Л 4

Одними имеющимися войсками предполагается справиться только на начальном этапе, а дальше придётся к этому делу подключать местное казачество. Вот где реальная и основная сила, вот на кого делает ставку Второв. Осталось лишь сделать так, чтобы казачество пошло за ним. И у него есть чем заинтересовать казаков…

И моя так называемая охрана вовсе даже и не охрана, на самом-то деле. Это тоже отвлекающий фактор на первоначальном этапе, чтобы сразу подозрений сейчас и здесь, а потом и там, на месте, ни у кого не вызвать. И работать они по прилёту в Иркутск будут по своему собственному плану.

Так что зря я расслабился. Контрразведка снова в свои запутанные многоходовые игры играет…

И как-то не по себе мне на мгновение стало, даже плечами передёрнул от нехороших предчувствий. Как-то сама собой правая рука за отворот куртки скользнула, кобуру нащупала. Провёл пальцами по левому боку, убедился, что револьвер мой на месте находится… А ведь зря, зря я в оружейный не зашёл, как собирался всё последнее время, и не прикупил себе ещё что-нибудь компактное и привычное в довесок. А теперь придётся оружием в Иркутске закупаться. Или где-нибудь на промежуточном аэродроме посадки. Если появится такая возможность, конечно.

Да причём тут возможность? Обязательно прикуплю что-нибудь подходящее, коли уж охраны у меня не будет. И тут же одёрнул себя мысленно. Как будто она у меня весь этот прошедший год была… Просто я сегодня расслабился. Вот как увидел их под самолётом, так сразу и расслабился. Оттого и перестроиться не успел, слишком уж быстро события происходят, новости со всех сторон так и сыплются. От Игорева вчерашнего известия всю ночь отходил, и тут навалили очередных грядущих неприятностей целый воз. Вези, бродяга! Бр-р. Даже головой помотал, освобождаясь от тревожных мыслей. Сейчас о другом думать нужно!

Подошёл к самолёту, поймал внимательный взгляд Второва, кивнул ему. Помощник экипаж построил, доложил о готовности к вылету. Он у меня теперь тоже штатский. Помощник, я про него сейчас говорю. Ушёл поручиком в отставку по ранению. Летал на «Фарманах» и «Вуазенах». Зовут, как и меня, Сергеем. Тёзка. Только Николаевич он.

Ну раз все и всё готово, тогда можно по местам расходиться и к запуску готовиться!

Подождал, пока пассажиры и экипаж по лесенке в кабину поднимутся, шагнул замыкающим и притормозил, насторожился и оглянулся через плечо на звук мотора. Да что ещё!

Развернулся лицом к нещадно пылящему по грунту автомобилю. Присмотрелся и выдохнул с облегчением. Никак Игорь нас решил самолично проводить? Или просто попрощаться приехал…

Лимузин остановился чуть в стороне, не доехал до самолёта буквально с десяток метров, чем заставил меня несколько удивиться. Что это Игорь так осторожничает? Как-то раньше я за ним подобного не замечал, всё время прямо к лестнице на своём авто подкатывал.

Тем временем, пока я от поднятой и долетевшей до самолёта пыли отплёвывался, Сикорский выскочил из машины, быстрым шагом, чуть ли не бегом, преодолел оставшиеся до меня метры и, даже не поздоровавшись, подхватил под руку, буквально силком оттащил к своей машине, а там… А там Елизавета Сергеевна образовалась за распахнувшейся при нашем приближении дверкой. Собственной, так сказать, персоной…

— Вот. Сами разбирайтесь! — легонько подтолкнул меня Игорь в спину, развернулся и таким же быстрым шагом назад к самолёту направился. Чтобы я его притормозить не успел, наверное.

Вот это подставил так подставил! И что мне теперь делать?

— Доброе утро, Елизавета Сергеевна, — пробормотал. И ни одной умной фразы в голову не приходит. Не говоря уже о мыслях. А у самого в голове звенит. Это, наверное, враз куда-то пропавшие мысли в голове скачут, о череп изнутри бьются и никак выхода наружу найти не могут… Ни за одну уцепиться не могу. Просто чудеса какие-то! Но постарался хотя бы лицо держать, не показать своего смятения от этой встречи.

А девушка сидит, головы не поднимает. К счастью. И молчит, не отвечает, никак на мои негромкие слова не реагирует. А вот это уже наоборот, плохо. Или это я так тихо поздоровался? Нет, не может быть… Молчит… Я уже совсем растерялся, тоже стою и молчу, вообще ничего не понимаю. Ну и какого лешего тогда приехала? Тут с противоположной стороны авто задняя дверь замком щёлкнула, распахнулась со скрипом. И на белый свет сам Сергей Васильевич Остроумов показался. Выбрался из автомобильного нутра, выпрямился — машина явно с облегчением вздохнула, на рессорах качнулась. Кивнул мне генерал, слова вслух не сказал, лицо хмурое. Кивнул и автомобиль с противоположной от меня стороны обошёл, тоже вслед за Игорем к самолёту направился. И весьма громко вскоре лесенкой за спиной заскрипел, заскрежетал подошвами по железу. Похоже, в кабину полез.

Понятно, что не захотел дочку одну отпускать, но почему вообще позволил ей сюда приехать после всего произошедшего, после того, как мне от ворот поворот дал? Ведь мой благодетель бывший своего нового мнения обо мне не переменил, судя по всему. Получается, Елизавета Сергеевна папеньку переборола? Долго же она с ним справлялась… Почти год… А что теперь мне делать? Как себя вести-то? И нужно ли мне в таком случае это всё? Погоди-погоди! Не ломай себе голову прежде времени и не домысливай за других невесть что! Лучше подождать естественного развития событий…

Такие вот мысли в голове промелькнули, пока Остроумов-старший в кабину поднимался. Объявились откуда-то. А сердце обороты всё набирало и набирало, уже и в голове отдачей зашумело.

Чёрт! Да она там плачет! Вон слезинка на колени капнула! Ох ты ж! И так кинуться вперёд захотелось, прижать её к себе, обнять покрепче, утешить как-то… Что насилу удержался. Остановил свой порыв, сумел удержать эмоции в узде. Откуда я знаю, по какой такой причине девушка слёзки льёт? Может, от злости? Вчера же я проигнорировал назначенное свидание? Так что постою-ка я на месте…

— Да помогите же мне выйти!

И я спохватился, наклонился, подал руку. Ладошку узкую в перчаточке тонюсенькой и шершавой на ощупь осторожно сжал, придержал за пальчики, помог запутавшейся в своём собственном платье девушке выбраться наружу.

Стоим теперь друг напротив друга и оба молчим. Елизавета Сергеевна сопит яростно, щёчки от гнева, а может и от смущения, красные, хоть прикуривай. И слёз не видно. Показалось? И я не знаю, что сказать.

— Ну!? Вы так и будете молчать? — первой не выдержала девушка. Глазами сверкает, ресницами длинными так и норовит прямо в сердце уколоть.

— Да я! Я же уже поздоровался! И ответа от вас, кстати, так и не услышал! — опешил от столь несправедливого, по моему мнению, обвинения. Это же надо! Я же ещё и виноват!

— Вы должны были сказать, что рады меня видеть. Хотя бы… — опустила глаза Лиза.

— Да с какой это стати?! — не выдержал столь чудовищной несправедливости. И все свои вновь вспыхнувшие чувства запихнул куда поглубже. — Кто мне отставку дал? Да вы же сами не захотели меня видеть! Двери не открыли, на порог не пустили! Даже без объяснений! Хотя, всё и так понятно!