Кьянти для жертвы

Оставьте печенье на лотках или листах вощеной бумаги, пока не застынет глазурь (минимум час). Затем сложите печенье в банку или другой сосуд с крышкой.

Количество: примерно 8 дюжин, в зависимости от размера печенья.

Примечание: если не покрывать глазурью, получится отличное чайное печенье с легким, нежным вкусом. Единственное изменение в рецепте: скатайте из теста шарики меньшего размера и придавите их идеально чистой ладонью. Выпекайте в течение 8 минут или пока края не станут золотистыми. Андреа говорит, что с горячим шоколадом оно отменно.

Глава 16

Когда Ханна вернулась в клинику Нормана, ей оставалось ждать еще четыре минуты. Она вынула блокнот и записала: «поговорить с Реджи Йорком при первой возможности». Сплетни Ронды чуть не стоили ему работы, и это определенно могло стать мотивом убийства. Затем она вписала Реджи вторым в список подозреваемых, после Кена Первиса. После вычеркивания преподобного Кнудсона и Джила Сурмы из списка возможных гостей Ронды у разбитого корыта остался Кен, а точнее, у корыта с двумя порциями оссо буко.

Стеклянная дверь, отделявшая стол секретаря от приемной, скользнула в сторону, и появилось улыбающееся лицо Нормана.

— О, отлично, ты здесь. Сейчас поедем.

Ханна слышала, как Норман дает последние инструкции пациенту, что-то о мягкой зубной щетке и специальной пасте, а затем дверь кабинета распахнулась. Норман посторонился, пропуская пациента, и Ханна улыбнулась, увидев свою младшую сестру.

— Привет, Мишель. Я не знала, что ты здесь.

— Привет, Ханна. Доктор Роудз замечательный. Только посмотри, что он мне сделал!

Мишель улыбнулась, и Ханна ошеломленно ахнула, увидев два драгоценных камня, вставленных в ее передние зубы.

— Ну не чудесно ли? — Мишель легонько постучала пальцем по зубам. — Один — красный, а другой — синий. Теперь я особенная, и патриотка кроме того. Прекрасно подходит к Четвертому июля.

Ханна попыталась говорить, но была так потрясена, что не вымолвила ни слова. Передние зубы Мишель были разрушены! Она глубоко вдохнула, мобилизовала голосовые связки и с трудом прохрипела:

— Норман, как же ты мог?!

Норман и Мишель переглянулись и рассмеялись. Ханна вскочила, готовая вылететь из клиники и изгнать Нормана из своей жизни навсегда, но Норман схватил ее за руку.

— Я, в общем-то, ничего не сделал. Они временные.

— В смысле?

— Коронки с камнями прикреплены к фиксатору, установленному во рту Мишель. Ее собственные зубы совершенно не пострадали.

— Да? — сказала Ханна, опускаясь снова в кресло. — Так это фальшивка?

— Я бы назвал их чудом современной стоматологии, но можешь называть их фальшивкой. Покажи, Мишель.

На глазах у Ханны Мишель ослабила коронки и вынула их изо рта. Она улыбнулась, и Ханна облегченно вздохнула: зубы Мишель целы и невредимы.

— Господи, спасибо тебе за это! Я на самом деле не думала, что ты можешь сделать что-нибудь постоянное, Норман.

— Нет, ты думала. Я видел этот огонь в твоих глазах. Я уж думал, что сейчас улечу за пределы округа, а может, и штата.

— Ну, может быть, — уступила Ханна.

— Не волнуйся, Ханна, — Мишель опустила фиксатор в пластиковую коробочку и положила ее в сумку. — Я скажу маме, что они ненастоящие даже раньше, чем вытащу их из коробки.

— Хорошая девочка. Мама не вынесет еще одного удара. Она ведь нашла труп Ронды. Это ее подкосило.

— Знаю, она говорила. — Мишель повернулась к Норману. — Ты уверен, что мне не нужно тебе заплатить? У меня есть сбережения.

— Оставь их себе. Мы уже договорились о схеме оплаты.

— Это обошлось дорого? — спросила Ханна. Она еще не купила Мишель подарок ко дню рождения и была уверена, что Андреа разделит расходы на фиксатор.

— Очень дорого, но мы заключили сделку, — подмигнул ей Норман. — У твоей сестры теперь особый договор рассрочки. За каждую отличную отметку я вычитаю пятьдесят долларов из счета. А «хорошо» стоит двадцать пять. Она говорит, что хорошо учится, так что я думаю, что к концу третьего курса окончательно выплатит свой долг.

Мишель покачала головой.

— Мне не потребуется так много времени. Я планирую получить отличные отметки в следующем семестре и пришлю тебе копию.

— Смотри, не забудь. И зайди, когда в следующий раз приедешь домой, я проверю, как они держатся.

— Хорошо.

— Как насчет обеда? Мы с Ханной едем в кафе.

— Спасибо, но я не могу. Я обещала пообедать с друзьями. Пока, Ханна. И спасибо еще раз, доктор Роудз. Девчонки просто обалдеют, когда увидят!

— Ханна, еще кофе? — Роза подошла к кабинке с кофейником в руке.

— Нет, спасибо.

— А этот салат? Забрать его?

— Можно бы. Я все хорошее оттуда уже съела.

Роза взглянула на остатки «Цезаря» с курицей и кивнула.

— Да, вижу. Только латук остался. Ты не любишь салат?

— Да нет, люблю, но я за последнее время съела его столько, что хватит на месяц. А может, и больше.

— Ты, наверное, на диете, — предположила Роза, пробираясь на другую сторону кабинки. — Я заметила это, когда вы с Норманом вошли. Я даже сказала Хэлу: «Ханна стала стройнее».

— Так и сказала? — Ханна воспряла духом. Ее настроение упало десять минут назад, когда пейджер Нормана ожил и он сказал, что нужно ехать обратно в клинику по срочному вызову.

— Я даже не буду говорить тебе, что у меня на десерт. Нет смысла тебя соблазнять.

— Это уже случилось. Стоило мне сюда войти, как я стала мечтать о твоем кокосовом торте.

— Тогда тебе повезло. — Роза склонилась над столом и усмехнулась.

— Нет. Мне его нельзя.