Л 4

— Да что вам может быть вообще понятно!? Вы же… И почему вас вчера не было?

— Так, хватит! Елизавета Сергеевна, не знаю, что вы себе там опять напридумывали. Но я не собираюсь в очередной раз становиться игрушкой в ваших руках! Тяжело, знаете ли-с… И, право слово, зря вы сюда приехали. И папенька ваш, как я вижу, против вашего приезда…

— Ну при чём здесь папенька? Господи… Просто… — замялась девушка. — Просто не смогла я сегодня утром из дома одна тайно выйти. Если бы вы знали, чего мне стоило убедить отца приехать со мной сюда… И если бы не ваш друг…

— Ну, с ним я ещё разберусь…

— Не надо с ним разбираться, прошу вас, — испугалась моего грозного вида девушка. И быстро заговорила, защищаясь и оправдываясь. — Это я вчера его уговорила. Ну, когда поняла, что бесполезно вас дожидаться. Вот и поехала к Сикорским на квартиру. Ну я же знаю, где они проживают… И с женой Игоря Ивановича у нас очень добрые, тёплые отношения…

Подняла голову. И, глядя прямо мне в глаза, тихо проговорила:

— И никогда вы не были игрушкой в моих руках. И отставку я вам не давала. И вообще не знала о том, что вам от дома отказали. Это уже потом мне мама с папа всё рассказали. И я их сейчас не виню, они же хотели сделать как лучше для меня… По их мнению лучше. Понимаете? А вы… Эх, вы! Се-ергей Ви-икторович… И именно это хотела вам вчера сказать. А теперь прощайте…

И отвернулась с гордым видом. Нет, точно дамских романов начиталась… Прибил бы дурочку! А вывернула-то всё как! Оказывается, это я во всём виноват…

Стою, смотрю на Лизу… Точнее — на пышные вьющиеся волосы, водопадом спадающие на узкую девичью спину, на какую-то непонятную шляпку на голове, и пытаюсь хоть какие-то слова в ответ найти… Как бы в своё оправдание, что ли. И ничего не нахожу, слов нет. Вообще, злость только весёлая такая. И… Удовлетворение от всего происходящего? Интересно-то как… Какое там оправдание!? Какое прощание!!! Всё только начинается! О, нашёл какие-то слова, само собой вырвалось:

— По слухам, вы, Елизавета Сергеевна, замуж выходите?

— Что? Кто?! Я-я!? — разъярённой фурией развернулась ко мне девушка. Только платье веером взметнулось, приоткрывая моим глазам изящные полусапожки со шнуровкой. А взгляд-то какой! Молнии так и летят во все стороны. Насмерть сейчас убьёт! Даже поёжился с явной опаской. А та продолжила говорить язвительно-яростным и в то же время удивительно ехидным голосом. — А с каких это пор вы, Сергей Викторович, слухам и сплетням верите? А самому Вам не приехать было? Не спросить меня лично обо всём этом?

— Как? Как приехать, если меня на порог вашего дома не пускают?

— Да вы же больше ни разу и не пытались это проделать, Сергей Викторович… Одним разом удовлетворились и на том успокоились! Скажете, не так?

— Так, Елизавета Сергеевна, так. А откуда вы знаете, что не пытался?

Из входного проёма грузовой кабины самолёта Остроумов высунулся, глянул внимательно на нас и сразу же скрылся. Ну, да, разговор-то наш всем вокруг слышно. Мы же во весь голос в запале разговариваем, не стесняемся. И в боковом окне пилотской кабины довольная физиономия Игоря высветилась. Большой палец мне в одобрение показывает и улыбается вдобавок довольно во всю ширь форточки, гад этакий.

Елизавета Сергеевна что-то такое в моих глазах увидела, обернулась назад, за спину, а там уже ничего и никого. Все попрятались. Скрылись вовремя. И тишина на аэродроме. Даже механиков с охраной нигде не видно. Все пропали куда-то, исчезли с глаз самым фантастическим образом.

— Елизавета Сергеевна, давайте мы с вами чуть в сторонку отойдём?

