Л. Пантелеев — Л. Чуковская. Переписка (1929–1987)
Шрифт:
Машка занимается ежедневно. Она у нас способностями не блещет (особенно трудно дается ей арифметика), а если и есть у нее талант — то актерский, артистический. Недавно она в присутствии Е. В. Юнгер изображала кутящих в кафе эстонок, и Е. В. нашла, что она «очень талантлива». Это слегка смягчило страдания родительского самолюбия, которые (родители), конечно, огорчаются, видя Машкину тупость в точных науках.
Дорогой Алексей Иванович!
Прочитав Ваше последнее письмо, о Машиных затруднениях в арифметике, я очень посочувствовала ей. Боже, сколько слез я пролила из-за арифметики, как мучилась потом из-за алгебры, геометрии, и — будь она проклята! — тригонометрии!
313
М. П. Бронштейн.
Будем надеяться, что Машенькины нелады с арифметикой — случайность. Иначе в школе ей будет очень тяжело. В мое время мне прощали мои неуды по математике за «хоры» и «отл» по истории и литературе. В наше время ей не догадаются ничего простить — даже за актерские способности.
Когда я представляю себе, как она, такая крошечная, показывает посетительниц кафе — я на расстоянии смеюсь.
Митяй [314] в полном порядке. Красив на зависть. Строен, голубоглаз, ловок, здоров, румян, насмешлив, весел. Он — на 3 курсе актерской школы при МХАТ. Беда его, по-моему, в том, что способности у него комические, а наружность — голубая… Но вообще-то он инфантилен и совсем не определился, ни как человек, ни как актер — хотя ему 22 года.
314
Митяй — Дмитрий Николаевич Чуковский.
Корней Иванович поправился и приободрился. Работает над Зощенко, держит корректуры новых изданий «Высокого искусства» и «Мастерства Некрасова».
Издание Собр. Соч. — подписное. Постараюсь узнать для Вас где, как и что. Может быть, пришлю проспект.
Я кончила книжку о «Былом и Думах». Кончая, сильно перетрудила глаза — и теперь плачусь.
Буду ждать от Вас известий о Ленинграде, о вас всех и о сценарии.
Читали ли Вы статью Карякина в № 9 журнала «Проблемы мира и социализма»? Непременно прочитайте [315] .
315
См.: Ю. Карякин.Эпизод из современной борьбы идей // Проблемы мира и социализма. 1964. № 9. С. 79–85. Статья посвящена полемике вокруг рассказа А. И. Солженицына «Один день Ивана Денисовича».
Врезка к статье Атарова — упоительна… Статья лежала несколько лет.
А что Н. Браун — подонок? [316] Мне надо знать.
Дорогой Алексей Иванович.
Поразила меня Машенькина карточка, которую Вы прислали К. И. Удивительное лицо, нежное, одухотворенное. Кажется,
будто она смотрит не только глазами, а и щекой, и всем лицом — Вы заметили это?316
Этот вопрос о ленинградском поэте Н. Л. Брауне вызван его участием в травле Бродского.
У нас главная сейчас забота, тревога и надежда — Фрида. Она уже более трех недель в больнице; сначала — в инфекционной, куда к ней никого не пускали, теперь — в хирургическом отделении другой больницы, где ее можно видеть, и я увижу наверное в понедельник. Диагноза еще нет…
Тяжел, непосилен достался ей 64 год: от одних судов над Бродским можно заболеть чем угодно. А у нее ведь еще депутатство. И внучка. И книга. И все мы — о которых она всегда заботится.
Если у Вас найдется минутка, милый друг, может быть, черкнете ей письмецо? Она сейчас живет письмами.
Если Д. Я. Дар в Комарове — кланяйтесь ему.
Дорогая Лидочка!
Пишу Вам десять слов, а Вас прошу написать и того меньше — только дайте знать о себе.
Меня спрашивала о Вас несколько раз А. А. Ахматова, я тоже ее спрашивал. Говорит: «Мы не переписываемся».
Дорогой Алексей Иванович.
Я снова лежу, дней 10 уже. Грипп.
Это весьма некстати, потому что снова болен К. И.
_____________________
Работа моя о «Былом и Думах» лежит в издательстве непрочитанная — редактор занят какой-то срочной сдачей.
За время болезни я сделала одну книжку, по-моему, очень интересную. Она называется «Мои чужие мысли». Это перепечатанные и растасованные выписки, которые я делала безо всякого замысла и умысла из разных книг, начиная, примерно, с 1947 г. Двадцать лет!
Я думаю, у каждого есть такие выписки и каждый должен составить из них своюкнигу [317] .
_____________________
Ф. А. [318] чувствует себя хорошо. Она в Переделкине; когда и я там — мы ходим вместе гулять. Быть может, в мае ее снова положат в больницу, чтобы проделать еще один курс того же лечения. Это еще не решено.
317
«Мои чужие мысли» напечатаны посмертно. См.: Лидия Чуковская.Соч.: В 2 т. М.: Арт-Флекс, 2001. Т. 2. С. 537–584.
318
Вигдорова.
Дорогая Лидочка!
За моим столом в столовой — Анна Андреевна. («За моим» потому, что я сижу здесь с декабря прошлого года.) У нее не был ни разу, хотя и был зван. Она — хороша, весела, здорова. Часто спрашивает о Вас: нет ли писем?
Корней Иванович ей писал, от нее мне и стало известно его местонахождение и то, что со здоровьем у него лучше.
За тем же столом сидит Л. А. Будогоская. С нею мне интереснее. Вспоминаем прошлое, много и о Вас говорим. Она просила Вам кланяться.
Дорогой Алексей Иванович. Какое-то было суетливое время — поэтому долго не писала Вам. И кругом невесело.
Фрида опять в больнице. Ее уложили еще на месяц, чтобы повторить курс лечения. Иду к ней послезавтра. Лекарство сбивает ее с ног. Она уже могла и гулять и работать — а сейчас опять все больше полеживает.
На этом грустном фоне вчера неожиданная удача: я выиграла дело против «Советского Писателя» из-за «Софьи»! Они должны уплатить мне 100 %!