Кыся в Америке (Кыся - 3)

Это я сужу по тому, КАК она это все рассказывала - в какой манере, с какими интонациями...

Я, в свою очередь, чтобы не показаться полным дураком, поведал Мадам средневековую историю взлетов и падений Котов и Кошек, запросто жонглировал эпохами и именами, - короче, пересказал ей все, что еще совсем недавно узнал от Мастера в открытом Атлантическом океане. Чем привел старуху в искреннее восхищение!..

Охрана и прислужники тоже слушали меня развесив уши. Но восхищались не всем, что нравилось их Мадам, а лишь периодами истории, когда Котов и Кошек варили в кипящем масле, жарили на железных прутьях и сбрасывали с крепостных стен и башен.

И это я просек во время переговоров о мире!.. Ну что ж, запомним - мало ли как еще жизнь повернется.

После чего мы с Мадам обговорили ряд пунктов о ненападении и взаимовыручке, наметили несколько совместных мероприятий и стали прощаться, очень довольные друг другом.

– О'кей, Муся!
– сказал я Мадам.
– Как говорят в Германии "Абгемахт"! В смысле - договорились!

Глянул на недобрые рожи Охраны, на подозрительные рыла Прислужников и прочих Холуев, посмотрел в мудрые, хитрющие глаза Мадам и снова, на всякий случай, добавил:

– Но если твои раздолбай только попробуют...

– Все, все!
– прервала она меня.
– Как ты сказал? "Абгемахт"? Так вот - абгемахт. Договорились. И кончай залупаться!

Проснулся в двенадцать.

То, что в двенадцать, - сомнений не было. День в окнах, а на больших Тимуровских часах с Дональд Даком на циферблате обе стрелки пиками строго смотрят вверх. А это - двенадцать. Я знаю.

Пить хочется, жрать хочется, гадить хочется - спасу нет!

В доме никого. Рут на работе, Тимур в школе.

Ноги мягкие, подламываются, хвост волочится по полу, самого качает - еще поспать, что ли?.. Так ведь недолго во сне и описаться! Этого еще не хватало. Не Котенок все-таки...

Тащусь в кухню. С диким трудом вспрыгиваю на подоконник, оттуда жутко неловко и некрасиво перепрыгиваю на дерево, плюхаюсь на ветку, как мешок с говном (в любом смысле этого слова), спускаюсь на землю и лезу под старый автомобиль.

Сижу, пытаюсь делать свои дела...

Заглядывает какой-то пожилой Кот.

– Хай!
– говорит.
– Я, извиняюсь, вчера так и не понял...

– Иди отсюда, дубина стоеросовая, - говорю.
– Не видишь, я занят!

Ушел, слава Богу, кретин несчастный. Выбрал время...

Ох, батюшки... Что же я вчера такого сожрал, отчего меня так крепит?!.. Жидкости, жидкости нужно больше употреблять супчики разные, сливочки жирненькие, сметаночку... Тогда и запоров не будет. И двигаться нужно больше - прыгать, бегать, трахаться! Чтобы организм работал на полную! И спать ложиться вовремя, а не под утро.

Вот отыщу Шурика Плоткина, обустроимся мы в Нью-Йорке, и начну я вести новый, здоровый образ жизни...

Фффу-у!.. Слава те Господи! Сработало.

Понимаю - натурализм, то, се, пятое, десятое... Но ведь Жизнь. Куда от нее денешься?

Минут десять, наверное, зарывал. Вылез из-под автомобиля этот Кот опять ко мне:

– У меня всего один вопросик...

– Вот вечером его и задашь, - говорю.
– Сейчас мне некогда.

На дерево, с дерева на подоконник, а уже оттуда в кухню.

И сразу вижу: низенькая подставочка, на ней - две белые мисочки. В одной - какая-то замечательная жратва неведомая, во второй - нескисающее молоко. Вот как они его делают? И в Германии, и в Америке.

А вокруг все пахнет Тимуром и Рут... Какая женщина! И пацан, конечно, классный.

Я давай скорей умываться, приводить себя в порядок. Тут я ни времени, ни сил не жалею. Это у меня в крови.

А жрать хочу, как говорил Шура, будто семеро волков!

Это еще хорошо, что старый Крыс вывел меня ночью во двор совершенно другим, коротким ходом, а то я бы еще позже домой вернулся.

И тут же вспомнил картинку маслом! Идем мы со стариком Крысом по этому новому широкому проходу: впереди Охрана, сзади Охрана - все, как положено, а навстречу нам движется какой-то Крысиный цирк: две рабочие Крысы (у них там иерархия строжайшая!), пятясь задом, волокут за хвост третью Крысу. Та лежит на спине и всеми четырьмя лапами плотно прижимает к животу большое куриное яйцо! А за ними, точно так же, движется еще одна тройка Крыс - две волокут за хвост третью с яйцом... А за второй тройкой - третья...

– Е-мое и сбоку бантик!
– говорю.
– Это что же такое?!..

– Это обычная, нормальная транспортировка сырых яиц для Мадам и нашего Детско-Крысятного сада. Очень, очень древний способ! Мадам говорила, что он даже описан в "Жизни животных" у Брэма. А мы как раз сейчас освоили новый продуктивный склад ресторана "Регистан", а там этих яиц - видимо-невидимо! объяснил мне старый Крыс.

Короче, пожрал я, снова умылся, почистил лапы между когтями и пошел осматривать квартиру. Я ведь нигде, кроме кухни-столовой и комнаты Тимура, и не был.

Большая квартира. Больше нашей ленинградской раза в три. В Нью-Йорке вообще - все очень большое. По объему. Уж на что в нашей квартире питерской, в кухне, на восьми с половиной метрах, человек по десять собиралось, а на этой, американской, можно было принять всех пассажиров трамвайного вагона в часы пик! А про холодильник я уже говорил...

Комната Рут тоже была большая - с огромной кроватью, больше, чем у Фридриха фон Тифенбаха. Наверное, после Фреда осталась. Шкафы по стенам, фигурки всякие смешные, фотографии на тумбочках и туалетном столике - здоровый простоватый парень с симпатичной физиономией в полицейской форме - скорее всего, Фред Истлейк. И без формы, в одних трусах. На пляже, а вокруг пальмы. И с Рут... И свадебное фото: Рут в белом платье, а Фред в сером фраке. И цветы, цветы, цветы... И похороны Фреда. Тоже очень много цветов. Рут в черном, с черной шляпки на лицо свисает такая черная сеточка. Я в каком-то кино такую видел...

А вот Рут в полицейской форме с Тимуром у типичной полицейской машины. Такие машины обычно по телику показывают. Они приезжают с воем и мигалками к концу фильма, когда уже обычно все сделано и закончено.

Из комнаты Рут есть выход прямо в ванную. Очень удобно. И там же все остальное...

Гостиная просто необъятная! Как вся наша квартира на Гражданке. Была, была... Сам понимаю, а все никак не могу свыкнуться с мыслью, что всего лишь "была", а теперь - нету...

Хотя, помню, кто бы ни приходил, все говорили: "Какая у вас с Мартыном миленькая квартирка! Только зачем так много книжек? Они же пыль собирают..." Но это в основном говорили или Шурины поблядушки, или Шурины "друзья детства".