Лабиринт Ариадны

— Честно? — он откинулся на спинку стула и раскрыл мне навстречу ладони, демонстрируя отсутствие в них меча. — Это мой последний шанс найти финансирование. Но я понимаю, что вся эта история с Ариадной не добавляет мне очков. Так что надежда только на вашу справедливость.

Что мне еще оставалось?

Лишь собрать вещи, купить билет и уехать в аэропорт.

Отставляю бокал кислого вина на столик. Рядом — полупустая чашка с горьким кофе, опустевшая всего на глоток. Сегодня все — либо горькое, либо кислое, либо пустое, как список ближайших планов.

Жесткая корка сэндвича царапает нёбо. Разочарование сухими крошками застревает в горле.

Я проверил названные им имена. Действительно — не осталось никаких следов.

Что теперь? Ждать десять лет, пока она вынырнет где-то еще?

Дерзкая и яркая, как обычно. Отражающая чей-то чужой свет.

На Кипре?

В Берлине?

В Сербии?

А то и в Китае — что для нее один из самых сложных языков в мире, если она в совершенстве владеет языком мечты?

Пора возвращаться.

Возвращаться к своим делам.

Звезды и знаки предвещали совсем иное, я неверно их истолковал. Здесь мне делать больше нечего.

Я смотрю, как из-за горизонта появляется наконец самый край солнечного диска, и прямые широкие, словно с детских картинок, лучи его пронзают густоту синего неба.

В этот момент моего плеча касается девушка в темно-синей форме, приглашая на посадку.

Направляюсь к выходу, привычным, надоевшим за последнее время жестом листая список новых заявок на телефоне. Даже не читаю их названия. Касаюсь экрана, открывая создание нового сообщения и пишу короткое письмо, в котором прошу менеджеров завершить конкурс досрочно. Все, что надо, я уже нашел.

Перед тем, как шагнуть в люк самолета, поднимаю голову — и яркий солнечный луч бьет мне в лицо, раскраивая кожу светом, словно лезвием. На мгновение слепну, из глаз катятся слезы, а ставшие непослушными пальцы безуспешно пытаются удержать гладкий корпус телефона.

Он падает из рук, и экран бьется с мелодичным звоном расколотого небесного свода.

Глава сорок третья. Ариадна не дышит

Половину крошечной комнатушки занимали кровать и хлипкий письменный стол с плетеным стулом, скрипевшим от любого косого взгляда на него. Вторую половину — картонные коробки, громоздящиеся до низкого потолка. Посередине проходила тропинка к душу и туалету.

Окон не было.

Поначалу я даже не обратила на это внимание, только удивилась, что «студия почти в центре» стоит так дешево. Потом оказалось, что студией называется комната в коммунальной квартире, в которой только и плюсов что отдельный санузел. Зато чистая — даже матрас на кровати не может похвастаться подозрительными пятнами.

В сущности, мне еще очень повезло — снять что-то приличное за несколько часов и без договора в моей картине мира было совершенно невозможно. Отсутствие окон — небольшая плата за подобное чудо.

К тому же, зачем мне окна? Мне надо работать. Надо писать заявку на конкурс дополнений, срочно мобилизуя всю свою хваленую креативность.

В «Стоун Меркури» я никогда не играла — и зря.

Это сильно мешало. Вообще, многое я делала и не делала за последние месяцы зря.

Например, зря не погуглила, что это за прекрасный бог, с которым я проснулась в свое последнее утро в Корее. Если бы не так шустро сбежала из его постели, может, мы бы обменялись визитками, и у меня был бы блат на конкурсе и все сейчас было бы иначе.

Но что теперь жалеть… Буду смотреть ролики и читать обзоры. В конце концов, не так уж сильно отличаются все эти фэнтези-ММОРПГ друг от друга.

Куда интереснее вопрос, какие идеи я еще не отдала Нику и его проекту и теперь могла бы описать в своей заявке.

В первую очередь — Лабиринт!

Он выкинул эту фишку, сказал, что ему не подходит такая сложная и унылая концепция.

Значит, на нем и построю свою историю.

Там будут битвы, из которых нельзя убегать. Если погибнуть в бою, то возродишься прямо там же, на месте, с усиливающими баффами и сможешь победить. А если сбежишь — попадешь прямиком в смертельную ловушку, в которой потеряешь все, что у тебя есть.

Там будут чудовища, на которых ты нападешь первым, повинуясь магии подземелий. Монстры будут рвать тебя на части, быстро и безжалостно. Пока ты не перестанешь их атаковать. И только когда ты отступишь, отказываясь вести этот неправедный бой, узнаешь, что монстры не так и ужасны, что они — лишь жертвы той жестокой магии, которая принудила тебя напасть.

Там будут квесты и загадки, правильный ответ на которые — не отвечать вовсе. Не выполнять глупые задания. Просто вернись и получи награду за то, что не пошел бездумно рвать цветы, убивать мелких зверюшек и собирать камни. А если пойдешь — попадешь в бесконечно закольцованную цепочку бессмысленных заданий, за которые не дают ни денег, ни опыта, лишь обещают вознаградить потом, после выполнения следующего квеста. И следующего. И следующего.

Я решила вложить в свою заявку все, что считалось странным, некоммерческим, слишком сложным в разработке, слишком дорогим, непонятным для игроков. Все, что всегда отвергали работодатели. И Ник тоже.

На эти идеи никто, кроме меня, прав не имел. Потому что они были не нужны. А мне до сих пор нравились. Раз уж все, что у меня осталось — ненужное, несвоевременное, чужое, сложное, пошлю на конкурс его.

Что останется от Ариадны, если убрать из нее то, что нравилось Нику? Руслану? Марку Евгеньевичу? Всем, кто меня знал?

Вот это.

Наверное, победители по жизни, отсылают свои заявки на подобные конкурсы с совсем другим настроем. С уверенностью в победе, с желанием пор-р-р-рвать их всех! И Вселенная прогибается под их настрой, выталкивая на вершину Олимпа, а потом смотрит с гордостью на сияющие кубки в их руках.

Я же совершенно не верю в себя — кому нужны объедки идей, от которых все отказались? Но ничего другого у меня все равно нет, поэтому играю с теми картами, что пришли.

Я в последний раз посмотрела на письмо с прикрепленным к нему документом, над которым работала всю ночь и нажала кнопку Send.

И ничего не почувствовала, кроме ужасной усталости и желания спать.

Еще бы! На часах было почти утро. Там, наверное, снаружи уже рассвет. Но у меня нет окон, чтобы увидеть встающее над миром солнце, окрашивающее небо в розовый и желтый.

Захлопнув ноутбук, я отодвинула его на край кровати и завернулась в одеяло. Ничего больше не остается, только ждать. А за это время можно выспаться.

В полной темноте казалось, что времени больше нет. Здесь вечно будет темно и тихо — почти. Тишину нарушало лишь негромкое шелестение вентиляции, а темноту — красный огонек на зарядке ноутбука.