Курск-43. Как готовилась битва «титанов». Книга 1
Шрифт:
Содержательными, наполненными новыми данными явились публикации ведущего советского военного специалиста по Курской битве полковника Г. А. Колтунова [66] , печатавшиеся в это время в «Военно-историческом журнале». Одной из особенностей его работ был критический подход к обсуждавшимся проблемам. Например, в оценке уровня изученности ключевых проблем лета 1943 г. Так, в статье «Военно-историческая литература о битве под Курском» он впервые провёл довольно подробный анализ историографии Курской битвы с 1943 по середину 1960-х гг. и очертил круг вопросов, не решённых отечественной наукой на тот момент. Как наиболее значимые им были отмечены следующие проблемы: отсутствие описания рубежа обороны Степного военного округа, планирование операций «Кутузов» и «Полководец Румянцев», их увязка с оборонительной фазой Курской битвы (Курской оборонительной операцией), оценка советской глубоко эшелонированной обороны и применение опыта её использования войсками Красной армии в операциях 1944–1945 гг. Например, именно он первым из советских учёных в открытой печати высказал важную мысль о том, что оборона под Курском не была типичной для Великой Отечественной войны: «Здесь была сосредоточена крупная наступательная группировка советских войск. Это один из редчайших случаев в истории военного искусства, когда обороняющаяся сторона имела превосходство в силах и средствах… Всё это не дает никакого основания считать эту оборону, прежде всего группировку сил и средств, инженерное обеспечение и др., образцом, достойным для подражания» [67] .
66
Колтунов Георгий Автономович, полковник (1953), кандидат исторических наук. Родился 25.01.1916 г. в с. Обуховка Кореневского района Курской области. После окончания в 1939 г. исторического факультета Московского пединститута им. В. И. Ленина, призван в РККА. В 03.1941 г. окончил курсы младших лейтенантов. Первый бой принял 19.09.1941 г. на Брянском фронте в районе г. Глухов, будучи командиром взвода 744 обс 283 сд 3A, в составе которой прошёл путь до Берлина. С 4.02.1943 г. – командир 744 обс, с которым участвовал в Курской
67
Колтунов Г. А. Военно-историческая литература о битве под Курском. Военно-исторический журнал. 1963. № 7. С. 105.
Особо хочу остановиться на статье Г. А. Колтунова «Курская битва в цифрах (Период обороны)» [68] , напечатанной в «Военно-историческом журнале» № 6 за 1968 г. Она стала одной из наиболее важных публикаций по данной тематике за весь второй период историографии. В ней был приведён ранее не вводившийся в научный оборот большой массив статистического материала по численному составу, количеству вооружения и технике советских (Центрального и Воронежского фронтов) и германских войск, развернутых в начале июля 1943 г. в районе Курской дуги. Кроме того, были представлены сводные данные по оперативной плотности войск Центрального и Воронежского фронтов перед битвой, даны тактическая плотность и соотношение противоборствующих сил на участках прорыва советской обороны, а также приводились цифры темпа (среднего) продвижения германских войск в ходе операции «Цитадель» по дням. Вся информация была сведена в 14 таблиц и сопровождалась комментарием. Эта информация в тот момент имела большое значение, однако следует отметить, что автором был допущен и ряд грубых ошибок в отношении данных о войсках противника, т. к. почти все они были расчётными и, как сегодня стало понятно, далёкими от реальности. Вместе с тем внимательный анализ немецких данных наводит на мысль, что цифры составлены таким образом, чтобы скрыть ошибку, которая была допущена советской стороной при подготовке Курской оборонительной операции. Как известно, тогда Москва сосредоточила значительно большие силы в полосе Центрального фронта, где ударная группировка вермахта (9A) была заметно слабее, чем перед Воронежским. Таблицы же Г. А. Колтунова говорят о другом, что якобы 9A была более многочисленна, чем её соседи, 4 ТА и АГ «Кемпф» ГА «Юг». Непонятно, на каком основании, но в своих расчётах автор использовал также и данные по 2A, которая, как известно, непосредственно в операции «Цитадель» не участвовала. Кроме того, автор допустил ошибку и при подсчёте, например, оперативной плотности войск в полосе АГ «Кемпф» на 5 июля 1943 г. Два её корпуса, участвовавшие в наступлении (3 тк и 11 ак), были развернуты на участке не 170 км, как он указал, а всего 32 км [69] . Сегодня трудно понять, специально это было сделано (под давлением цензурных органов) или автор из-за отсутствия другой информации был вынужден пользоваться цифрами, которые были подготовлены задолго до него на основе ошибочных разведданных. Но в любом случае в этой части его статья работала не в пользу научного подхода к проблематике, а на обоснование одного из мифов, сформированных советской пропагандой.
