.

В нужном доме было всё тихо. Но за плотно закрытыми ставнями тлел свет, пробивался узкими полосами в щелях. Я медленно достал пистолет из кобуры, снял с предохранителя, патрон в патронник уже был дослан заранее.

В центральный вход идти было глупо. Я юркнул за дом, нашёл дверь в сарай. Скрипнула петля, но никто не отреагировал. Внутри — пыль, хлам, какой-то старый велосипед, набросанные лопаты и тяпки. В углу — ржавое ведро, дно — в нескольких дырах. Оно мне и нужно было.

С соломой, правда, пришлось выкручиваться. Я перебрался через забор на соседний участок — там, у стены, стоял стог. Потыкав его рукой, оторвал охапку сухой соломы, сунул под мышку и отступил обратно. За сараем стоял старый колодец — деревянный, с ручкой и цепью. Я потихоньку поднял ведро воды, намочил часть соломы.

Сухую солому бросил на дно ржавого ведра, облил бензином, сверху уложил щепки, которые насобирал тут же у дровяника, их тоже оросил горючей смесью. Сверху наложил влажной соломой. Быстро соорудил сетку из найденной проволоки, закрепил на ведре, чтобы ничего не выпало раньше времени. Получилось грубо, но надёжно.

Чиркнула зажиглака. Я поджёг через нижние дыры сухую солому — она вспыхнула сразу, с тихим «пух», огонь пошёл вверх, щепки затрещали. Мокрая солома начала шипеть и выбрасывать густой серый дым. То, что нужно.

С пистолетом в одной руке, дымовухой — в другой я метнулся к дому. Распахнул ставни одного из окон. Бахнул рукояткой по стеклу. Стекло высыпалось внутрь дома. В это окно я и швырнул дымовуху. Ведро влетело внутрь, с глухим стуком ударилось о пол. Дым из оконного проёма тут же пошёл столбом.

Я отступил. Вернулся во тьму, за сарай, присел, затаился.

Ждал.

Ждать долго не пришлось. Видно через разбитое окно, как помещение застилает дым. Дверь дома хлопнула — резко, наотмашь. В проёме показалась фигура. Мужик кашлял, задыхался, явно уже надышался. Я держал его на мушке, но не стрелял. Живым возьму. Но в следующую секунду он рухнул на живот прямо на крыльце, и почти сразу с его стороны грянул выстрел.

Бах!

Свист металла и сухой треск дерева — картечь угодила в доски сарая, где я прятался. Я отшатнулся в сторону, вжимаясь в угол — сердце ухнуло, но руки сжали пистолет крепче.

Обрез. У него в руках был обрез. Он явно заранее знал, что я подойду с этой стороны. Я выстрелил в ответ.

Бах! Бах!

Дважды. В том направлении, где он залег. Но он уже откатился с крыльца, ушёл влево, в тень. Слышно было, как щёлкнул рычаг ствольной коробки-переломки — он перезаряжал. Быстро, привычным движением.

Щелк! — этот звук гладкоствола возвестил о том, что перезарядка прошла.

И снова тишина.

Выжидаем, кто кого переждёт.

Я присел, перекатился вглубь, за деревянный хлипкий заборчик. Пистолет в руках. Взгляд охватывает дом и периметр. Вот! Он вынырнул первым. Очертания головы на секунду показались из укрытия. Я уже свёл прицел с точкой в пространстве, палец лёг на спуск, но не нажал.