Кузницы Марса. Трилогия

– Спокойнее, капитан, – произнёс Андерс, когда они подошли к посадочной палубе. – Мы же не хотим расстроить местных, не так ли?

– Извините, сэр, – ответил Хокинс, явно неохотно прижав руки к бокам. – Сила привычки.

– Понятно, но я хочу, чтобы вы предельно ясно понимали, что никто не смеет даже прикоснуться к оружию без моего прямого приказа. И никаких ругательств и дурных мыслей, вы меня поняли?

– Конечно, понял, сэр. Я передам ваш приказ и любой, кто начнёт доставлять неприятности будет иметь дело с Реем.

– Думаю, если всё покатится к чёрту мало кого остановят мысли о лейтенанте Рее.

– Верно замечено, сэр, – согласился Хокинс, и в этот момент переборка загрохотала в сторону с лязгом механизмов и протестующих сервомоторов.

– Вот мы и пришли, – прошептал Андерс, входя на посадочную палубу. – Снова в Око.

Похожее на пещеру пространство за переборкой совсем недавно заполняла кипучая деятельность: сервиторы, крепостные и логисты Механикус координировали палубные операции, следуя тщательно составленным планам Криптаэстрекса по восстановлению запасов. С десяток недавно прибывших грузовых транспортов расположился напротив мерцающего целостного поля в открытый космос, их корпуса покрывал лёд, а сами они выглядели закрытыми. Сервиторы молча стояли у грузовых дверей, не двигаясь и отказываясь работать, подчиняясь неведомой силе, которую имел над ними загадочный помощник Авреема Локка.

Их встречали примерно пятьдесят мужчин в грязных красных спецовках крепостных Механикус. За их спинами Андерс видел ещё тысячи, они бездельничали на штабелях ящиках, собирались в группы или спали, растянувшись на палубе. Картина крепостных, спящих несмотря на то, что их время неумолимо приближалось к концу, превзошла все ожидания, но Андерс давно знал, что люди способны на самое странное поведение во время кризисной ситуации.

Комитет по встрече оторвал рукава от одежды или как-то по-другому изуродовал её в явной попытке продемонстрировать, что они сбросили оковы угнетателей. Все они были вооружены длинными тяжёлыми стальными трубами или гудящими силовыми инструментами непонятного назначения. Андерс сразу же узнал лидера этой группы: Юлий Хоук, бывший гвардеец и, если верить его личному делу, закоренелый уклонист. Он где-то раздобыл ржавый лазерный карабин, и, несмотря на длинный список дисциплинарных нарушений и неудовлетворительных оценок, было ясно, что он умел с ним обращаться.

– Ты – Андерс? – спросил Хоук.

– Я – полковник Вен Горацио Андерс, полковник 71-го кадианского полка “Головёшки”. Почему на тебе нет формы, гвардеец Хоук?

– Давненько ко мне так не обращались, – рассмеялся Хоук, едкие и вызывающие нотки в его голосе свидетельствовали о годах, проведённых за подрывом авторитета и издевательств над теми, кто лучше него. Несмотря на сказанное Хокинсу, Андерс почувствовал сильное желание выхватить саблю и пронзить оскорбившего его солдата. – Теперь я просто Хоук, и на мне есть форма. И эту форму я не променяю на полковое дерьмо.

– Я здесь для разговора с Авреемом Локком, – сказал Андерс. – Поэтому буду признателен, если ты проведёшь меня к нему.

Хоук покачал головой. – Ну уж нет.

Его тон привёл Андерса в бешенство, но полковник сумел сдержаться:

– Мне сказали, что он здесь.

– Ага, здесь, но нам ничего не говорили о трёх чёртовых боевых роботах и паре космических десантников, которые шарятся сзади, – ответил Хоук. – Ты нас за идиотов держишь?

Андерс очень хотел дать утвердительный ответ, но ограничился следующими словами. – Каждая секунда моего времени, которую ты тратишь в пустую, приближает корабль к гибели. Это у тебя надо спросить идиотизм это или нет.