68
Колтунов Г. А. Курская битва в цифрах (Период обороны). Военно-исторический журнал, 1968. № 6. С. 58–68.
69
NARA USA. T.312. R.54. F.7569611.
Тем не менее это был первый появившийся в открытой советской печати столь значительный массив статистического материала об этом событии. Он, безусловно, расширял представление гражданских историков о проблеме, позволял, опираясь не на слова, как это было в значительной мере ранее, а на сухие цифры, представить реальный масштаб оборонительной фазы Курской битвы, оценить силы и средства Красной армии, которые были развернуты на севере и юге Курского выступа. К сожалению, статья стала не только первой, но и единственной подобного рода в советской историографии битвы под Курском, поэтому часть отечественных исследователей использует данные из неё даже сегодня. Причём часто без критического анализа [70] .
70
Напр.: Огненная дуга. М.: Звонница-МГ, 2003. С. 599.
К сожалению, наметившиеся в обществе перемены не оказывали заметного влияния на фундаментальные исследования в области исторической науки. Примером этого может служить четырехтомник «Операции Советских Вооружённых Сил в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.», подготовленный военно-научным управлением Генштаба, который был издан в 1958 г. Во вступительной статье к первому тому отмечалось: «Авторский коллектив стремился дать правдивый очерк Великой Отечественной войны, основанный, главным образом, на архивных документах, и сделать некоторые, не претендующие на полноту выводы по важным вопросам подготовки и ведения операций, осуществленных Советской Армией в годы Великой Отечественной войны» [71] . Над этим трудом работали известные военные ученые, сами служившие в 1941–1945 гг. в боевых частях и соединениях, в том числе и кандидаты военных и исторических наук генерал-майор Н. Г. Павленко, полковники В. П. Морозов, Г. А. Колтунов, Б. Г. Соловьёв. В целом, учитывая уровень развития отечественной исторической науки и степень свободы ученых в этот момент, эту книгу можно было оценить как крупное достижение на пути изучения минувшей войны, в том числе и событий на Огненной дуге. И если бы её сразу не засекретили, на мой взгляд, она могла бы стать существенной основой (толчком) для дальнейшего, более глубокого анализа, в частности, событий под Курском. Однако этого не случилось, четырехтомник сначала получил гриф «Секретно», с 1962 г. его заменили на «Для служебного пользования», и лишь в 1965 г. труд полностью рассекретили [72] . При этом книга была выпущена ограниченным тиражом только для спецбиблиотек военно-учебных заведений, поэтому и после 1965 г. изложенный в ней материал и выводы, прежде всего критические, оказались фактически недоступны для гражданских исследователей и не попали в широкий научный оборот.
71
Операции Советских Вооружённых Сил в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг. Т. 1. М.: Воениздат, 1968. С. 13.
72
Библиотека ЦАМО РФ. Штамп на томе 2: «Директива ГШ СА № 203995–65».
