Лампа разыскивает Алладина

– Зачем? – пролепетала ничего не понимающая Ната. – Похоже, Григорию Павловичу совсем плохо, нельзя его трогать до приезда медиков.

– Еще как можно, – взвизгнула Ольга, – живо помоги!

Ната, еле-еле передвигая плохо слушающиеся конечности, пошла было на зов, но потом, очнувшись, бросилась к пострадавшей. Красавина не имела никакого отношения к медицине, но даже ей стало понятно: бедняжке уже не помочь, она скончалась на месте.

Когда Ната, еле живая от увиденного, вернулась к машине, потная, красная Ольга заявила:

– Вот, готово, погляди, нормально смотрится?

Ната бросила взгляд в покореженный салон и не сумела сдержать крик изумления. Находившийся без сознания Григорий Павлович очутился на месте водителя, каким-то непостижимым образом маленькая, хрупкая, неспособная поднять даже килограммовую упаковку с сахаром, Ольга смогла перетащить каменно-тяжелое тело отца.

– Это зачем? – в изнеможении поинтересовалась Ната.

Белкина деловито ответила:

– Ну не сидеть же мне в тюрьме!

Ната сначала не нашла слов, но потом все же выдавила из себя:

– Ты решила представить дело так, будто за рулем находился папа! Но Григория Павловича посадят!

– Нет.

– Ты сунула его за баранку.

– И чего?

– Получается, он виновник наезда.

– Да, пусть все так думают.

Нате стало жарко.

– Оля! Ты подставляешь отца!

Внезапно Белкина бросилась на колени перед Натой.

– Не губи! Если сейчас меня отправят за решетку, то вся жизнь наперекосяк пойдет, Наточка! Мы ведь лучшие подруги. Надо всем сказать, что ее сбил отец.

– Но тогда посадят его!

– И что? – перестала заливаться слезами Ольга. – Я-то на свободе останусь!

Ната снова потеряла дар речи, а Белкина деловито продолжала:

– У папы, похоже, сломан позвоночник. С такой травмой долго не живут, все равно он умрет…

Ольга говорила и говорила, Ната перестала воспринимать ее слова, ей вновь стало плохо. Потом на шоссе приехали люди из соответствующих органов. Ната не сумела ответить на задаваемые ей вопросы, слишком кружилась голова. Девушку уложили в «Скорую помощь» и отвезли в больницу. Последнее, что она помнила, – это истерический плач Белкиной:

– Папочка, милый, любимый, ну как же так!

Ната остановилась и потянулась к новой пачке сигарет.

– И вы, после всего, продолжали встречаться с Ольгой! – не удержалась я.

Хозяйка дернула плечом.

– Я пыталась разорвать отношения, но Белкина вампир, вцепится – не отодрать. Единственное, чего я сумела добиться, – сокращение числа наших встреч. Очень хорошо знаю себя, коли услышу или увижу Ольгу, я не сумею сказать ей: «Оставь меня в покое».

– Почему?

– Не могу объяснить, – вздохнула Ната, – если Белкиной нет рядом, я очень хорошо понимаю: она дрянь, с которой не следует иметь дела. Но когда оказываюсь с ней наедине, моментально теряю всякую решимость, превращаюсь в мямлю. Ольга, похоже, гипнозом владеет, так тебя опутает словами, слезами и слюнями, что невольно начинаешь думать: да нет, она не такая плохая, просто дура и эгоистка. Одним словом, чтобы максимально избежать контактов, я повесила на дверь видеофон, а на телефон поставила определитель.

Предпринятые меры помогли ограничить количество контактов, но не сумели свести их на нет. Если Белкиной было очень надо встретиться с Натой, она легко исполняла задуманное. Могла заявиться к бывшей однокласснице на работу или подстеречь ту во дворе.

Последняя встреча Наты и Оли произошла на дне рождения.

– Зачем же вы ее позвали? – изумилась я. – Просто мазохизм какой-то!

– Она сама пришла, – сердито ответила Ната, – у меня в тот день куча народу толкалась, замучилась дверь открывать. Основные гости к четырем подтянулись, но все равно, пока они ели салаты, начали подходить другие люди.

Около шести Ната пошла вынимать из духовки мясо. Не успела она ухватить противень, как зазвенел звонок.

– Эй, – закричала хозяйка, – кто-нибудь. Откройте, не могу подойти.

Когда свинина была благополучно перенесена на блюдо, за спиной Наты раздался знакомый голосок:

– Привет, держи подарок.

Ната обернулась и мгновенно растеряла хорошее настроение: перед ней стояла Белкина.

– С днем рождения, – улыбалась подруга, – давно не виделись.

И что оставалось делать Нате? Она пригласила Ольгу к столу, а потом с возрастающей тревогой стала наблюдать, как Белкина строит глазки Роману.

– Почему же вы сразу не объяснили Оболенскому, кто такая Оля? – тихо спросила я.

Ната застонала:

– О господи! Да он меня и слушать бы не стал! Роман любит Соню и не хочет терять жену, но он бабник, который никогда не упустит своего. Понимаете, я дружу и с Соней, и с Романом. Так получилось, что я знаю о многих интрижках Оболенского. Но мне никогда в голову не могло прийти накляузничать Сонюшке, раскрыть ей глаза на мужа-ловеласа, и Роману я мораль не читала. Многие мужчины живут так и счастливы. Единственное исключение я сделала в случае с Белкиной, когда поняла, что она в него вцепилась и замыслила стать законной госпожой Оболенской.

– У нее же свой муж был, – вырвалось у меня.

Ната с жалостью глянула на меня.

– Гена-то? Оля его ни в грош не ставила. Вышла замуж лишь по одной причине: осталась без родителей и побоялась, что умрет с голоду. Белкина у нас не привыкла себя обеспечивать, вот потому и сочеталась браком с Геной. Думала, потом найдет более подходящий вариант и поменяет мужа. Только богатенькие Буратино не торопились к Ольге. А потом появился Роман.

– И вы спокойно смотрели, как Белкина рушит чужую семью! А еще говорили, что дружите с Соней, женой Оболенского! – возмутилась я.

Ната поковыряла пальцем столешницу.

– Ну… я попыталась дать Роману в руки оружие против Ольги.

– Лапин! – воскликнула я. – Вы рассказали ему о той истории и велели в случае, если Белкина начнет агрессивные меры, припугнуть ее той историей!

Ната кивнула.

– Да. Но перед этим я решила сама кое-что разузнать, смоталась в Лапин и выяснила такое!

– Какое? – подскочила я над стулом. – Что еще?

Глава 30

Ната хмуро глянула на меня.