Лагерь у моря

— Спи, я не разрешаю, что ли? — сказал я, поглаживая мягкие рыжие локоны и заодно массируя руками нежную кожу девушки, — а я тут плюшками побалуюсь.

Алиса повернулась ко мне спиной и замоталась в одеяло, наподобие кокона, при этом недовольно фыркнув. Характер показывает? Вот зараза, мне нравится… Да, к жаворонкам малышка определенно не относится. Ладно, зимой я бы её понял, сам любил укутаться с чем-нибудь горячим и смотреть в окно, как падает снег и прохожие на льду. Но сейчас же лето, нет, не так — ЛЕТО! Лето на море, утро, свежий воздух, красота, где-то в траве под окном стрекочет кузнечик, море шумит, как говорится — проснись и пой. Необязательно сразу идти наружу, конечно, можно и в корпусе чем-то заняться: комнаты отдыха, спортзалы, импровизированный кинотеатр. Правда, из комнаты с видеоаппаратурой придется выгонять вожатых, облюбовавших её под курилку, но да фиг с ними.

— Алиса, вставай, всю жизнь так проспишь, — я попытался стянуть одеяло с рыжей, но та вцепилась в него, как клещ.

— Я спааааать хочу, Док, ты должен знать: молодому организму сон полезнее всего, — она всё же повернулась ко мне, и этот просительный взгляд янтарных глаз…

— Ну, как знаешь, — я перевернулся на живот, — тогда спим.

На несколько минут в кабинете наступила тишина, только шум прибоя за окном и шелест ветра нарушали эту идиллию. Ну и воробьи устраивали скачки по подоконникам, последние были из нержавейки, и на каждое движение перекормленных пернатых отвечали металлическим скрежетом. Нет, я всё же сделаю рогатку Ульянке, бронебойную, из медицинского жгута! Пусть устроит этим гадам армагеддон. Кстати, что-то рыжик притихла, уснула?

— Дооок, — удивленно сказала Алиса, прерывая молчание, — когда ты успел себе татуху набить?

Спина! Что-то на спине?! Я мигом поднялся, невзирая на то, что был в одних трусах, и открыл ближайший шкафчик, чья створка протестующее заскрипела. В первых лучах восходящего солнца я увидел…

На внутренней стороне дверцы было довольно большое зеркало, в которое я смог разглядеть себя в полной красе. На коже спины было изображение, как и сказала Алиса, похожее на тату, но не совсем.

Изображение двух змей, на первый взгляд, просто переплетенных друг с другом, но если приглядеться, то было видно, что змеи — одно целое. Черная змея заканчивается не хвостом, а ровно посередине изображения переходит в начало белой. Узор занимал всю спину, доходя вплоть до пояса: голова черной рептилии была на правом плече, ближе к шее, а голова белой — на левом. Братья-близнецы, отличающиеся только цветом и глазами, самым интересным было то, что глаза у черной змеи были белыми, а у белой — черными.

— Вот это да, — прокомментировала Алиса, — сколько я спала? Вчера же её не было.

Я не знал, что сказать. Алиса, согнав остатки сна, встала с постели. Какая же она красивая! Солнце из окна за спиной выгодно подчеркнуло все изгибы изящной фигурки и, пробиваясь лучами сквозь распущенные рыжие волосы, превращало просто красивую девушку в прекрасное видение. Заметив мой взгляд, рыжая покраснела и резко накинула на себя одеяло. Поздно, стесняшка, я всё уже видел, и не раз, и не только видел. Хотелось смеяться от души, да и как грустить, когда просыпаешься с такой очаровательной девушкой? От змей не веяло ничем опасным, а шестое чувство пока меня не подводило, оно бы отреагировало на близкую угрозу.

— Док, — задумчиво сказала Алиса, бесстрашно проведя рукой по моей спине, — это чешуя?

— Что?! — Я проверил это, ощупав все места, куда мог дотянуться — и правда, рисунок был выложен мельчайшими чешуйками, по размеру меньше спичечной головки. — Не обращай внимания, думаю, это не опасно, да и посмотри, какая красота. Такую вещь ни один мастер не набьет.

И правда, не могу сказать, что люблю змей и картинки с ними, но на спине был шедевр. И не скажешь сразу, что это просто рисунок — ни единой неровности, ни единого изъяна, издалека вполне могло показаться, что они живые. Алиса, однако, не разделяла моё спокойствие.

— А если это что-то опасное? —сказала она, в глазах рыжей читалось искреннее беспокойство. — Знаешь, твой характер изменился, Док, — удивила меня Алиса, хотя зерно истины в её словах было: после последнего приключения я стал… увереннее? Или это временно? В любом случаем, прежний я, как минимум, испугался бы.

— Брось, Алиса, — погладил я девушку по щеке и, посмотрев ей прямо в глаза, произнес, — эти крохи ничто по сравнению с одним моим знакомым, пойдем лучше позавтракаем.

Идею с перекусом наши желудки поддержали дружным урчанием. Убедившись, что коридор пуст, я пропустил Алису вперед, и мы отправились на кухню. До которой так и не дошли — на пол пути нас перехватила Славя.

Блондинка просто выбежала из-за угла, где проходит лестница, сверкая белыми кроссовками. И что ей не спится? Ах да, здоровый образ жизни. Я отметил, что спортсменка была в сияющем белизной спортивном костюме, белом топике, едва-едва прикрывавшем загорелый животик, и кепке, из-под которой свободно торчали золотистые волосы. Свет из окон третьего этажа подсвечивал ткань, и казалось, что на девушке не белые тряпки, а кусочки солнца.

— Док, — Славя остановилась напротив нас, и уперев одну руку в стену, переводила дыхание, — там человеку плохо.

Труба зовет, ничего не поделаешь. И кому там поплохело с утра пораньше? Хорошо ещё есть в лагере белобрысый жаворонок, который наткнулся на пострадальца, так бы он лежал до обеда. Мы вышли из корпуса, миновали двор, теннисный корт, и шли к самой окраине лагеря.

— Я бегала, а он возле скамейки лежит, — пытаясь на ходу обрисовать ситуацию, Славя вела нас к площадке, расположенной у подножия лестницы в обсерваторию. Алиса тоже побежала с нами, всем видом выражая желание помочь. — Вот, тут, скорее, — атлетка указала пальцем на одну из скамеек, под которой лежал один знакомый индивидуум.

— Михаил Петрович, — негодующе сказал я «потерпевшему», коим оказался глава кружка астрономии, перебравший накануне спиртного, опять! — Вы снова за старое, мало того, что напиваетесь до зеленых чертей, так ещё и отдыхающих пугаете! — попытался я дозваться до давно отсутствующей совести.

— Ик, Док? Ты, что ли? — мужичок средних лет, потихоньку приходил в себя, потирая глаза, и отряхивая от пыли льняные штаны с пиджаком. — А что я? Я ничего, меня на башню не пускают!

И заведующий кружка обвиняющее ткнул в подножие лестницы, где стояли вооруженные люди, с нескрываемым интересом наблюдавшие за нами. Заметив мой взгляд, а потом присмотревшись к лицу, солдаты побледнели и непроизвольно потянулись к оружию. Если сейчас хоть один направит на нас ствол, он окажется в его же заднице!

Видимо, часть мыслей отразилась на моем лице, вояки резко сделали вид, что нас тут нет. Один даже начал насвистывать веселую мелодию, демонстративно глядя на плывущие по небу, кучевые облака. Ага, верю, верю.