Кыся в Америке (Кыся - 3)

– Мартын, - представился я.
– Но можно просто Кыся...

– Я тоже не очень-то Арни. Вообще-то, меня зовут Арон. Но... С волками жить - по волчьи выть. На американский манер я Арни. Понял?

Я действительно понял все, за исключением "ОРАЛЬНОГО СЕКСА". При помощи логических умозаключений я решил, что это от слова "орать". То есть орать от удовольствия, что со мной довольно часто бывало. В завершающий момент траха я невольно разражался таким громким и хриплым мявом, так вдруг начинал вопить и орать от жгучего наслаждения, что на всем нашем ленинградском пустыре ни у кого не оставалось сомнений по поводу того, чем я там сейчас занимаюсь...

Но в то же время мне показалось, что с этим словом я что-то путаю. Надо будет потом у Рут спросить... А пока меня очень заинтересовало произношение и акцент Арни-Арона.

– О'кей, Арни! Я рад, что познакомился с тобой. Можешь на меня рассчитывать... Но у меня такое ощущение, что ты говоришь не по-английски, а по-немецки. Мне-то это, как говорится, без разницы, но я как-то бывал в Германии и узнаю в твоей речи многие немецкие слова...

– Шурли! Конечно!.. Я же говорю с тобой на идиш! У нас тут, в Брайтоне, очень многие говорят на нем. А "идиш" - это же международный еврейский жаргон...

– Постой, постой, Арни!.. Значит, я сейчас с тобой говорил тоже на этом идиш?!..

– А как же?!..
– Арни-Арон даже приподнялся на передние лапы.

"Все-таки Шура был прав: Я ЖУТКО ТАЛАНТЛИВЫЙ ТИП!
– подумал я про себя.
– Нет, нужно немедленно ехать в Вашингтон, найти этого конгрессмена и постараться поставить там всех на уши, но найти Шуру!.. Уж если я, оказывается, могу разговаривать даже на этом идиш, то уж в ихнем Вашингтоне я тоже не дам маху!.."

От окончательно принятого решения мне сразу стало легко и спокойно, и я не удержался и пошутил над стариком Арни-Ароном:

– А ты, Арончик, считаешь, что говорить в НьюЙорке на идиш это тоже "с волками жить - по волчьи выть"?

– А ты думал?!.. Ты знаешь, что такое НьюЙорк?!.. Шлемазл! Нью-Йорк - это двести народов и этнических групп!.. В Нью-Йорке итальянцев больше, чем в Риме, ирландцев больше, чем в Дублине, негров больше, чем в Найроби, пуэрториканцов больше, чем в Сан-Хуане! А нас больше, чем в Иерусалиме!!! Это чтобы ты знал!..

– Кого это "нас"?
– не понял я.
– Животных?

– "Нас" - это евреев!
– сказал Собак Арон, он же Арни.
– А Животные это или Люди, или Собаки, или, я знаю, Коты, - все это не имеет ни малейшего значения. Важно, кем ты сам себя чувствуешь. Именно этим Америка и хороша! Понял?..

Проснулся я только к Филадельфии...

Кевин Стивене, водитель международного туристического автобуса с тридцатью шведскими туристами из Швеции и одной американской шведкой из Америки, гидом-переводчиком, совершал свой обычный рейс по маршруту Нью-Йорк-ФиладельфияВашингтон, и дальше, в теплые Флоридские края, до Майями. А потом обратно в Нью-Йорк. Срок поездки - двенадцать дней.

– Тебе хватит?
– спросил меня Тимур.

– За глаза и за уши!
– нахально ответил я.

Кевин Стивене и был тот самый пожилой толстый шоферюга, в чей автобус, когда-то стоявший у отеля "Рамада Милфорд Плаза", ткнулась полицейская машина с уже мертвым сержантом Фредом Истлейком.

Так Кевин познакомился с Рут. А потом подружился и с Тимуром.

