Кузнец

Металл накалился добела, готовый к преображению. Саныч отошёл в дальний угол кузни, где громоздилась куча инструментов. Из-под вороха хлама он извлёк нечто, заставившее меня затаить дыхание.

Молот с причудливыми узорами, которого я прежде никогда не видел, источал едва уловимое сияние. Первый удар — и вихрь вопросов закружился в голове. Откуда у Саныча такая мощь? Почему от сокрушительного удара лишь тихий звон? Отчего молот светится при замахе, словно живой?

Я слышал о магии внутреннего усиления — теперь не сомневался, что Саныч ею владеет. Но светящийся молот... Неужели и он зачарован? Когда я тайком пробовал ковать, от ударов обычного молотка звон разносился по всему дому. Этот же, похоже, не только обладал невероятной прочностью, но и глушил звук. Хитрый Саныч — предусмотрел всё, чтобы не привлекать внимания.

Архип оказался прав — стоило увидеть процесс, и часть загадок прояснилась. Но появились новые.

Обычный меч можно выковать за полдня. Мы же начали на рассвете, а закончили затемно. Даже на обед не отвлекались — только короткие передышки между повторными разогревами заготовки.

— Это правда, — я не удержался. — Внутреннее усиление, молот с защитой от износа и подавлением звука.

Саныч прищурился, улыбка тронула его губы — мои догадки пришлись ему по душе.

В назначенный день явился Дмитрий Архипов — без меча, но полный надежды.

— Саш, можно? — голос разнёсся через распахнутую дверь.

— А если нет, ты уйдёшь? — донеслось из глубины дома.

— Ответ ты знаешь, — хмыкнул Архип, уверенно шагая внутрь. Заметив свёрток на столе, замер. — Неужели...?

— Вот она, аристократическая кровь — даже поздороваться забыл, — проворчал Саныч, качая головой.

Архип сгрёб его в охапку, рассыпаясь в приветствиях и благодарностях.

— Я и не надеялся на такое исключение, друг мой. — бормотал он, не разжимая объятий.

— Как же не надеялся? Свой клинок дома оставил, — Саныч вывернулся из медвежьей хватки. — Хватит телячьих нежностей. Посмотрел бы я на тебя, откажи я в просьбе.

— Но ведь сделал! — Архип бросился к свёртку. — Он великолепен!

— Сам удивлён. Благодари мелкого — вечно меня своими хитростями обводит, — в голосе Саныча звучала добрая усмешка.

Архип окинул меня внимательным взглядом, вспоминая наше прощание. Я ответил лёгкой улыбкой.

— Он преувеличивает, не обращайте внимания.

— Вот! — воскликнул Саныч. — Я этому не учил!

— Верно подмечено, — рассмеялся Архип. — Чтобы научить такому, надо самому уметь.

— Тебе лишь бы зубоскалить, — фыркнул Саныч.

— А куда его дальше думаешь определить? Выбрал место? — Архип перешёл к делу.

— Сам решит. Он меня каждым шагом удивляет, — в голосе Саныча звучала гордость. — Только не к тебе, надеюсь.

— Вечно ты всё испортишь под конец. — шутливо махнул рукой Архип.

— Вижу, у вас всё складывается, — я пожал Архипу руку. — Пойду. Не теряйтесь больше.

Уходя, я слышал смех Саныча и чувствовал пристальный взгляд Архипа.

Итак, магия внутреннего усиления. Возможно, у меня есть к ней предрасположенность, но это прояснится лишь к совершеннолетию. Полную силу смогу обрести после какого-то таинственного обряда — какого именно, оставалось загадкой. От Саныча подробностей не дождёшься, а все знающие немеют от одного его взгляда.

Архип после этого заглядывал ещё пару раз — уже просто как друг. Они с Санычем уходили куда-то, возвращались навеселе, и кузница наполнялась их смехом и воспоминаниями о былом.

***

За три года я методично выстраивал фундамент своего будущего. Каждое утро начиналось с пронзительного звона будильника и заканчивалось изнуряющими тренировками до темноты. Вода в реке закаляла тело, а раскалённый металл в кузнице закалял дух. Между делом я собирал крупицы знаний о внутренней магии — казалось бы, простейшем умении, но таящем в себе необъятный потенциал. Особенно меня интересовало усиление оружия, хотя эта техника требовала особого металла из измерения. В глубине души я надеялся на помощь Архипа — только он мог достать такой материал.

Полуденное солнце нещадно палило, когда я заканчивал очередную тренировку. Пот градом катился по спине, мышцы приятно гудели от нагрузки. Внезапно тишину разорвал взволнованный голос.

— Миш! У нас волчок отобрали! — На заднем дворе стоял помятый Женька, его обычно аккуратная рубашка была измята и испачкана.

Я смерил его внимательным взглядом:

— Какой ещё волчок? Выражайся яснее.

— Ванин волчок, который с плёткой крутится, — затараторил он, размахивая руками.

— К чёрту волчок. Что с тобой стряслось? — мой голос стал жёстче.

Женька переминался с ноги на ногу:

— Хотели забрать обратно, а нас отметелили.

Я медленно осмотрелся, просчитывая ситуацию:

— Где второй? Сбежал, пока тебя били?

Женя отчаянно замотал головой:

— Нет! Мы были вместе. — его голос предательски дрогнул.

— Хватит мямлить как девчонка. Говори всё или разбирайся сам. — я накинул рубашку на влажное от тренировки тело.

Плечи Женьки поникли:

— Я ему сразу сказал к тебе идти, а он не послушал. Полез драться с двумя старшими. Сначала ему навешали, потом и мне досталось, когда пытался разнять. — он буравил взглядом землю, словно хотел в ней раствориться.

Внутри шевельнулось раздражение, но я подавил его. Ситуацию нужно было брать под контроль:

— Идём к нему. Надо проверить состояние.

Дорога к полю петляла между деревьями. Женька всю дорогу молчал, только изредка вздыхал. Минут через десять мы нашли Ваню под старым дубом — он сидел, обхватив колени руками, весь в ссадинах и синяках.

— Будешь дальше нюни распускать или пойдём разбираться? — в моём голосе прозвучала сталь.

В его глазах на миг вспыхнул огонёк, но тут же погас.

— Отвали! — процедил он сквозь зубы, пытаясь сохранить остатки гордости.

— Как скажешь. — я намеренно добавил в голос иронии.

Ваня резко развернулся, в глазах плескалась ярость:

— Достал ты со своими нравоучениями! Тебе легко говорить — ты любого уложишь! — он яростно жестикулировал. — Я хотел просто доказать себе, что могу постоять за себя.

— Похвальное желание. Только где ты был, когда я предлагал тренироваться? Играл в свои игрушки? И где теперь эта игрушка?