Ламбрант

—Керет, не настаивай,— осёк его Бертран, водружая красный цилиндр обратно на свою рогатую макушку.— Если наши болотные друзья считают себя слишком умными и сильными, чтобы идти против самого экзарха, что ж, пусть попробуют, авось, что-нибудь у них да получится.

—Так и передай этому своему якзарху,— с иронией ответил Петракс, вызвав у сородичей одобрительный хохот.

—Но, Берт, он ведь... приговорённый,— громко произнёс Керет.

Бертран раздул нос, пронзая напарника укоризненным взглядом. Впрочем, черти тоже испуганно затихли, растеряв всю свою смелость. Близнецы Бурокс и Фрокс оттолкнулись веслом от берега, уносясь вместе с лодкой подальше от вожака. Тенакс, глядя на реакцию подопечных, которые попятились от него в разные стороны, нервно вздохнул и поджал губы. Одно дело, когда к ним в омут упал приверженец сатаны. Другое – когда его смерть связана с какой-нибудь магической фигнёй. Он посмотрел на бесцветные глаза покойника и брезгливо отбросил труп на кочку, поросшую мхом.

—С этого бы и начали!..— прогудел старейшина, брезгливо оттряхивая руки.

—Керет, подними,— приказал Бертран и самодовольно ухмыльнулся, обращаясь к удручённому проигрышем Тенаксу.— Тебе бы стоило привыкнуть к тому, что экзархат не занимается простыми смертными…

—Заткни пасть, Берт!— гавкнул вождь, понимая, что его приближённые давно покинули эту полянку и от страха залезли обратно в омут. Никому не хотелось «заразиться» от неведомого трупа каким-нибудь мудрёным недугом.

—Нам лучше дружить, Тен,— в менее официальном тоне заговорил представитель экзархата.— Ты знаешь, я никогда не поддерживал гонения на вас…

—Забирай своего тифозного жмурика и уходи!— не успокаивался старейшина.— Ты и так испортил нам ночь.

Керет завернул утопленника в красную парчовую ткань и, перебросив ношу через плечо, подобно ковру, вернулся к опекуну, с победой взирая на расстроенного чёрта. Бертран приподнял кусок материи и изучил лицо мёртвеца. Выпяченные светлые глазки смотрели на него с заледенелым недоумением. Прикрыв ладонью его веки, бес качнул головой вправо, и они поспешили уйти отсюда, пока шокированные черти не вернулись, чтобы поквитаться за испорченное настроение. Как-никак, сложная часть задания была выполнена, а впереди ожидал бал в честь осеннего равноденствия, организованный недалеко отсюда, в старой церкви районного центра Ольховка.

Осеннее равноденствие издревле справлялось всем сообществом нечисти. Только на веку Бертрана этот праздник отмечали со строжайшей регулярностью, готовясь к нему ещё летом, когда едва-едва успевали разобраться с ночью Ивана Купалы. Причём всякий раз тщательно подбирали место, составляли списки приглашенных, собирали пышные столы, нанимали артистов — словом, предпраздничные мероприятия занимали много времени и сил. В этом году руководил парадом сам Его Величество Мартимиан Делус — глава экзархата и титулованный наместник всей бесовской братии на ближайшие десять лет. Как правило, сама монаршая особа никогда не устраивала торжеств, поручая это своим верным слугам и многочисленным советникам, а уж те, в свою очередь, отвечали за техническую сторону веселья. Предыдущий наместник — Ариаман Бодровский — не позволял обременять себя пустяками и не принимал никакого участия в организации подобных мероприятий. А в последние месяцы своего правления вообще отстранился от власти, и фактически экзархатом заправляли сами подданные. Куда уж там до праздников!

Нынче же было гораздо спокойнее. Никто не волновался из-за наместника, никто не пытался сэкономить, дабы не сердить Его Величество безумными тратами, никто не устраивал интрижек и заговоров. Все казались довольно милыми и без особой суеты собирались в эту ненастную ночь в Ольховке. Бояться нашествия нежелательных гостей считалось теперь глупостью. Те не заявляли о себе вот уже несколько лет подряд. Эпоха подпольного существования канула в лету, и теперь бесам жилось прямо как людям. Да и могло ли быть иначе в человеческом обществе? Это лишь лесные да болотные отбросы продолжали вести дикий образ жизни.