Вместе с тем следует указать и на существенные недостатки многотомника. В нём не только излагались прежние, в том числе и ошибочные, взгляды и представления о битвах и сражениях (например, об участии 1500 бронеединиц в сражении под Прохоровкой), но и была допущена недооценка действий ряда оперативных объединений в крупных операциях, а также неверно указаны причины ряда неудач Красной армии. Например, его авторы утверждали, что невыполнение задач контрудара войсками 5 гв. ТА 12 июля 1943 г. было связано с «отсутствием достаточного времени для подготовки контрудара» и «пассивностью действий 1-й танковой, 5-й, 6-й и 7-й гвардейских армий, участвовавших в контрударе» [73] , хотя это не соответствовало действительности. Войска Ротмистрова начали сосредотачиваться в районе Прохоровки во второй половине дня 9 июля, следовательно, для приведения себя в порядок после марша и подготовки боевых действий имели в запасе двое суток. По меркам фронта это вполне достаточно для такого мероприятия. Что же касается упрёка в адрес других армий, якобы не участвовавших в контрударе, то и это утверждение далеко от исторической правды. Во-первых, именно активные действия 10 тк 1 ТА 12 июля сорвал разворот одного из самых сильных соединений немецкого 48 тк моторизованной дивизии «Великая Германия» на помощь 2 тк СС под Прохоровку. Во-вторых, 5 гв. А генерал-лейтенанта А. С. Жадова, действовавшая правее армии Ротмистрова, хотя и не выполнила поставленную задачу, а две её стрелковые дивизии, по объективным причинам, отошли на 2–3,5 км с прежних позиций, тем не менее она не допустила прорыва третьей армейской полосы на всю глубину, а мд СС «Мёртвая голова» потеряла в излучине р. Псел, по данным штаба 2 тк СС, больше бронетехники, чем мд СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер», которая действовала на направлении главного удара 5 гв. ТА. Кроме того, во втором томе хотя и признавалось, что задачи контрудара по разгрому вклинившейся группировки врага выполнить не удалось, однако 12 июля назывался как день кризиса немецкого наступления и отказа врага от дальнейших попыток продвижения к Курску. Что тоже было далеко от исторической правды.
73
Операции Советских Вооружённых Сил в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг. Военно-исторические очерки. Т. 2. М.: Воениздат, 1958. С. 248.
Вместе с тем в книге явно по субъективным причинам не только не проанализированы, но даже не упомянуты крупные, но неудачные для советской стороны события Курской оборонительной операции в полосе Воронежского фронта. Например, окружение стрелкового корпуса 69A южнее Прохоровки в ночь на 16 июля, прорыв его соединений и высокие потери при этом. В труде лишь указано, что 13–15 июля 5 гв. ТА и 69A отражали атаки германских войск, которые пытались окружить пять дивизий последней, а затем эти пять дивизий отошли на новый рубеж [74] . Таким образом, авторский коллектив не только не упомянул об окружении, но и приложил максимум усилий, чтобы не вскрывать главную причину этой трагедии – неудачу армии Ротмистрова 12 июля 1943 г. и большой урон, нанесенный ей корпусом СС. Следует отметить, что и при изложении дальнейших событий лета 1943 г. авторами труда внимание акцентировалось в основном на успехах советской стороны,
в том числе, как сегодня стало ясно из архивных источников, выдуманные. В частности, в книге маскировочные мероприятия командования Воронежского фронта в полосе 38А в конце июля – начале августа 1943 г. оцениваются как очень успешные, т. к. противник якобы был вынужден выдвинуть на это направление в качестве оперативного резерва 7 тд [75] . Однако в трофейных документах 4 ТА указано, что данное соединение подтягивалось с целью проведения здесь частной наступательной операции, а активность в полосе 38A германское командование рассматривало именно как отвлечение внимания от направления главного удара войск Воронежского и Степного фронтов.74
Операции Советских Вооружённых Сил в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг. Военно-исторические очерки. Т. 2. М.: Воениздат, 1958. С. 248.
75
Там же. С. 278.
Важной положительной чертой военно-исторических изданий конца 1950 – начала 1960-х гг. было описание и общего хода боевых действия в полосе Центрального фронта летом 1943 г., и отдельных сражений его войск, без особых перекосов и откровенных преувеличений, как это наблюдалось в отношении событий на юге Курского выступа. Например, оборонительные бои у ст. Поныри, которые в 1970-е гг. станут сравнивать по масштабу с Прохоровским сражением, в упомянутой книге «Операции Советских Вооружённых сил в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг. Военно-исторические очерки» оценивались лишь как «поучительный пример упорства в обороне» [76] 307-й стрелковой дивизии, а победа в них справедливо была отнесена за счёт высокой плотности наших сил, правильного использования частей и соединений различных родов войск, а также умело налаженного взаимодействия.
76
Операции Советских Вооружённых Сил в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг. Военно-исторические очерки, Т. 2. М.: Воениздат, 1958. С. 241.
