Кузнецов. Опальный адмирал

— Где сражаются моряки? — спросил нарком.

— Повсюду! Сейчас вот в Красное Село посылаем первую Отдельную бригаду морской пехоты полковника Парафило. Но этих сил недостаточно, колдую, где еще взять краснофлотцев.

В кабинет вошел маршал Ворошилов.

— Вы еще не уехали, Николай Герасимович? — спросил он. — Нам тут достается… — Он хотел улыбнуться, но улыбка получилась какой-то неживой, у глаз появились морщины. — Напирает немец, и нам все труднее держать оборону.

— Неужели падет Питер? — спросил Кузнецов.

— Сам терзаюсь этой мыслью, — признался маршал. Он сообщил о том, что решением ГКО упразднено главнокомандование Северо-Западного направления. Фронты подчинили непосредственно Ставке. — Мне только сейчас звонили из Москвы. Так что я уже не главком, а командующий Ленинградским фронтом! И вообще, я чувствую себя неважно, — откровенно добавил Ворошилов. — Хочу кое-что сказать о флоте. Тебе поведал Трибуц, что в Кронштадте кораблям придется туго?

— Я и сам это вижу, — усмехнулся нарком.

— Вот я и хочу, чтобы ты переговорил об этом со Сталиным. Дело серьезное. Трибуц тоже боится за корабли. Надо что-то делать.

— Надо, Климент Ефремович, — согласился с ним Кузнецов. — Дня через три я вернусь в Москву и обо всем доложу в Ставке.

— Просьба к тебе, Николай Герасимович, — продолжал Ворошилов. — Там, в соседней комнате, мой начштаба генерал Попов. Он желает получить твой совет, как использовать линкоры и крейсера для огневой поддержки на суше. Поговоришь с ним?

— Хорошо, Климент Ефремович.

Поздно вечером Кузнецов прибыл в штаб флота. И тут он узнал, что наши войска отошли на правый берег Невы к Синявино. А сегодня немцы ворвались в Шлиссельбург и вышли к Ладожскому озеру. Ленинград оказался в кольце!

— Плохие вести, — грустно произнес Кузнецов. — Теперь немцы попытаются форсировать Неву.

— Им это не удастся, — возразил Трибуц. — Еще неделю назад по приказу Военного совета был сформирован отряд кораблей реки Невы, в него вошли эсминцы, сторожевые суда, тральщики. Капитану 1-го ранга Черокову, командиру отряда кораблей, приказано поддерживать огнем войска 55-й и 42-й армий, не дать возможности немцам переправиться через Неву. Хорошо и то, — продолжал Трибуц, — что в районе Невской Дубровки мы установили батарею из крупных орудий, которые сняли с линкоров «Марат» и «Октябрьская революция».

— А куда дели орудия крейсера «Аврора»? — спросил нарком.

— В районе Дудергофа и Пулково оборудовали две батареи специального назначения. — Трибуц помолчал. — Да, Николай Герасимович, в такое пекло я еще не попадал. — Он взглянул на стоявший рядом «дуглас».

К самолету подошел его командир, он доложил наркому о готовности к вылету.

— Спасибо, иду! — Кузнецов крепко пожал руку комфлоту. — Держитесь тут, Владимир Филиппович. Я не знаю, какое решение примет Верховный, но ни один корабль не должен попасть в руки врага. Слышите, ни один корабль!..

«Выходит, корабли мы должны сами уничтожить? — спросил себя Трибуц. — Нет, только не это…»

«Дуглас» взмыл в ночное небо.

Прилетел нарком поздно. Над Москвой висело черное зыбкое какое-то чужое небо. Столица напоминала огромный корабль, погрузившийся в пучину: нигде не было видно огней. Кузнецов подхватил небольшой чемоданчик, вышел из самолета и направился к выходу. И тут его встретил адмирал Алафузов.

— С прибытием, Николай Герасимович! — бодро сказал он и робко добавил: — Я только что приехал… Дома у вас все хорошо, правда, Вера Николаевна призналась, что скучает без вас.

— Вот как? — усмехнулся Николай Герасимович. — Тогда, может быть, попросить Верховного, чтобы он не посылал меня в командировки?

