Ламбрант и Зодиак Сатаны

—У тебя и глазёнок-то нету,— съязвил Борисов, вернувшись к вездеходу.— Посмотрел бы он... Лучше бойся, как бы я тебя не отправил плавать по этой живописной речушке!

—Хадата-Юган-Лор,— вдруг промолвил Дружинин и сам удивился своим словам.— Я помню, она так называется...

—Ну ещё бы, ты ж спасатель!— ухмыльнулся Плетнёв.

—Почему я не могу вспомнить всё?— с растерянным видом спросил он у окружающих.— Что со мной сделали?

—О, лучше б тебе и не знать,— отмахнулся Аделард мокрой рукой.— Радуйся, что у тебя не вырос рак под черепом. А то ходил бы сейчас вон, как эти два чучела.

—Если Зибуэль сумеет обратить какую-то часть смертных в бесов,— продолжил Ламбрант свои рассуждения,— нет гарантии, что они не станут вертерунтами. И тогда разбегутся по всему северу...

—Да и плевать на них,— подметил Борисов.— Тебе что больше дорого – вернуть себе нормальные руки и ноги или бежать спасать каких-то людишек в Юршорске?

—Это проблемы смертных и бесоголовых,— согласился с ним Филлопон.— Но я бы на вашем месте поторопился, пока в городке ещё имеется какой-то ассортимент тел. Будет не очень комфортно, если нас встретят сплошные чудики с рожками в задницах.

—Ассортимент тел?— переспросила Герда, сидя за рулём бордового пикапа.

На соседнем кресле находился связанный Роман. В кабине сильно пахло мочой. Это было следствием отказа дать пленнику возможность сходить по нужде. Хотя после вони разлагающихся тел запах испражнений не сильно портил настроение. К тому же, Пелевец сама велела ему мочиться под себя в целях экономии времени.

—Так это... из разных же мест привозят,— охотно поддерживал парень с ней диалог, наблюдая за тёмными горами, которые окружали их с обеих сторон.— Считай, со всего севера. Дохлых невостребованных навалом, а впустую закапывать их за госсчёт – уже прошлый век.

—Не думала, что у нас кому-то интересно изучать процесс разложения трупов,— не переставала удивляться Герда, ведя внедорожник вдоль обширного хребта, раскинувшегося на несколько километров к югу.

—Так ну к этим учёным-то частенько обращаются же,— возразил Роман, пытаясь удержаться от тряски.— Вон на Ямале прибили какого-то депутатишку в тундре. И непонятки вышли – то ли он в тундре испортился, то ли где. Вот наши дали свои бумажульки. Оказалось, что его дома прибили, в подвале трупачок хранили какое-то время, а потом уже в тундру и выбросили...

Дороги в этой части горного массива, действительно, не было. Ландшафт постоянно менялся: болотистая местность резко переходила в каменистые платформы либо в ровную долину, заросшую свежей травой. Снег если и мелькал, то на склонах гор. Видимо, здесь северное лето наступило быстрее. И это стало понятно по душному воздуху, в котором кружились орды комаров. Они облепили почти всё лобовое стекло, так что пришлось включить «дворники». Насекомые настолько жаждали забраться внутрь, что жертвовали собой, погибая под стеклоочистителями и размазываясь по поверхности.

—И много нарушителей вы убиваете?— поинтересовалась Пелевец, осторожно объехав большую лужу посреди зелёной грязи.

—За этот год ты четвёртая,— мрачно ответил Роман.— Может, лучше я поведу, а?

—Будешь нервировать меня – открою окошко,— пригрозила женщина, представив, что сделают комары со связанным человеком.— А трупы этих нарушителей, стало быть, используют для опытов?

—Так это... ну да. Обычно, пока нету снега, делают ямку и туда кладут. Или тупо на землю, чтобы птицам было, что пожевать.