Одной из существенных негативных особенностей отечественной историографии Курской битвы этого периода стало выпячивание заслуг отдельных соединений и объединений в её победе. Эта тенденция зародилась ещё в годы войны и была связана с желанием высокопоставленных руководителей Красной армии «поучаствовать в наградном марафоне» (особенно в 1944–1945 гг. часто этим грешило командование БТ и МВ), а также с определенной косностью в работе военно-исторических подразделений Генштаба. В 1970-е гг. это явление тоже отмечалось в исторической литературе, например, в отношении 5 гв. ТА, но после войны оно возникло под влиянием иных факторов. Во-первых, военно-педагогической и военно-научной деятельности П. А. Ротмистрова [77] . Во-вторых, благодаря участию Н. С. Хрущева в Курской битве в качестве члена Военного совета Воронежского фронта. Безудержным восхвалением деятельности Н. С. Хрущёва в годы Великой Отечественной войны были переполнены практически все публикации конца 1950-х и начала 1960-х гг. В угоду активно формирующемуся культу главы государства искажались важнейшие события, вымарывались целые пласты из истории войны, вычёркивалась многомесячная кропотливая творческая работа больших коллективов армейских и фронтовых штабов по планированию и подготовке битв и сражений. Стремясь «идти в ногу со временем», авторы включали в свои труды целые абзацы, в которых описывалось, как Никита Сергеевич фактически выполняет функции командующего фронтом, без прямого на то распоряжения или хотя бы рекомендации последнего. Ярким примером подобного «творческого осмысления прошлого» могут служить статьи и брошюры П. А. Ротмистрова, а также книга бывшего члена Военного совета 1 гв. ТА Н. К. Попеля [78] «Танки повернули на запад» [79] , опубликованная в этот период.
77
С 1948 по 1968 г. он возглавлял кафедру в ВА им. Ворошилова, Бронетанковую академию, был помощником министра обороны СССР по учебным заведениям.
78
Попель Николай Кириллович (1901–1980?), генерал-лейтенант т/в. В РККА с 1920 г. С 1938 г. – военком 11 мбр. В период репрессий принимал участие в написании политхарактеристик с «компроматом» на комсостав РККА. В начале войны – бригадный комиссар, комиссар 8 мк. Возглавил подвижную группу корпуса, которая вела тяжёлые бои под Дубно, после чего частью сил вышла из окружения. 25.08. –08.12. 1941 г. – член Военного совета 38A. С 09.1942 г. – военком 3 мк. С 30.01.1943 г. и до конца войны – член Военного совета 1 ТА (затем 1 гв. ТА). В период подготовки и проведения Курской битвы сумел установить хорошие отношения с Н. С. Хрущёвым, который высоко оценил его деятельность в это время. 20.08.1943 г. за участие в Курской битве он представил семь высокопоставленных политработников Воронежского фронта к высоким наградам, троих, в том числе и Н. К. Попеля, к ордену Ленина, но Москва это представление не поддержала. После войны жил в Москве, писал книги, опубликованы: «В тяжкую пору» (1959), «Танки повернули на запад» (1960), «Бригада «Революционная Монголия» (1977), а также совместно с В. П. Савельевым и П. В. Шеманским «Управление войсками в годы Великой Отечественной войны» (1974). Записью и обработкой его воспоминаний занимался литературный критик Э. В. Кардин.
79
Попель Н. К. Танки повернули на запад. М.: Воениздат, 1960.
