Лагерь у моря

— Это мой уголок, — сказал Док, опуская меня на кровать. Стоило моей пятой точке занять удобное положение, он сел рядом и начал рассказывать про свою жизнь в лагере.

По мере повествования мои глаза становились всё шире и шире. Ну, кто в такое поверит? Наверное… я. Если бы он хотел соврать, то придумал что-то подостоверней, попроще в конце концов. Если принимать сказанное им за правду — всё сходилось: и его исчезновения, и злополучное цунами — вообще всё! Кроме того, он воспользовался своим ускорением, пока нес меня сюда. Время пролетело незаметно, к концу откровенного рассказа была уже глубокая ночь.

— Ладно, допустим, я поверю тебе, — пыталась сказать я ровным голосом, но он всё же дрожал от волнения. — И что дальше? — спросила я Дока.

— А дальше, — он, казалось, до последнего был уверен, что я просто посчитаю его последним психом, — а дальше мы идем спать, а завтра живем полной жизнью! Проблемы будем решать по мере их поступления.

— До сих пор не верится, — улыбка, против воли, всё-таки растянула мои губы, — мой парень — супергерой, весь лагерь спас.

— Да ладно, — Док ответил на мою улыбку, — не герой, да и не супер, хотяяя, хочешь фокус?

— Какой? — осторожно спросила я.

Док хитро улыбнулся и выключил свет. О, я, кажется, догадываюсь, какой сейчас будет фокус… Но фиг я угадала.

— Подними руки вверх, — попросил он.

Стоило мне выполнить это, как фигура Дока на секунду исчезла, словно мигнула, и появилась, а потом он демонстративно показал мне зажатый в левой руке белый лифчик. Стоп, откуда это чувство свободы в груди? МОЙ ЛИФЧИК!

— Ты! — злость, смущение и веселье сдетонировали целым коктейлем эмоций. Я кинулась на Дока, и мы как были, растянулись на обиженно скрипнувшей кровати.

— А ну отдай! — я задумалась, что бы такого сказать, а сама тем временем пыталась отнять своё богатство. — Если не отдашь, я буду всю ночь тебя… ну… это самое… вот!

Что я несу? Голова совсем не работает, одно его присутствие заставляет мысли путаться, а щеки пылать. Я лежала на широкой груди и, не отрываясь, смотрела в эти теплые, лукавые глаза. Будь с собой честна, Алиса, ты хочешь его.

— Не отдам, — Док нагло усмехнулся и спрятал лиф за спиной, а когда я за ним потянулась, схватил и поцеловал в губы.

Страстный, обжигающий, но одновременно такой чувственный и нежный поцелуй, во время которого он запустил руки мне под кофту и ласкал обнаженную грудь. По телу, с головы до пят, прошла волна истомы, внизу живота стало так тепло.

— Малышка, — тихо прошептал Док, ненадолго оторвавшись от моих влажных губ.

Его руки медленно, поглаживая то там, то здесь, играли со мной, постепенно освобождая от одежды. Не переставая, он осыпал моё тело поцелуями, ВЕЗДЕ! Я так расслабилась, что даже не заметила, как оказалась полностью обнаженной.

— Не смотри на меня так, — сказала я, хотя на самом деле просто млела от этого возбужденного, пристального взгляда, про себя думая: «Только попробуй отвернуться!»

— Может, снова завязать тебе глаза? — игривым тоном спросил Док, пока его пальцы массировали мои бедра. Ммм, как классно, я готова была замурлыкать от удовольствия.

— Иди сюда уже! — не выдержав этой пытки, я залезла сверху, нагло утвердившись в позе наездницы.

Он обхватил ладонями мои бедра, и мы стали одним целым, на пике возбуждения было очень приятно. Я, я, не помня себя, всё ускоряла темп, целовала его в губы, прижимаясь всем телом к такому большому, любящему меня Доку, чувствуя что вот-вот — и кончу. Но он всегда приостанавливал меня, руками замедляя движения моих бедер, гладил меня по спине, массировал шею, слегка покусывая грудь и ямки у ключиц, в общем — превратил секс в пытку, не давая разрядиться ни себе, ни мне. Наконец, когда мы оба уже были потные и не имели ни сил, ни желания сдерживаться, больше не стали сбавлять темп. Мой крик, не закрой мне Док рот поцелуем, разбудил бы половину лагеря.

Вымоталась, но это того стоило! За окном сияли звезды, после недавнего дождя занавески вздымались от проникавшего между створок ветра, было так свежо. В тишине, нарушаемой лишь шумом нашего дыхания и звуками ночного лагеря, я чувствовала, как меня заполняют странные, непривычные чувства. Как там он говорил — бесконечная нежность? Благодарно чмокнув Дока в губы, я без сил упала на кровать, отвернувшись лицом к стене, а мой, теперь я уверенна, мой любимый, обнял меня, прижав к себе. Так тепло, так уютно… Глаза сами собой стали слипаться.

— Всю ночь она будет со мной это самое, — усмехаясь, передразнивал Док мои слова, накрывая одеялом утомившуюся девушку, — сладких снов, половая террористка.

Комментарий к Лагерь у моря 38-39

Вычитано бетой.

========== Лагерь у моря 40-41 ==========

Сперва проснулась боль, а потом уже я. Нет, серьезно, разбудило меня адское ощущение: на спине, между лопаток, будто прошлись циркулярной пилой, а затем на получившуюся рану щедро плеснули кислоты! Не было печали…

Так, а где там наше рыжее чудо, не убежало за ночь? Я огляделся, стараясь не делать лишних движений и не тревожить и без того ноющую кожу. Алиса спала рядом, лежа на спине, одеяло прикрывало её только до середины груди, оставляя открытыми соблазнительные холмики и ложбинку между ними. В любой другой момент я, скорее всего, восхитился бы её прекрасным спящим лицом, но сейчас пришлось укусить одеяло, чтобы не разбудить её криком. Ужас!

Спустя несколько минут боль начала утихать, и я стал рыться в памяти, в поисках болезни, соответствующей таким симптомам. Вышло что-то среднее между невралгией и полным пи… то есть, не очень хорошим состоянием.

Разблокировав экран телефона, я взглянул на время. На часах было всего шесть утра, но солнце, рано встающее летом, уже бросало свои лучи в окно, один из таких упал на веки спящей девушки. Алиса недовольно поморщила носик и медленно, с неохотой, открыла глаза.

— Доброе утро, — не удержавшись, я легонько ткнул подушечкой указательного пальца в щечку Алисы, такая мягкая, нежная кожа… — смотрю, кто-то любит поваляться подольше.

— Утро, — она широко зевнула и потянулась в кровати, отчего одеяло сползло до самого живота: вся такая растрепанная, сонная и голая. Зрелищееее — закачаешься!

Я обнял её и поцеловал, беря в плен полусонные губы. Алиса, такая теплая, родная. Сначала она попыталась что-то сказать, затем вяло отбрыкивалась, и наконец, расслабилась, обхватив меня за шею и охотно отвечая на поцелуй. Я поймал одну из непослушных рыжих прядей, растрепавшихся во время бурной ночи и, приблизив к лицу, сделал глубокий вдох. Да, это, конечно, откровенный фетишизм, но как же приятно пахнет!

— Хватит нюхать мои волосы, — ответила она на мои поползновения, — дай мне поспать, ещё же рано.