Курсант Сенька

В клуб же я пришёл, когда уже стемнело. Наш деревенский клуб — это бывший амбар, переделанный под дом культуры. Внутри — дощатая сцена, зал со скамейками вдоль стен, а посередине — танцпол. Над входом — плакат «Добро пожаловать на вечер отдыха молодёжи!». Потолок украшен бумажными гирляндами, а в углу — проигрыватель «Вега» с колонками и самодельный дискотечный шар, обклеенный кусочками зеркала.

Девчонки все нарядные — кто в платье с воланами, кто в юбке-колоколе. Причёски — «химия» на голове, начёсы такие, что страшно спичку поднести — вспыхнет! У всех голубые тени до бровей, яркая помада, накрашенные ресницы.

Смотрю, а мои дружки уже тут. Борька-худощавый, Макс-кудрявый и Миша с квадратным подбородком. Миша, как всегда, курит, но на этот раз «Opal», пускает дым колечками.

— Явился, не запылился! — Макс хлопнул меня по плечу. — Думали, не придёшь, спортсмен!

— Как не прийти? — говорю. — Последние дни гуляем!

— Ну что, пацаны, кто куда в конце лета? — Миша затянулся папиросой.

— Я в военное, — твёрдо отвечаю. — Уже документы отправил.

— В сельхозтехникум, — вздохнул Борька. — Отец говорит, механизаторы всегда нужны. Буду на тракторе работать.

— А я в торговый, — подмигнул Макс. — Там девчонок полно, да и с продуктами проблем не будет!

— Ну а я никуда, — Миша выпустил дым. — На завод пойду, к дяде Васе в цех. Там и общежитие есть, и зарплата достойная.

Но тут зазвучал медляк и я, обернувшись, заметил у стены Ленку, бывшую одноклассницу. В голубом платье, с завитыми волосами, она стояла, опустив глаза.

— Пойду приглашу, — говорю ребятам и направляюсь к ней.

— Потанцуем? — спрашиваю, протягивая руку.

Ленка улыбнулась и кивнула. Положила руки мне на плечи. Я обнял её за талию — тоненькую, словно берёзка. От неё пахло духами, кажется, «Красной Москвой» — такие были у моей мамы. Мы медленно кружились по залу и я думал — «Эх, как хорошо! Лето, молодость, вся жизнь впереди!»

Так что я танцевал долго и на полную катушку и уже не считал, какой по счёту у нас был танец с Ленкой. Она, разрумянившаяся, прижималась ко мне, а я чувствовал, как колотится её сердце. Но всему хорошему приходит конец. Взглянув на часы «Электроника» — мне их подарили на день рождения в прошлом году, — я понял — почти полночь, а мне завтра чуть свет на тренировку.

— Ленка, я пошёл — мне завтра рано вставать, — говорю ей.

— Ну, Сень, ещё хоть разочек, а? — она захлопала своими огромными глазами, но я был непреклонен.

— Не могу, красавица. Может, потом увидимся, — чмокнул её в щёку и направился к выходу.

Вышел из клуба, а ночь какая! Звёзды над головой — как в том планетарии, куда нас возили в пятом классе на экскурсию от пионерской дружины. Свежий воздух после клубной духоты аж кружил голову. Иду себе, размышляю о завтрашней тренировке. Вдруг слышу свист — противный, с издёвкой.

— Гля, пацаны, кто к нам пожаловал! Сенька! — Жека вынырнул из-за угла клуба, а за ним ещё пятеро головорезов. Среди них и Кирюха — первостатейная гнида.

Я сразу понял — засада. Это они пришли мстить за то, что я их тогда знатно отделал.

— Чё, Жек, память короткая? Ещё добавки захотел? — я приготовился, встав в стойку.

— Ты, Сенька, борзый стал, — Жека сплюнул под ноги. — Щас мы тебя уму-разуму научим.

Они начали обходить меня кругом. Шестеро на одного — вот ведь крысы! Но я не из пугливых…

— Эй, шелупонь! — кричу. — Что, один на один слабо? Только толпой и можете?

— Заткнись! — Жека первым бросился на меня.

Я увернулся и засадил ему прямой в нос. Смачно хрустнуло, Жека взвыл и отскочил, зажимая руками хлынувшую кровь.

— Ах ты, падла! — двое других кинулись ко мне.

Одному я сходу заехал в солнечное сплетение, но второй достал меня по рёбрам. Больно, зараза! Однако я устоял и ответил коротким в челюсть.

— Что, суки, не ожидали? — хриплю я, а сам понимаю — долго не продержусь.

— Держи его, держи! — орут они.

И тут Кирюха, подонок, выхватил финку. Лезвие зловеще сверкнуло в свете уличного фонаря.

— Ну что, Сенька, попрыгаешь теперь? — процедил он с ухмылкой, а в глазах застыла ледяная ярость.

— Финку достал? Совсем мелочишься, Кирюха, — бросил я, не отрывая взгляда от лезвия.

Он сделал выпад — я отпрянул. Ещё один — снова мимо. Сбросив олимпийку, я быстро скрутил её жгутом. Кирюха бросился вновь — я увернулся и хлестнул его курткой по руке. Резким движением обмотал куртку вокруг его запястья, дёрнул изо всех сил, заломил руку, и нож упал в траву.

— Ааа, сука, руку сломаешь! — завопил Кирюха.

— Будешь знать, как с ножом на людей бросаться! — я отшвырнул нож подальше в кусты.

И тут, словно в кино, услышал знакомые голоса.

— Сенька! Держись, братан!

Это Борька с Максом и Мишкой из клуба вышли. Заметив происходящее, они ринулись на помощь. Началась настоящая деревенская драка. Боря с разбегу снёс одного из Жекиных приятелей, а Макс сцепился с другим. Миша же, здоровенный как бык, раскидывал парней, будто котят.

— Получай, гад! — кричал Борька, осыпая ударами спину поверженного противника.

— Сень, ты как? — Миша подскочил ко мне с разбитой губой.

— Нормально, — кивнул я, хотя рёбра нестерпимо ныли.

Но вдруг вдалеке — рокот мотора. УАЗ-469 участкового Петровича! Кто-то, видимо, настучал.

— Атас, пацаны! Мусора! — заорал Кирюха.

Мы все бросились врассыпную. Схватив олимпийку, я рванул через кусты. Позади раздался лай — это Мухтар, овчарка участкового.

Бегу ночью, над головой звёзды рассыпаны, как в каком-то фильме. Сердце колотится, в боку колет, а в голове мысль — «Чего я, собственно, бегу? Я же только защищался. Не я первый начал». Но тут же одумался — «Ну его к чёрту, этого участкового. Начнёт протоколы писать, родителей тревожить. А мне это надо?»

Перемахнул через забор Степановых, пробежал огородами и выскочил на свою улицу. Отдышавшись и поправив одежду, пошёл домой как ни в чём не бывало. Да, «весёлая» жизнь у меня намечается, это точно. Но ничего, прорвусь — и не таких обламывали…

Глава 3

Утром следующего дня я, потягивая парное молоко на кухне, бросил взгляд в окно. У калитки стояли родители, а рядом с ними — почтальонша с объёмной сумкой на плече, придерживающая видавший виды служебный велосипед. Отец, устроившись на скамейке, выпускал сизые клубы дыма из сигареты «Стюардесса», а мать оживлённо беседовала с почтальоншей, то и дело поглядывая на конверт в руках.