Для раздувания значения роли Н. С. Хрущёва в годы войны идеологические органы уже в начале 1960-х гг. стали использовать и мемуары полководцев. Хотя в их узком кругу он как военный деятель, мягко говоря, авторитетом никогда не пользовался. Тем не менее все чаще в статьях и воспоминаниях бывших командующих фронтами, а затем и армиями стали появляться целые абзацы с хвалебными отзывами о масштабной и кипучей работе генерал-лейтенанта Н. С. Хрущёва. Например, К. К. Рокоссовский в сборнике «На Огненной дуге. Воспоминания и очерки о Курской битве» «рассказал», как в период подготовки к летним боям в штаб Центрального фронта, которым он командовал, несколько раз приезжал член Военного совета (соседнего!) Воронежского фронта, чтобы проинформировать «о сложившемся к тому времени вокруг Советского Союза положении» [80] . Как правило, авторы в погонах с большими звездами обладали непростыми характерами. Поэтому во избежание скандалов, которые они могли учинить, такие вставки обязательно согласовывались с ними «под роспись». Г. К. Жуков, не один год боровшийся против подобных «вкраплений» в рукопись своей книги (и не понимая, как это можно маршалу и коммунисту так врать и пресмыкаться), в личном письме К. К. Рокоссовскому по этому конкретному эпизоду очень жёстко ответил: «Я внимательно слежу за Вашими выступлениями в печати. И всегда жду от Вас правдивого описания истории операций. Но увы! И Вы, Константин Константинович, оказывается, не лишены желания пококетничать перед зеркалом истории, некоего украшательства своей личности и искажения фактов. Напомню лишь некоторые. Описывая подготовку войск Центрального фронта к Курской битве, Вы писали о выдающейся роли Хрущева Н. С. в этой величайшей операции. Вы писали, что он приезжал к Вам на фронт и якобы давал мудрые советы, «далеко выходящие за рамки фронтов». Вы представили в печати его персону в таком виде, что Хрущев вроде играл какую-то особо выдающуюся роль в войне. А этого-то, как известно, не было, и Вы это знали. Как Вам известно, с Хрущевым приезжал и я. Напомню, что было на самом деле: был хороший обед, за которым Хрущев и Булганин крепко подвыпили. Было рассказано Хрущевым и Булганиным много шуток, анекдотов, а затем Хрущев уехал в штаб Воронежского фронта, а я остался во вверенном Вам фронте, где отрабатывались вопросы предстоящей операции с выездом в войска. Надеюсь, этого Вы еще не забыли» [81] .
80
На Огненной дуге. Воспоминания и очерки о Курской битве. М.: Воениздат, 1963. С. 25.
81
РГВА. Ф. 41107. Оп. 2. Д. 13. Л. 30.
Но наиболее масштабно и зримо эта тенденция проявилась в шеститомнике «История Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.». Вот как оценивал это издание один из самых авторитетных полководцев бывший начальник Генерального штаба Красной армии Маршал Советского Союза А. М. Василевский: «…Читаешь многотомную Историю Великой Отечественной войны… и иногда удивляешься, – отмечал он в беседе с писателем К. М. Симоновым. – В период подготовки Сталинградской операции и в период самой операции, в том числе в период самых ожесточенных боев с котельнической группировкой немцев, я ездил из одной армии в другую, из одних частей в другие буквально все время в одной машине с Хрущевым. Он не вылезал из моей машины, всегда, где был я, был и он. Но вот читаешь эту историю, и в ней написано: «Товарищ Хрущев приехал туда-то», «Товарищ Хрущев прибыл на командный пункт [82] в такой-то корпус», «Товарищ Хрущев говорил там-то и с тем-то» и так далее и так далее. А где начальник Генерального штаба, так и остается неизвестным.
82
Командный пункт (КП) – основной пункт управления войсками в частях, соединениях и объединениях, с которого осуществляются постоянное руководство войсками и различные мероприятия, направленные на обеспечение успешных действий при выполнении поставленных задач.
Еще более странно описано в этой «Истории…» планирование операции на Курской дуге. Из этого описания может создаться ощущение, что эта операция была в основном спланирована на Воронежском фронте, тогда как на самом деле для планирования этой операции съехались и участвовали в ней Жуков, Рокоссовский, я, Ватутин, подъехал туда во время этой работы и Хрущев. Это действительно так, но не сверх того» [83] .
Ему вторил Г. К. Жуков: «…Лакированная эта история. Я считаю, что в этом отношении описание истории, хотя тоже извращенное, но все-таки более честное у немецких генералов, они правдивее пишут. А вот «История Великой Отечественной войны» абсолютно неправдивая. Это не история, которая была, а история, которая написана. Она отвечает духу современности. Кого надо прославить, о ком надо умолчать» [84] .
83
Симонов К. М. Глазами человека моего поколения. М.: АПН, 1988. С. 464, 465.
84
Никоноров А. В., Звонов В. И., Карпов В. В., Светлишин Н. А. Маршал Советского Союза Г. К. Жуков (Хроника жизни). М.: Русская книга, 1998. С. 323.