Кваздапил. Наявули 2

Мадина заметила и нарочно подняла руки за голову, скрестив пальцами за затылком.

– Так лучше?

– Я за разнообразие. Мне нравится по-всякому.

– Тоже многозначительное заявление. Но разговор ушел в сторону, а мы хотели начать с «правды или желания». Мне кажется, нужно узнать друг друга лучше.

– Согласен. Пару минут назад мы говорили про разные виды обид. Тебя не обидит, если попрошу развернуться и прислониться ко мне спиной? Разговор глаза-в-глаза напрягает, мысли путаются. Я как-то не привык к серьезным дискуссиям в таком положении.

– А я, по-твоему, привыкла?

Мадина подтянула ноги, ее тело с торопливой возней провернулось на месте, и спина осторожно легла на мою грудь. Затылок столь же аккуратно опустился мне на плечо.

В предложении крылся подвох, мы оба о нем знали и оба сделали вид, что ничего не произошло. Наши взгляды теперь не встречались, и на нервах это сказалось в лучшую сторону, но теперь наши обнаженные тела касались друг друга намного плотнее, чем раньше. В спину… да, пусть будет в спину, Мадине упирался мой воодушевленный происходящим инстинкт. Не думаю, что у Мадины было с кем-то нечто подобное. Она застыла в приправленном ликованием немом ужасе, я чувствовал, как ее мышцы окаменели по всей поверхности соприкосновения.

Мы снова сделали вид, что все нормально.

– Начнем? – Мадина поерзала, устраиваясь на мне поудобнее. – Кто задаст первый вопрос?

Наверное, она хотела разыграть первенство жребием. Ее рука потянулась к лежавшему на бортике ванной мелкому обмылку – скорее всего, чтобы зажать в одном из кулаков и предъявить для выбора. Я остановил:

– Начнем по старшинству.

– Нечестно!

– Тогда – по традициям и обычаям. Они велят тебе слушаться мужчину.

– Будь эти традиции твои тоже, я бы не возражала, но мы живем в обществе равноправия. Нужно разыграть честно.

– Хорошо. – Я аккуратно, чтобы не вспугнуть, обхватил ее руками, ладони опустились на конусы грудей и нежно сжали. – В какой руке ничего нет?

Мадина остолбенела. При этом она не сделала ни движения, чтобы разомкнуть объятия или убрать мои руки, лишь сипло раздалось:

– Прикалываешься?

– Ты хотела разыграть, я разыгрываю по праву сильного. Если отгадаешь, спросишь первой. Согласна на условия?

Наверняка, у Мадины нашлось бы, чем ответить, но она просто кивнула.

Ее груди остались в мои ладонях. Упор в спину Мадины возрастал. Мы продолжали делать вид, что просто разговариваем.

– Как ты видишь свое будущее? – спросил я. – Для чего живешь? Что для тебя главное?

Мадина долго собиралась с мыслями. Наверное, ей мешало мое активное присутствие сзади и спереди – мои руки не просто лежали, они поглаживали и нежно мяли, сладостно ощущая тершиеся о ладони острия.

– Хочу испытать и попробовать все, что доступно, чтобы потом было, что вспомнить.

– И все?

– Уточню: чтобы было, чего стыдиться и говорить: «Какая же я была молодая и глупая!» У меня столько же прав на свою жизнь, как у моего будущего мужа. Он себя ни в чем не ограничивает, это согласуется с традиционным взглядом на мужчину, но я тоже хочу иметь приятное прошлое! Традиция велит мне достаться мужу нетронутой. Мне не нравится эта традиция, но я выполню ее ради родителей. А вообще, жизнь страшно несправедлива к женщинам. Желающих испытать удовольствие с мужчинами зовут шлюхами. Меня бесит до глубины души: почему, когда мужчины делают то же самое, их не обзывают оскорбительными словами? У тебя были женщины? Значит, ты шлюх.