Представив, что подобная участь могла бы постичь и её саму, Герда почувствовала новый прилив злости. Раздражало буквально всё: от манеры речи парня до чудовищных дел, которые успели натворить эти сотрудники «фермы тел». Из-за этого хотелось врезать пленнику прямо в его исцарапанное лицо или как-то проткнуть плечо, чтобы он испытал на себе эффект от травм. Но ему был известен маршрут до Харнаурды-Кей. Сама патологоанатом плохо ориентировалась на местности. Она до сих пор не поняла, с какой части Юршорска надо ехать к мёртвым домам. Вроде бы пейзаж там казался равнинным. Значит, это не должно быть слишком далеко от города. В то же время горы здесь имели специфический вид. Они выглядели более высокими и зелёными, словно наступил июль. Поэтому пришлось довериться подсказкам бородатого пленника и сворачивать в какие-то дебри.

—И правительство покрывает все эти ужасы?— сделала женщина неутешительный вывод.

—Так не знай, в курсах ли они ваще,— пожал плечами Роман, облизывая окровавленные губы.— Местные-то чинуши в натуре всё знают. Они и бабки дают на всё, военных снабжают и всё такое. А как уж там в Москвабаде, мне лично до чёртиков.

—А зимой?— продолжала допрос Герда, сбавив скорость, поскольку заехала на пологий склон, который трещал и хрустел под колёсами.

—Так зимой раз в месяц заглядываем. Снегина тут повсюду же. Трактором кое-как расталкивают, и что успеют, то смотрят. В горах с ноября по март очень хреново. И на лыжах не покатаешься – провалишься то туда, то сюда.

—А как же звери? Вдруг придут и растащат по частям этих несчастных...

—Так это... Если оставили кого на открытом воздухе, значит, этого-то и хотят. А если там в сарае или в доме, то уже никто не залезет. Птички мелкие могут через крышу пробраться, но ближе к лету уже. Мы их с дядем выгоняли...

Впереди, прямо у подножия очередной горы, показались невысокие ели. Половина из них уже вовсю зеленела, а остальные торчали тёмными ветками вверх, словно сожжённые давним пожаром. По краю бродил олень, что-то выискивая в лужицах жёлтого болота. Над ним роились комары, из-за чего он тряс рогатой головой и махал коротким меховым хвостиком. Сохатый казался крупнее обычных особей. Во всяком случае, в том стаде, которое пробегало мимо домов с мертвецами, олени были гораздо поменьше.

—И куда теперь ехать?— недовольно спросила Герда, остановив пикап перед деревьями.

—Так это... отсюдова не проедешь,— встревоженным голосом поведал Роман, косясь на комаров, налипших к окну с его стороны.

—Ты предлагаешь нам продолжить путь пешком?— уточнила женщина, потеряв оленя из виду, поскольку лобовое стекло вновь покрыл гнус.

—По чесноку же говорю, нету там проезда. Горы плотнячком друг к дружке, всё в воде. Только пешочком если.

—Что ж, тогда пошли,— оживилась Пелевец, приоткрыв свою дверцу.

—Так это... Может, я тут посижу, а? У меня нога болит, кажись, подвернул. Да и это... связанным идти неудобно же.

Эти доводы вконец разозлили рогатую водительницу, и она пошире открыла дверь пикапа. Насекомые чёрной тенью заполонили пространство кабины буквально за пару секунд. Парень принялся дёргаться, пытаясь сбить их с головы и рук.

—Приятной тебе отсидки!— воскликнула Герда уже снаружи и направилась к кузову, чтобы забрать несколько ценных инструментов.

Цоканье четырёх копыт послышалось со стороны елей. Олень решил посмотреть, кто пожаловал на его территорию. Пелевец увидела из-за машины лишь длинные ветвистые рога, решив не отвлекаться на любопытное животное. Она достала лопату, взвесила обеими руками и вернула на место. Слишком тяжело тащить её с собой в ущелье. Удочки, которых у охранников фермы тел имелось в изобилии, – более подходящий вариант для оружия. Есть и острый кончик, если их не раскладывать, и металлическая рукоять. Таким запросто можно проткнуть глаз или врезать как следует по голове.