– Я уже встречал с таких как ты, – сказал Хоук. – Считаешь, что лучше нас, пехотинцев. Знаешь, я знал офицера по имени Андерс. Вот уж точно самоуверенный ублюдок. Его прикончили на Гидре Кордатус.

– Ах, да, – сказал Андерс. – Я прочитал твой отчёт по пути сюда. Во время воображаемой атаки космических десантников Вечного врага, не так ли?

Хоук кивнул. – Да, именно тогда.

– На мёртвом мире, не имевшем никакого материального или стратегического значения. Во время атаки, которую Адептус Механикус и Адептус Астартес никогда не признали.

– Механикус хотят, чтобы ты в это верил, – усмехнулся Хоук, словно Андерс представлял собой воплощённую доверчивость. – Конечно, они не признают, что там была крепость и враг пришёл и отобрал её, как мелочь у пьяницы.

– Так ты можешь отвести меня к крепостному Локку или нет? – спросил Андерс, утомлённый болтовнёй Хоука.

– Да, могу, но только тебя одного.

Капитан Хокинс шагнул вперёд и произнёс. – Исключено.

– Ну и кто сейчас тратит в пустую время? – усмехнулся Хоук.

Андерс махнул Хокинсу отступить. – Если это нужно, чтобы покончить с этим.

– Сэр, вы не можете просто…

– Капитан, останьтесь здесь с остальными, – сказал Андерс.

– Сэр, я не могу позволить вам идти туда одному, – настаивал Хокинс.

Андерс проигнорировал возражения Хокинса и произнёс. – Я буду в полной безопасности, уверяю вас. Вы мне нужны, чтобы поддерживать порядок и дисциплину. Да, и если я не вернуть в течение двадцати минут…

– Сэр?

– У вас есть моё разрешение убить всех на этой палубе.

Андерс повернулся к изумлённому и шокированному Хоуку.

– Ну что же, крепостной Хоук, – произнёс Андерс. – Веди меня к своему лидеру.

Пробираться по внутренностям космического корабля людей оказалось по-детски легко. Мрачные коридоры драпировали тени и пронизывали боковые проходы, о которых, похоже, забыл даже экипаж. Могильная тьма скрывала восхождение Бьеланны из глубин корабля, пока она скользила в тени не работавших уже много веков высоких машин и по заброшенным проходам, которые по щиколотку заполняла кишащая крысами вода.

На каждом шагу сверху на неё смотрели металлические символы черепа в шестерёнке, которые располагались рядом с резными каменными горгульями. Не менее часто такие символы встречались и на мерцавшем грубом и примитивном оборудовании: всевозможных пневматических механизмах, звенящих цепях и извергающих дым поршнях. Космический корабль являл собой множество противоречий: кошмарный храм, где почитали жестокие машины, и рассадник для толп людей, которые были его экипажем.

Бьеланна никогда не понимала монкеев, расу столь многочисленную и безудержно плодовитую, что они превзошли численностью звёзды. Но их невообразимая численность не принесла им утешения, а скорее наполнила страхом и заставила искоренять любую иную форму жизни и вероисповедания. Подобная бездумная ненависть могла породить в ответ только ненависть, но люди не видели, что собственными руками обрекают себя на вечность борьбы.

Чем больше Бьеланна видела людей на борту этого корабля, тем меньше вообще думала о них как о разумных существах. Они стали смазкой перемалывающего механического оборудования, корпускулами, которые перемещались с места на место, служа бесперебойной работе великой машины. Она не могла понять, как они не видят, что мало чем отличаются от микробов, ползающих в теле огромного зверя.

– Они не поклоняются вам, – прошептала она, остановившись под одним из наполовину машинных наполовину человеческих черепов, который проштамповали на стальном листе стены. – Вы поработили их, а они считают себя благословлёнными.