Мадина помолчала. Я продолжал играть ее грудью. Мои бедра облегали ее бедра. Пальцы ног поглаживали под водой ее ноги. Жаль, на противоположной стене нет зеркала, мне хотелось увидеть выражение лица. И глаза. Мне кажется, они должны быть закрыты. Мадина пришла за ощущениями – она их получала.

Я тоже. И с ее выводом я был согласен, я – шлюх. Идеальное определение.

Будь по-другому, в моих руках была бы другая женщина. Единственная. Но я шлюх, и имею то, что имею.

Вопрос, который после долгого молчания задала Мадина, я не ждал:

– Ты влюблен?

– Наверное. Не знаю.

– Странный ответ.

– Другого нет.

– И кто же объект твоих грез?

– Пока только мыслей.

– Мне нужно имя и небольшое описание. Мы договорились говорить правду.

– Достаточно имени. Хадя.

Мадина встрепенулась, груди едва не вырвались из моих ладоней. Я с трудом удержал их на месте.

– Ты же видел ее всего один раз – вчера! Вы почти не разговаривали. Она даже танцевать с тобой отказалась.

Мадина не верила. Честно говоря, я сам не верил. Не надо мешать сон и явь. Когда сон развеется окончательно, я останусь с реальностью, где Хади не было, а были манипулировавшая мной Настя и, сейчас, Мадина со мной в ванне.

Однажды на каждую манипулирующую гайку найдется переманипулирующий ее болт. Сегодня этим болтом буду я. Шлюх. Зря Мадина заговорила о любви. Если только надеялась, что я назову ее имя, но никаких поводов для положительного ответа не было.

Хм. А если подумать… Шлюх со шлюхой – хорошая пара.

– Хадя помолвлена?

– Давно. Она не любит об этом говорить.

– Ей не нравится жених?

– Нравится.

Услышать это оказалось неприятно.

– Откуда она знает, какой он? Они хотя бы встречались, или все устроили родители?

– В нашей семье все решают родители. О, сколько ты задал вопросов! Теперь моя очередь.

Мне расхотелось говорить правду. Расхотелось разговаривать вообще.

– Не знаю, о чем ты спросишь, заранее сдаюсь. Говори желание.

Глава 3. Сестры и братья

– Я хочу побрить тебя… там. – Рука Мадины скользнула под приподнявшуюся спину, пальцы ухватили трофей.

Я ощутил, как по девичьей коже прокатилась волна мурашек. Меня ощущения тоже накрыли с макушкой. При всей похожести (на взгляд инопланетянина), чужая рука – не своя. Сейчас я назвал бы ее рукой судьбы, от нее зависело ближайшее будущее.

– Желание дамы – закон. – Дав согласие, я не шелохнулся.

Мадина тоже никуда не спешила.

– Еще говорят: чего хочет женщина, того хочет Бог, – сказала она севшим голосом.

Из голоса будто бы ушла жизнь, он потерял краски и глубину, стал глухим. В кино таким голосом говорят больные. Невольно подумалось: а мы – здоровые? Во всех смыслах.

– Насчет Бога не знаю, это предмет споров, а мужское слово надо держать.

Зря сказал про мужское. Просто: слово надо держать. Иначе женщины выведут себя за рамки и сядут на шею. Хорошо бы, Мадина не заметила оговорки.

Она не заметила. Ее мысли улетели далеко от звучащих слов, воспринимался лишь смысл сказанного.

– У тебя со здоровьем проблем нет? – просипела она вопрос, с которого такие рандеву должны бы начинаться.

– А у тебя?

– Смеешься? Откуда?

Обрадовавшись безопасности, ее пальцы взялись за изучение добычи намного активнее, ощупывание сменилось поглаживанием, перебиранием, пожатиями и даже легким натягиванием. Каждое действие вызывало ответную реакцию. Приливы с отливами, дерганье и пульсация заставляли Мадину каменеть и непроизвольно стискивать второй кистью мою коленку. О том, что ее рука схватила мою ногу, Мадина, кажется, даже не подозревала, ощущения втораой руки отнимали все внимание.