Лабиринт памяти

— Значит, мы едем в Хогвартс, — словно прочитав её мысли, жёстко заявил Драко, встретив испуганный взгляд Джинни, а следом повернулся к Гермионе. — Завтра в пять сорок встретимся на станции вокзала Кингс-Кросс, Грейнджер. В шесть как раз отбывает поезд в Хогсмид.

— Стой, Малфой, но как же… — чувствуя, как паника и ощущение безысходност постепенно накрывают её, произнесла Гермиона.

— Я всё улажу. Мы завтра едем в Хогвартс.

С этими словами он двумя большими шагами пересёк комнату и взялся за дверную ручку. Лишь когда Драко повернул её, он через плечо бросил:

— Мне жаль, Уизли, что я испортил твою свадьбу. Хотя, возможно, мы квиты.

Глухой хлопок известил, что Малфой исчез.

За окном прогремел раскат грома и заглушил громкий всхлип, с которым Гермиона осела на пол.

*

Всё оказалось проще, чем он предполагал. Уже на следующий день ему удалось лично поговорить с МакГонагалл, которая ненадолго остановилась в маленьком отеле в Косом Переулке, очевидно, намереваясь перевести дух после свадьбы Поттера. Драко долго размышлял, какую причину назвать ей, чтобы она разрешила им с Грейнджер посетить Хогвартс, но не нашёл ничего лучше, чем сообщить слегка подправленную правду. В письме он просил о встрече, ссылаясь на вопрос крайней срочности, а когда МакГонагалл, поддавшись его настойчивости, согласилась, как на духу выдал заранее продуманную историю про их с Грейнджер потерянную память. Он в общих чертах рассказал, что некто решил сыграть с ними злую шутку и наложил заклятие забвения, заключив воспоминания в Омут памяти, на что Минерва резонно поинтересовалась, откуда им стало об этом известно. И тогда пришёл черёд небольшой лжи, заключавшейся в умело построенной повести Драко об удивительных результатах отдыха на курорте, во время которого на них с Грейнджер снизошло «озарение», что на последнем курсе они оба стали жертвами древней магии, а посему нужно как можно скорее вернуть утраченные воспоминания, пока нежелательные последствия не дали о себе знать. Конечно, он догадывался, что Минерва не слишком-то верит его словам, но, видимо, весь его вид говорил о такой отчаянной необходимости вернуть потерянное, что в конце концов она сдалась и нехотя выдала разрешение на посещение Хогвартса на один день при условии, что Гермиона подтвердит сказанное Малфоем.

В тот миг душу Драко посетило беспокойство может, что Грейнджер не захочет пойти на этот шаг, но, к счастью, она очень быстро прислала ему ответное письмо, в котором была написана всего одна фраза: «Поверить не могу, что сделала это». Прочитав эту строчку, он даже слегка улыбнулся: годы шли, а врать преподавателям Грейнджер по-прежнему была способна, только мучаясь угрызениями совести.

На вокзале было непривычно тихо и безлюдно, и поначалу Драко опасался, что ошибся платформой. Он ещё раз убедился, что пришёл туда, куда надо, прочитав «Лондон-Хогсмид» на табличке, прикрепленной к одному из окон вагона, и для верности спросил у пожилой женщины, сидящей на скамье возле колонны, действительно ли поезд отправляется через пятнадцать минут. Та приветливо улыбнулась и, начав со слов: «Да, сынок, но вот раньше поезда ходили по другому расписанию…», пустилась в долгие рассуждения относительно былых времён и эволюции системы волшебного железнодорожного сообщения. Драко бы сразу дал понять, что ему это нисколько не интересно, если бы не застыл, увидев вдалеке одинокий женский силуэт, который не спеша приближался к нему. Сердце невольно начало стучать чаще, когда он различил длинные густые локоны, струящиеся по плечам, и уловил до боли знакомый звук лёгких шагов, говоривший, что это Грейнджер.

Она остановилась в паре метров от него, замерла в нерешительности, столкнувшись с ним взглядом, и в этот момент кулаки Драко непроизвольно сжались, когда он в очередной раз осознал, насколько она была красива. Это злило, ведь он рассчитывал держать её на расстоянии до тех пор, пока не узнает всю правду о прошлом, но душа разрывалась от жгучего желания восполнить отсутствие встреч, которое заставило так сильно по ней скучать.

— …и вот тогда министр сказал… — донёсся до него увлечённый старческий голос, что вернуло его в реальность.

— Простите, мэм, но мне пора. Меня уже ждут, — не слишком любезно перебил её Драко, кинув быстрый взгляд в сторону Грейнджер, на что старушка, встрепенувшись, заохала.

— Ой, правда, что-то я заговорилась. Иди, сынок, к своей девушке, негодно заставлять такую красавицу ждать, — похлопала она его по руке и улыбнулась Грейнджер, которая, услышав её, смутилась и, пробормотав «Спасибо», отвела глаза.

— Счастливой дороги, мэм, — коротко кивнул Драко и подошёл к Гермионе, ощутив неловкость от сложившейся ситуации. Она подняла на него глаза и в миг, когда они посмотрели друг на друга, между ними словно пролетела тень какой-то общей эмоции, отозвавшейся в душе Малфоя трепетом. Совершенно некстати ему вспомнились бесчисленные разы, когда он, как сейчас, старался держать себя в руках, но в итоге всё равно сдавался почти без боя.

— Привет, — прервав неловкую паузу, заговорила Грейнджер, и Драко поймал себя на мысли, что стоит к ней гораздо ближе, чем следовало бы в его ситуации.

Он нехотя сделал шаг назад и еле слышно произнёс:

— Седьмой вагон, второе купе. Ты снова опоздала, поэтому нам следует поторопиться, чтобы успеть.

Прежде чем отвернуться, Драко заметил, как боль мелькнула в её взгляде в ответ на его жёсткий, практически лишённый эмоций голос, и от этого у него самого сжалось сердце, а со дна души поднялась озлобленность на себя.

«Не смей чувствовать, не смей. Возможно, это она во всём виновата, возможно, это она предала тебя, пожелав скрыть позорные для неё отношения самым лёгким способом».

Драко уцепился за эту мысль и уверенно зашагал по перрону, убеждая себя, что всё делает правильно. Миновав два вагона, он почти оказался возле входа в свой, когда услышал:

— Стой!

У него перехватило дыхание от полного муки звука её голоса, и он на мгновение замер, закрыв глаза. Эмоции вот-вот готовы были выйти из-под контроля, когда он, сжав челюсти, резко развернулся, а затем холодно спросил:

— Что?

Грейнджер смотрела на него широко распахнутыми глазами, в которых читалось отчаяние. Она сделала два шага и оказалась так близко, что он при желании сумел бы её поцеловать, чуть склонив голову.

— Я не хочу, — прошептала она, с мольбой вглядываясь в его глаза.

Конечно, Драко понял, что она имела в виду, но всё же переспросил, борясь с желанием то ли оттолкнуть её, то ли притянуть ещё ближе:

— Чего ты не хочешь, Грейнджер?

Она покачала головой, не сводя с него открытого взгляда.

— Я не хочу вспоминать, Драко. Не хочу, потому что чувствую: всё изменится.

Он едва горько не рассмеялся. Невиданная сообразительность.

— Изменится?! — негромко заговорил он. — Думаю, всё и так изменилось, Грейнджер. Всё изменилось в тот момент, когда я понял, что когда-то уже хотел быть с тобой, но не имел такой возможности. Полагаю, причину ты помнишь?

Она нервно сглотнула и едва ощутимо дотронулась до его руки, из-за чего по телу будто прошёлся электрический разряд.

— Зачем нам это сейчас, Драко? Вспоминать, что было? Зачем копаться в прошлом, если в настоящем и без этого хватает проблем, вопреки которым мы всё равно можем быть вместе?

Она воззрилась на него с такой надеждой, что на секунду вера Драко пошатнулась, а где-то в глубине души появилась призрачная мечта, что всё может быть хорошо и без этого знания, к которому он так убийственно стремился.

Тем не менее этого было недостаточно.

— Ты не понимаешь, Грейджер, — дрогнувшим голосом тихо вымолвил он, скривив губы в печальной усмешке.

— Возможно, но я понимаю другое: я хочу быть с тобой, — на одном дыхании выпалила она, отчего оба опешили.

Драко ощущал, что начинает поддаваться её словам, её натиску, а оттого стоял на месте, не в силах вымолвить хоть что-то. Внутри шла пламенная борьба.

— И я понимаю ещё кое-что, Драко, — смело взглянув на него, придвинулась к нему чуть ближе Гермиона, а затем еле слышно, но уверенно произнесла: — Ты хочешь быть со мной тоже, ведь правда?

Сказанное отозвалось болью в сердце, и он почти готов был сжать её в объятиях и, наплевав на план, уступить уговорам, если бы не громкий гудок поезда, извещавший, что тот вот-вот отправится в путь. Это привело его в себя и прояснило мысли.