Вот ему-то Тимур и позвонил на следующий день после посещения Шуриной сиротской квартиры в Бруклине. Позвонил с улицы, из автомата, и попросил Кевина ничего не говорить матери. Тот обещал...

Он согласился завтра же взять меня с собой до Вашингтона, а через двенадцать дней забрать меня оттуда в Нью-Йорк. Именно с того места, где он меня оставит - у Конгресса ли, у Капитолия, у Белого Дома... Где я сочту нужным вылезти. И чтобы, находясь в Вашингтоне, я как можно точнее считал бы дни и ни хрена не напутал!

Тимурчик ну прямо убивался, что не может поехать со мной так ему хотелось в Вашингтон, в музей Аэронавтики!.. Но я ему сказал, что, если не будет в доме меня, - полбеды. Всегда можно сказать, что я загулял. А если исчезнет Тимур - мать сойдет с ума! И чтобы он даже об этом не мыслил!.. Подозреваю, что Кевин Стивене и не взял бы Тимура без разрешения Рут.

Счастьем оказалось, что Кевин вообще был дома, а не в рейсе. Удача нам сопутствовала во всем: как раз через день после моего открытия языка "идиш" на Оушен-авеню Кевин должен был укатывать из НьюЙорка. У меня оставались еще почти сутки...

За это время я решил, ни на секунду не забывая о личном поиски Шуры, отношения с Рут и Тимурчиком, четко намечавшееся приятельское расположение ко мне мистера Могилевского, - не оставлять на произвол судьбы и дела ОБЩЕСТВЕННЫЕ: трудоустройство Котово-Кошачьей компахи, сотрудничество с Крысами и поддержание деловых и мирных инициатив в обоих кланах.

Я вообще заметил, что в некоторых случаях мир и дружбу необходимо поддерживать и укреплять всеми дозволенными и недозволенными способами! Вплоть до применения грубой силы в самых жестоких формах...

В тот вечер мы вернулись из Брайтона и потихоньку сговорились с Тимуром о моей поездке в Вашингтон. Я решил дождаться момента, когда все залягут спать, а потом смылиться во двор. Тем более что я уже ЧУВСТВОВАЛ там какую-то напряженку и нездоровую возню.

Тимурчик быстро скапустился. Принял душ, захватил с собой письмо от Маши Хотимской, которое он сегодня получил из Израиля, и отправился к себе.

Рут, наоборот, была еще полна сил, чем-то странно возбуждена и засыпала меня вопросами о Шуре Плоткине. Что он пишет, где печатался, почему не женат, есть ли у него дети, ходили ли к нам девки и, как говорят немцы, "унд зо вайтер". По-нашему - "и так далее". Вплоть до того, какого он роста...

А хрен его знает, какого он роста!.. Мне и в голову не приходило его мерить... Я сказал ей, что Шура приблизительно выше ее на полголовы. И тут же заметил, что Рут это очень понравилось!..

– Я решила еще поискать его по больницам, - сказала она.

Я сразу вспомнил неутомимого Шуру и его упражнения с ежедневно и еженощно меняющимися девицами и усомнился:

– Вряд ли... Шура всегда был такой здоровый!

– А по фотографиям не скажешь. Худенький, стройный, нездоровья я в нем особого не заметила...

Ну, мог я объяснить Рут, что я имел в виду, когда говорил о Шурином здоровье?!.. Сказать, что он был здоров трахаться? Что мог любую, самую выносливую девку загонять до обморока?!.. Это я мог ей сказать?

Нет, не мог. И поэтому решил кардинально изменить тему:

– Рут, скажи мне, пожалуйста, что такое "оральный секс"? Я в Бруклине от одного еврейского Собака услышал, а переспросить постеснялся...

Тут Рут так захохотала, что чуть не свалилась на пол! Я думал, ей даже дурно станет - так она развеселилась!.. А потом отдышалась, вытерла слезы и сказала: