Кузница Тьмы

Она подтащила его ближе к животу.
– Поклонение - странная штука. Оно ищет... сытости. Без этого не будет откровения. Когда ты стараешься, я наполняюсь. Когда ты сладостно сдаешься в плен, я радуюсь твоему дару. Другие божества тебе не нужны. Теперь лишь я твоя богиня, Раскан, и я приглашаю тебя внутрь.

Ему хотелось кричать, но звуки не вылетали из горла.

Она прижала его лицо к животу и он ощутил, как все шире раскрывается шрам. Кровь оросила щеки, потекла меж губ. Подавившись, он попытался вздохнуть. Но легкие заполнила жидкость. Он ощутил, как она заталкивает голову в живот, края разреза сомкнулись на шее. Тело его содрогалось, но власть женщины была абсолютной, даже когда рана начала закрываться, перерезая шею.

Он прекратил бороться. Он мешком повис в ее хватке. Кровь струилась по груди.

Через миг, издав едва слышный всхлип, тело отвалилось. Но сам он остался поглощенным плотью, слепым. В эти последние мгновения осознанности он ощутил пресыщение и познал его полностью. Благословение богини - радость заполнила его естество.

Олар Этиль утерла кровавые руки о растянутый живот, перешагнула обезглавленное, сжавшееся у ног тело.

Подошла к ближайшему дереву и вскарабкалась на сучья. Странные черные лишайники собирались около нее, разрастаясь в ответ на заклинания силы из полных, кроваво-алых губ. Тщательно скрыв себя, она поджидала возвращения спутников мертвеца. Хотела снова увидеть беременную женщину и сладкую рану на ее щеке.

Не всегда жестока, верно. Лишь почти всегда.

– Скучно было скакать целую ночь, - рассказывал Виль, когда они ехали разыскивать сержанта Раскана.
– И трудно искать воду. Без вашего источника мы были бы в беде.

– Чем скорее уберемся из здешних земель, тем лучше, - сказал Галак, оглядывая каменные дома.
– И пусть мы мчались сюда, только чтобы поскакать обратно. Мне плевать.

– Наставник?
– спросил Ринт.

– Был тихим всю дорогу, - пояснил Галак.
– Кажется, был рад увидеть монахов.

Что-то в тоне старого друга заставило Ринта посмотреть на него внимательнее.

Но тут Виль хмыкнул и сказал: - Галак решил, что не доверяет старику. У меня тоже нет причин.

– Что-то в его глазах, - пожал плечами Галак.
– Что-то не то.

Они оказались у подножия холмика.

– Вижу его коня, - сказала Ферен.
– Снова заснул?

Ринт потряс головой. Ведьма ранила беднягу, и полная медовухи ночь его не исцелила. Лишь предложила покой забвения. Но, разумеется, ничто не вечно. Дух снова выныривает на поверхность, вдыхая боль жизни.

Четверо въехали на холм, пересекли вершину.

Он увидел Раскана лежащим, скорчившимся - и что-то было не так. В воздухе пахло свежей кровью. Натянув удила, Ринт начал слезать с коня и застыл.

Погран-мечи молчали - да и лошади замерли на месте, мотая головами и фыркая.

Ферен спрыгнула и подошла к обезглавленному телу. Ринт видел, как она осматривает Раскана и почву вокруг трупа. Почти сразу же она подняла голову, глядя на одно дерево. Меч свистнул, вырвавшись из ножен.

Рот Ринта внезапно стал сухим как пыль. Прищурившись, он пытался понять, на что смотрит Ферен, но в путанице лишайников, среди густых ветвей было ничего не разобрать. Он вылез из седла и, держа руку на кинжале, подошел к сестре.

– Ферен?

– Она там, - шепнула Ферен.

– Кто? Я ничего...

– Она там!

Ринт оглянулся на тело. Культя шеи казалась сдавленной, края раны были разлохмачены. Вряд ли это следы острого клинка. Но как же? Волна холода прошла по телу, Ринт вздрогнул. Повернулся к Галаку и Вилю, что встали позади. Оба мужчины выхватили оружие, озирались во все стороны, отчаянно отыскивая врага там, где не было никого.

– Я оставил его позади, - сказал Ринт.
– Никого вокруг - он был один. Клянусь.

– Она там!
– кричала Ферен, указывая мечом.
– Вижу!

– Там ничего нет, - зарычал Виль.
– Ни женщины, ни зверя. Ферен...

– Азатеная! Ведьма, сойди и встреться с моим мечом! Тебе так нравилась моя кровь - дай же попробовать своей!
– Ферен подбежала к дереву и сунула клинок в уродливое дупло. Кончик ударился с металлическим лязгом, меч тусклым проблеском вылетел из руки Ферен. Мелькнул мимо Ринта и приземлился, погрузившись в почву - туда, где могла бы лежать голова Раскана. Ферен отшатнулась, словно ее тоже ударили; Ринт ринулся поддержать ее.

Она извивалась в объятиях, сверкая глазами на дерево: - Убийца! Олар Этиль, услышь меня! Будь проклята! Во имя невинного мужчины проклинаю тебя! Отнятой у меня кровью проклинаю тебя!

Ринт оттащил ее. Метнул взгляд Галаку и Вилю.
– Заверните тело и бросьте на коня! Нужно уезжать!

Женщина в руках бешено боролась, глубоко поцарапав его предплечья. Он мгновенно вспомнил девочку, содрогавшуюся в слепой ярости, и как пришлось ее держать, пока гнев не поглотила усталость. Она царапала его. Кусала. Она была страшна в своем праве.

Изо рта вырвался вопль, полный тоски по навеки потерянному, по тому, чего уже не изменить. Этот крик внезапно остудил ее, она обернулась и обняла брата. Теперь он ощущал ее силу, он отдавал ей свою слабость.

– Но где голова?
– почти панически крикнул Виль.

– Пропала!
– буркнула Ферен.

Брат и сестра крепко обнялись, и Ринт в этот миг осознал, что они обречены, что жизни их спаялись с этим мгновением, с нечистым холмом и зловещими деревьями - с безголовым трупом невиновного мужчины. Он видел, что впереди лишь кровь и убийства, падающие ливнем с неба. Он видел пламя и ощущал горечь дыма в глотке.

Он слышал, как Виль с Галаком несут тело к лошади. Виль выругался, заметив, что на лошади еще нет седла.
– Положи его, Галак! Положи!

Ферен оторвалась от него. Ринт стоял, протянув руки, словно из объятий вырвали жизнь, оставив лишь пустоту смерти, и тупо следил, как сестра шагает за мечом. Она потянула, вытаскивая его, и спрятала в ножны - все движения лихорадочные, она двигается как женщина, знающая, что за ней следят все глаза, но с леденящей алчностью, не с восхищением. В груди заболело. Он видит это снова...

Так она нашла мужа - его тело в бесполезной, жалкой попытке сбежать из хватки горя... этот мужчина попросту бросил ее одну, выпучив глаза, разинутым ртом крича о трусости, пусть голос уже никогда не вырвется из этих губ... так она и двигалась, хороня себя под весом забот и неотложных дел.

Он чувствовал, как слезы бегут по щекам и бороде.

Что-то слетело из темной завесы листьев и шлепнулось почти у ног Ринта. Он поглядел: глиняная фигурка, скользкая от свежей крови. Тихий смешок донесся из непроницаемой путаницы над головой. Ринт выпрямился. Виль и Галак оседлали коня и посадили на него труп. Ремешками привязали руки, потом связали ремни мокасин - подарка Драконуса - туго связав ноги под брюхом скакуна.