Алафузов смутился.

Добрались в наркомат быстро. Кузнецов, снимая шинель, спросил Алафузова о последних новостях на флотах.

— Что в Одессе?

— Вчера туда на лидере «Харьков» прибыл комфлот Октябрьский. Корабли доставили в город войска, оружие, боеприпасы.

«Наконец-то поступает подкрепление», — подумал Николай Герасимович. Поговорить с Алафузовым подробнее о ситуации на флотах Кузнецов не успел — его вызвал в Генштаб Шапошников. Спросил с ходу:

— Все ли делает в Одессе контр-адмирал Жуков? — Борис Михайлович достал пачку «Казбека» и закурил. — Расскажите о нем хотя бы коротко. Вы его хорошо знаете? Вы предложили Ставке назначить его командующим Одесским оборонительным районом, я вас поддержал, так что прошу отчитаться!

— Жуков смел, отчаян, дерзок в своих исканиях как командир, — сказал нарком ВМФ. — Но хорошо я узнал Гавриила Васильевича в Испании, когда он прибыл туда добровольцем сражаться с франкистами. «Где хотите воевать?» — спросил его. Он ответил: «Если можно, то пошлите меня на корабль». Я так и сделал. Не раз Жуков совершал рискованные походы в базу Маон, которая находилась рядом с логовом франкистов на Балеарских островах. Участвовал он и в боях с мятежными кораблями. Ему я верю как самому себе.

— Понял вас, голубчик! — Шапошников взглянул на наркома. — Я помогу с войсками, так что подкрепление Одессе будет!

Позже по распоряжению Ставки в Одессу прибыли на кораблях десять маршевых батальонов — более 10 тысяч человек. Их перебросили из портов Кавказа.

Вернувшись из Генштаба, Кузнецов продолжил беседу с адмиралом Алафузовым.

— Что у Головко?

— Вчера я разговаривал с начальником штаба флота Кучеровым. Головко был в это время в штабе 14-й армии у генерала Фролова. Им там сейчас нелегко, немцы начали третье по счету наступление на Мурманском направлении. Горно-егерский корпус «Норвегия» ведет бои на подступах к Западной Лице. Продвинулись вперед на полтора-два километра. На море, правда, дела получше, — продолжал заместитель начальника Главморштаба. — В районе Варде подводная лодка «К-2» капитана 3-го ранга Уткина выставила четыре минные банки. Позже в районе маяка Харбакен Уткин обнаружил крупный транспорт немцев, но сложившаяся обстановка не позволила атаковать его торпедами. Что делать? На лодке находился командир дивизиона капитан 2-го ранга Магомед Гаджиев. Он-то и предложил Уткину всплыть и открыть огонь по врагу из орудий, что тот и сделал. Транспорт был потоплен. Командир другой лодки, «М-172», Фисанович тоже пустил на дно большое судно.

— Я понял вас: подводники Северного флота активизируют свои действия, — задумчиво молвил нарком. — Когда я был там, видел Гаджиева и Фисановича. Оба зрелые командиры, думаю, они еще не раз порадуют нас боевыми успехами…

Кузнецов не договорил — позвонила «кремлевка». Он узнал голос Поскребышева.

— Вас вызывает товарищ Сталин. Пожалуйста, поторопитесь.

Кузнецов, раздевшись в приемной, посмотрел на себя в зеркало. Лицо серое, вокруг глаз круги.

— Разрешите? — Он вошел в кабинет.

Сталин какое-то время стоял молча, потом спросил Кузнецова, известно ли ему, что в Ленинград вместо Ворошилова назначен Жуков.

— Нет, мне об этом неизвестно, — ответил нарком. — Я вылетел из Ленинграда, когда Георгия Константиновича там еще не было.

— Жуков уже там. — Сталин вынул из кармана трубку, набил ее табаком и положил на край стола. Привычно заходил по кабинету. — Корабли из Таллина перебазировали?

Кузнецов подтвердил, что корабли уже в Кронштадте. Боевое ядро флота удалось сохранить. Попытка немцев уничтожить силами авиации костяк кораблей Балтики не удалась. Однако во время перехода флот понес потери.