Кьянти для жертвы

С тротуара поднимались горячие волны воздуха. Мейн-стрит была почти пустынной, и она понимала почему. Все умные люди сидели в помещениях с задернутыми шторами и включенными вентиляторами, гоняющими недвижный воздух. Сегодняшняя жара наводила Ханну на мысль о том, что городскому совету Лейк-Иден надо бы ввести обязательную сиесту.

Ханна заметила, что невольно старается не наступать на трещины в асфальте. Бабушка Ингрид говорила как-то, что «на трещину наступать — маме спину поломать». Старый стишок глубоко засел в подсознании. Она, конечно, в это предсказание не верила. Даже в детстве вряд ли верила. Но спустя двадцать пять лет со дня первого знакомства с этой детской присказкой она все так же старательно обходила трещины.

В дверях аптеки стоял большой вентилятор, и Ханна обогнула его, входя внутрь. После яркого солнца освещение здесь казалось тусклым. Она остановилась в нескольких метрах от двери и подождала, пока привыкнут глаза. После того как зрачки чудесным образом расширились и зрение вернулось, Ханна поняла, что стоит возле прилавка со сладостями, и быстро прошла к витрине с мягкими игрушками.

— Привет, Ханна. — Ее приветствовал голос из полумрака в глубине магазина. Ханна помахала рукой, заметив Линду Нельсон.

— Привет, Линда. Я не знала, что ты здесь работаешь.

— Я подменяю на лето Бет Халверсон. Она получила путевку в экологический лагерь.

Ханна кивнула. Бет играла на пикколо, и ее будет не хватать всем, кто слышал игру духового оркестра школы Джордан Хай.

— Мне нужно поговорить с Джоном, он здесь?

— Он в аптеке. Пошли со мной, я ему позвоню.

Ханна удивилась. Раньше, чтобы поговорить с Джоном, один из служащих просто просачивался за прилавок, открывал дверь в аптеку и звал Джона.

— Зачем ему звонить?

— Новые правила. Нам не разрешается входить в аптеку, и дверь на замке. Если кому-то нужен мистер Уокер, нужно звонить ему.

— Что, ваш магазин взломали?

— Не знаю. Мистер Уокер просто объявил новые правила, когда мы пришли в пятницу утром на работу. Он не объяснил причину.

Ханна прошла за Линдой к аптечному прилавку и наблюдала, как та набирает номер. Раздался звонок, дверь за прилавком открылась, и вышел Джон Уокер. Он был чистокровным индейцем племени чиппева и родился в резервации Ред-Лейк. Когда Джону настала пора идти в старшие классы, он вместе с родителями переехал в Лейк-Иден и закончил школу Джордан Хай. Затем уехал учиться в колледж, а вернувшись, купил аптеку.

— Чем могу помочь, Ханна? — спросил Джон, запирая за собой дверь.

— Мне нужна кое-какая информация. Мы можем зайти в аптеку и поговорить наедине?

Джон покачал головой.

— К сожалению, в аптеку не разрешается входить никому, кроме меня. Впрочем, мы можем пройти в офис.

Ханна последовала за Джоном через склад в каморку, которую Джон называл офисом. В этом помещении размером с чулан едва умещался стол и два стула, но оно было уединенным, а это то, что надо.

— Кофе? — спросил Джон, указывая на маленькую кофеварку. Было очевидно, что она давно не мыта. Мутные остатки коричневой жидкости показались Ханне ядом.

— Спасибо, нет. Что за новые правила? Вас обокрали?

— Нет, ничего подобного. Просто я решил, что мы слишком расслабились и пора усилить меры безопасности.

Ханна испытующе взглянула на него.

— Да ладно, Джон. То, что не сломано, не нуждается в ремонте. Давай рассказывай, что там на самом деле.

Джон опустил глаза, избегая ее взгляда.

— Ну, скажем, у нас произошел нежелательный инцидент, и я позаботился, чтобы он не повторился.

— Нежелательный инцидент? Джон, ты говоришь как политик.

— Возможно, но больше я тебе ничего не скажу.

Ханна внимательно посмотрела на Джона. Его рот был плотно сжат, всем своим видом он выражал решимость ничего не рассказывать.

— Хорошо. Если в этом инциденте не замешана Ронда, то мне не нужно это знать.

Джон промолчал, но было видно, что он нервничает, и Ханна все поняла.

— Значит, здесь замешана Ронда.

— Да. Я вижу, куда ты клонишь, Ханна. Ты думаешь, это имеет отношение к убийству. Ты что, снова сотрудничаешь с полицией?

— Я никогда с ней не сотрудничала. Они постоянно прилагают все усилия, чтобы дать мне понять, что я им не нужна.

— Это точно. — Джон невесело усмехнулся. — Но ты расследуешь дело Ронды, верно?

— Неофициально, да. Вот поэтому мне нужна информация.

— То, что я тебе скажу, должно остаться между нами. Ты не должна никому рассказывать.

— Договорились, — сказала Ханна и стала ждать. Джон сдался, и это хорошо.

— В прошлом месяце Ронда как-то допоздна работала над заказом товара в отдел косметики. Я уже к тому времени уехал домой, и она осталась одна в магазине. Около восьми подъехал Реджи Йорк и стал барабанить в дверь. Он сказал, что звонил с работы по поводу рецепта, но только сейчас добрался до города из-за пробок.

Ханна знала, что Реджи был старшим сыном Гаса и Ирмы Йорк, и они очень гордились им, потому что он работал пилотом в «Уорлдуэйс Эйрлайн». В последний раз, когда Ханна видела Ирму, та жаловалась, что на то, чтобы добраться до работы в аэропорт в Твин Ситиз и оттуда домой, у Реджи уходит больше времени, чем на большинство его авиарейсов.

— Ронда поступила так же, как поступил бы я. Она впустила его. Она была управляющим, и у нее были все ключи. Она открыла дверь в аптеку и нашла его рецепт на полке.

— Она заполнила рецепт?

— Нет, рецепты были в алфавитном порядке, готовые к выдаче. Она пробила чек на лекарство и спросила Реджи, продолжает ли он летать.

— И что тут не в порядке?

— Пока ничего. Когда Реджи сказал, что летает, Ронда сказала, что думала, что пилотов с глаукомой списывают на землю.

— Откуда она знала, что у Реджи глаукома?

— Ее тетя, миссис Фолкер, страдала глаукомой. Ронда забирала и отвозила для нее лекарство. Вот так она узнала, что за капли выписали Реджи.