Лабиринт памяти

— Взбодриться? Что ты имеешь в виду?

Алан победоносно улыбнулся, и, взяв её за руку, аппарировал на неизвестную, но оживлённую улочку. Гермиона растерянно огляделась по сторонам, а затем, проследив за взглядом Алана, невольно громко вздохнула.

— Нет… — тихо выдавила она, читая объявление на полуоткрытой двери: «Только в нашем клубе каждую среду проводятся уникальные латиноамериканские вечеринки с зажигательными танцами! Вход строго по парам!».

— Вот скажи, что может быть лучше танцев, Гермиона, когда нужно поднять настроение? К тому же сегодня среда. Брось, не стоит стесняться! — добродушно подмигнул ей Алан, но она не обращала на него внимания.

Просто в этот миг казалось, будто она перенеслась на несколько месяцев назад, туда, где всегда тепло, а растения находятся в вечном цветении; где люди пьют много вина, а ещё много говорят, активно жестикулируя; где танцевать — почти одно и то же, что любить, а любить — значит жить.

И пока Алан приводил всё новые доводы в пользу посещения вечеринки, Гермиона вспоминала несметные часы репетиций на фоне догорающего заката, жаркие ссоры и пылкие объятия во время танцев, и требовательные пальцы на её разгорячённой коже, которые полностью подчиняли её. А ещё отчаянный шёпот, нужные, пронзительные слова и чувства, от которых она теряла голову, когда смотрела в тёмные от желания серые глаза единственного человека, в чьих руках она дрожала одновременно от возбуждения и от страха, что не сможет перед ним устоять.

Как жаль, что такого больше не будет.

— Что, прости? — удивлённо спросил Алан, и Гермиона поняла, что сказала последнюю фразу вслух.

И она искренне разозлилась, до слёз разозлилась на саму себя.

Ну уж нет! Она ещё испытает все эти чувства! Она сможет ощутить гораздо большее, обязательно сможет! Возможно, даже сегодня. Ведь ей же так нравилось танцевать, так почему бы позволить себе это удовольствие прямо сейчас?

— А знаешь… Я согласна. Идём, Алан, — пожалуй, даже чересчур уверенно заявила Гермиона, из-за чего поймала недоверчивый взгляд.

— Стой, если ты на самом деле этого не хочешь и соглашаешься из вежливости, то…

— Нет, я на самом деле хочу потанцевать, — слегка улыбнулась ему Гермиона, посмотрев в глаза.

Она сказала сущую правду, и Алан, отметивший это, облегчённо выдохнул.

— В таком случае… — галантно подставил он ей локоть, — …идём.

Гермиона приняла руку и шагнула внутрь.

Конечно, атмосфера, царившая в клубе, отличалась от той, что была в «Жаркой ночи»: помещение было намного больше и подходило скорее для современных вечеринок, чем для тематических, хотя характерная музыка и танцующие почти так же хорошо, как в «Магнолии», пары всё же настраивали на нужный лад.

— Тебе что-нибудь принести? — пытаясь перекричать музыку, обратился к Гермионе Алан.

— То же, что и тебе, — громко ответила она, тот утвердительно кивнул и скрылся в толпе.

Гермиона вмиг почувствовала себя неуютно, словно пришла в подобное заведение в первый раз, а потому, обхватив локти ладонями, поёжилась и отошла в сторону. Заиграла новая, знакомая ей мелодия, и она, увлёкшись наблюдением за особенно хорошо танцующей парой, в какой-то момент осознала, что и сама невольно покачивает бёдрами и вспоминает ногами основной ход бачаты.

— Ого! Да ты неплохо двигаешься! — присвистнул внезапно появившийся за её спиной Аллан, и Гермиона резко к нему обернулась, едва не выбив из его рук два бокала.

— Ох, прости! Я просто испугалась, — положив руку ему на плечо, объяснила Гермиона.

— Ничего страшного. Вот, — он протянул ей красивый разноцветный коктейль, украшенный зонтиком. — Там много сока и совсем немного ликёра.

Гермиона поблагодарила его и, сделав первый глоток, вновь сосредоточила внимание на танцполе. Алан что-то увлечённо рассказывал, пока она потягивала коктейль и с тоской вспоминала, как когда-то точно так же танцевала с Драко — раскрепощённо и чувственно. Да, порой они действительно находились на грани между тем, чтобы продолжить танцевать или начать настоящую прелюдию, чтобы поубивать друг друга или притянуть для страстного поцелуя. Сколько между ними было напряжения, неповиновения, борьбы, которые всё равно сводились к ощущению опьяняющей страсти, бесцеремонно рушащей все барьеры и внутренние запреты, за которые оба уже были не способны держаться.

В момент, когда Гермиона осознала, что снова думает о Драко, хотя, по идее, должна быть увлечена другим мужчиной, её охватило такое отчаяние, что она, залпом осушив бокал, поставила его на барную стойку и, схватив Алана за руку, потянула его на танцпол.

— Эй, Гермиона, подожди… — попытался притормозить её он. — Ты уверена, что хочешь танцевать?

Она была до того взвинчена, что, не подумав об абсолютной бесцеремонности своего поведения, резко к нему повернулась и с жаром выпалила:

— Абсолютно.

Видимо, Алан не ожидал такой реакции, но ему понравился энтузиазм Гермионы, а потому он, также отставив бокал в сторону, всё же последовал за ней на танцпол.

Играла музыка бачаты, поэтому Гермиона, стараясь заблокировать верещащий про непотребное поведение голос разума, подошла вплотную к Алану и скрестила руки за его шеей. Он был немного ниже Драко, но крепче, и Гермиона невольно отметила эту разницу, когда партнёр мягко притянул её за талию.

— Сказать честно, я скверно танцую, — слегка смутившись, признался Алан, чем вызвал улыбку Гермионы.

— Я немногим лучше, но всё равно попробую научить.

Она начала движение первой, и Алан, очевидно, старавшийся не ударить в грязь лицом, последовал за ней, легко подстраиваясь под движения её ног и бёдер. Совершенно точно он явно преуменьшал, говоря, что плохо танцует, потому что Гермиона была уверена — со стороны они выглядят не хуже, чем все остальные пары. Наверняка они двигались слаженно и смотрелись гармонично, ведь их разница в росте была идеальна для танцев. Возможно, Гермиона даже сказала бы, что о таком партнёре можно только мечтать, а после того, как он неожиданно раскрутил её в сторону и страстно притянул обратно, ещё добавила бы, что мечтать об Алане можно, не только представляя его в роли танцевального партнёра.

Всё это было бы возможно, если бы не одно «но».

Гермиона ничего не чувствовала. Вообще ничего, пока Алан одной рукой ненавязчиво гладил её спину, другой сжимал её пальцы, а бёдрами задавал темп. Близость с ним не волновала, а скорее доставляла неудобство, хотя Гермиона отчаянно пыталась, по-настоящему хотела ощутить трепет каждой клеточкой тела. Его теплое дыхание не заставляло прильнуть ещё ближе, а лишь вызывало желание отодвинуться подальше, и в какой-то миг Гермиона назло самой себе и своему глупому существу заставила себя прижаться к Алану чуть сильнее. Она закрыла блеснувшие от слёз глаза, пытаясь отдаться ритму музыки, но у неё не получалось, не получалось абсолютно ничего! Наоборот, словно в наказание, что она силилась врать самой себе, пришло резкое осознание: это не его руки обнимают её, не его губы слегка касаются уха, не его тело так близко к её собственному.

И она не чувствует абсолютно ничего, кроме отвращения и мучительной злости на себя, когда танцует не с Драко.

Громко всхлипнув, Гермиона резко вырвалась из объятий Аллана и побежала к выходу, смахивая слёзы.

Чёрт, она совершенно безнадёжна! Какой надо быть дурой, чтобы подумать, что она может его забыть? Что она может встречаться с кем-то ещё и позволять себя трогать тому, чьи прикосновения навсегда останутся чужими?!

Молниеносно вылетев на улицу в одном платье с коротким рукавом, Гермиона даже не ощутила холода: ей было невыносимо жарко. Лицо горело от обиды, тело пылало, словно в знак протеста, что она старалась заставить его подчиниться не тем рукам.