Бертран вёл старенькую чёрную «Волгу» в направлении ярких огней районного центра и не переставал удивляться семейкой Тенакса. Нет, быть чёртом – само по себе унижение. Но чтобы еще и пытаться спорить с представителем экзархата – это уже край. Не даром ведь до такого статуса понижают только самых отъявленных преступников.

—И всё-таки ловко мы их сделали!— радостно воскликнул Керет, сидя рядом и наводя марафет. Перед ним на бардачке лежала косметичка, и он, уставившись в круглое зеркальце, красил и без того чёрные брови.— Я же эту «утку» про приговорённого держал на самый крайний случай. Видели, как переполошились все эти прокажённые?..

Бертран лишь меланхолично пошевелил носом, сбавляя скорость перед постом дорожной инспекции.

—Не, меня морда этого Тенакса припёрла,— не унимался молодой напарник, нарисовав карандашом недостающие ему сращенные брови, отчего его вид сделался гораздо внушительнее.— Они сегодня будут блевать и оттираться мочалками. Клёва мы их накололи, хоть помоются по-нормальному…

—А мы их не обманывали вовсе,— промолвил водитель, до сих пор пребывая в унылом расположении духа.

На секунду в салоне сделалось тихо. Нижняя челюсть Керета непроизвольно отвисла, а косметический карандаш выпал из его единственной руки.

—То есть вы хотите сказать,— заговорил юнец дрожащим голосом,— что тот мальчик, который лежит у нас в багажнике, действительно… ну, он на самом деле приговорён?

—Да, иначе экзархат не послал бы нас забрать его,— с прежним спокойствием подтвердил Берт.

—Но что это тогда значит?..— ошеломлённо переспросил молодой бес, позабыв о том, что собирался приукрасить себя к празднику.

—Ничего,— равнодушно пожал плечами Бертран и повернул машину на центральную улицу Ольховки.

Отсюда до Адажанской церкви было рукой подать, но «Волга» притормозила возле тёмного парка и дальше двигаться уже не собиралась. Керет недоумённо уставился на старшего товарища, однако через минуту его привлёк золотистый отсвет на горизонте. Берт тем временем вылез наружу, спрятав голову в красный цилиндр, чтобы не замочить под ливнем уложенные волосы. Он отошёл к пустынному тротуару, откуда, наверное, была лучше видна любопытная картина. Керету стало не по себе. Находиться одному в машине, в которой лежит таинственный труп, не слишком приятное занятие. К тому же наставник уже заставлял таскать того паренька и грузить его в багажник. Недавняя шутка про Тенакса теперь не казалась забавной. Сейчас Керету самому хотелось помыться и сменить одежду, к которой он прижимал покойника.

—Почему мы тут остановились?— полюбопытствовал юный бес, когда Бертран вернулся в машину с видом куда более мрачным, чем раньше. Хотя радостным наставник никогда не был.

—Думаю, сегодня уже никакого бала не будет,— волнительно сообщил тот, развернув «Волгу».

—Но как, почему??? Куда мы едем? Почему в обратную сторону?!

—А ты посмотри назад,— указал Берт и ухмыльнулся.

Глазам предстало нечто нереальное. Упирающаяся в небо башенка Адажанской церкви полыхала свирепым пламенем и больше напоминала огромную свечку. Увидеть всё остальное мешали деревья и крыши соседних домов, а потом горящая постройка и вовсе исчезла из виду.

—Мы должны быть там, мы должны выяснить, что случилось!— начал геройствовать Керет, готовый даже выпрыгнуть из мчащейся машины.

—О, да, мы выясним,— согласился водитель,— но не в таком виде, согласись.

И правда, подумал Керет, осматривая себя и опекуна. Когда им велели забрать из лесного болота мёртвого мальчишку, бесы были уже наряжены, так как никто не предполагал, что в этот праздничный вечер их ждут какие-нибудь задания экзархата. Времени на смену костюмов не нашлось, поэтому они с наставником решили заехать в окрестности Гординского леса прямо так, а оттуда сразу направились в Ольховку. Но теперь обстоятельства изменились самым коренным образом, и появляться на пожарище в ярких шёлковых одеждах рискованно.