— Зачем это? — прищурилась девушка.

— Ну как зачем, — я даже несколько растерялся. Ну не говорить же, что я невольных зрителей стесняюсь. Которые наш разговор из кабины самолёта сейчас подслушивают. Пусть и не специально подслушивают, но всё равно неприятно… Ну и не то чтобы стесняюсь, скорее, не желаю, чтобы все, кому не лень наши выяснения отношений слушали. Да, кстати, а у нас уже что? Появились какие-то отношения? Говорю же, очень интересно… И сердце как-то веселее застучало, но уже по-другому застучало, без того бешенного боя. И на душе впервые за это время легче стало. И в голове колокольный перезвон пропал. А всё что было, просто… Было? Пустое всё…

— Елизавета Сергеевна… Лиза… Простите меня, дурака, — решился и покаялся я. Правда, где-то в глубине души некая опаска ещё присутствовала. А ну как снова я обманываюсь? А обмануться очень не хочется…

И даже руки в стороны развёл И голову склонил. И вздрогнул, когда на своей щеке ощутил нежное прикосновение девичьей ладошки. Замер, даже дышать перестал. Глаза поднял, и… Утонул в счастливых глазах напротив.

— Господи, какой же вы… Сергей Викторович. Серёжа, если бы вы знали, сколько всего я пережила за это время, через что мне пришлось пройти. Я даже с мама и папа разругалась, и два месяца вообще с ними не разговаривала. Пригрозила, что из города уеду…

— Ну… Я смотрю, ваш отец и сейчас мнение обо мне не переменил?

— Просто он по-другому не может. Как и любому другому родителю на его месте ему тоже хочется видеть свою дочь счастливой и удачно пристроенной. А вы сейчас в опале… И останетесь в опале. В Сибирь вон едете… Словно в ссылку. Просто поставьте себя на его место. Понимаете?

— Понимаю. А вы?

— Что я?

— Ну, — замялся, не зная, как сказать, как спросить. — Вы можете по-другому? Я же в опале? И в Сибирь вот улетаю…

— А мне всё равно, — улыбнулась девушка. — Лишь бы с вами…

— Нельзя сейчас со мной, — испугался я. А сердце ухнуло куда-то вниз. На счастье, задержалось где-то в пятках, не выскочило совсем.

— Почему? — нахмурилась Лиза. И тут же прыснула в кулачок, рассмеялась. И чуть ли не запрыгала на месте. — Ага! Поверили!

— Поверил, — вздохнул тяжко. Какая она красивая и вообще замечательная! Ох и намаюсь я с ней…

— Вы же вернётесь? А я буду вас ждать. Возвращайтесь побыстрее, Серёжа.

И вновь потянулась ко мне ладошкой. И я подался вперёд, навстречу этим тонким пальчикам. И прижался к ним щекой, зажмурился от удовольствия. Подумаешь, в перчатке рука. Да я этой перчатки совершенно не замечаю! Вот только когда-то я нечто подобное уже один раз слышал — мелькнуло, царапнуло и кануло безвозвратно неприятное воспоминание. Открыл глаза, забывая только что припомненное, отбрасывая его в сторону:

— Ждите, Лизонька, ждите. А я постараюсь вернуться быстрей.

Дёрнулся было навстречу девушке, так захотелось обнять её, прижать к себе крепко-крепко, да в дверном проёме Остроумов показался. Пришлось гасить на корню свой порыв. А жаль…

Генерал спускаться на землю начал, Второв следом высунулся наружу, мне на часы демонстративно так показал. Намекает, что время-то уходит. Да и действительно, пора улетать. А не хочется.

— Лиза… — начал говорить и замолчал, оборвал сам себя. Испугался того, что собирался только что сказать.

— Что? — подалась всем телом навстречу девушка, распахнула глаза.

— Мне пора, — пробормотал совсем не то, что хотел и собирался выплеснуть из сердца. — Люди ждут…

— Ждут… — эхом откликнулась девушка. — Прощайте, Сергей Викторович…