Лара. Пленница болот

— Замри, — восстанавливая дыхание, прошипела я.

— Лёха, помоги Ларе, — к нам приближался отец.

Дядя Лёша прижал его к земле, ещё больше усилив болевые ощущения. Фёдор скрежетал зубами, по его лицу струился пот, мерцание кожи померкло.

Отец, суровый, как палач, наступил на основание шеи, перехватив голову мужика так, что вскоре послышался хруст позвонков, и тело Угрюма обмякло.

Глава 26

Деревенские притихли. Матвей подошёл ближе:

— Не стойте над этой падалью, уходить надо.

Я оглянулась, за спиной возвышалась стена огня, подбираясь к ближайшим домам.

— Что стоим? — прикрикнул на толпу дядя Лёша, — берите вещи, уходим. Быстрее!

— Там твари, — испуганно пролепетала одна из женщин.

— А здесь мы заживо зажаримся, забор уже горит, долго не простоит, твари и сюда доберутся. Уходим.

Из толпы вышла Наташа, без сожаления она смотрела на труп своего мужа. К ней подошла Люба:

— Пойдём, Наташ.

Женщина обернулась на неё:

— Ты думаешь, мне его жаль? Сдуру замуж вышла, по молодости, по глупости. Горы мне золотые обещал, цветы, подарки. А потом…

Наташа развязала платок, на её шее виднелись фиолетовые синяки, подняла рукава кофты, по запястьям змеились кровоподтёки.

— Боем смертным бил. Боялась даже дышать в его присутствии. Здесь вот хоть присмирел, всего лишь пару раз придушил, да руки выворачивал, пока никто не видел. Я вас благодарить должна, — подняла она взгляд, полный непролитых слёз, в нашу сторону.

— Девонька, — подошёл к ней дед Михей, — пойдём. Всем уходить пора.

Пламя расходилось. Жар уже ощущался сквозь одежду, поднимал вихрем волосы. Мы похватали сумки, собрали детей и пошли к воротам.

На нас смотрел угрюмый лес, стоявший чёрной стеной. А позади жарким маревом бушевал огонь.

Вышли на луг, невольно остановились перевести дыхание.

— И всё же боязно идти, — донеслось из толпы.

— Не ночь же нам на лугу куковать, — ответил Матвей, — как на тарелке мы здесь, готовое блюдо.

Папа подошёл к нам с Гришей:

— Дети, способности в порядке?

— В полном, — парень щёлкнул пальцами, зажёг огонёк.

— Добро. Идём впереди, смотрим по сторонам, — он обернулся к сельчанам, — детей держите в серёдке, целее будут. В случае опасности — не разбегаться. Идти вместе. Отобьёмся.

Мы колонной, как на параде, двинулись вперёд, дорога шла по краю леса, хорошо, хоть в чащу лезть не надо.

— Когда болото начнётся? — Спросил папа у Матвея, идущего рядом с нами с топором в руках.

— Да вот, сейчас по опушке пройдём и аккурат к гати выйдем.

— Гриша, поотстань. Сзади тоже кому-то надо быть. Вдруг твари подкрадутся.

— Хорошо, — кивнул парень и задержался, пропуская всю толпу.

Опустившаяся на землю тьма была хмурой и неприветливой, как же мне не хватало звёздных ночей. Вечная хмарь превращала небо с приходом темноты в грязную пелену, клубившуюся над головой. Злобными лешими стояли вокруг деревья: старые, с узловатыми ветвями, в потёмках похожими на чьи-то уродливые руки. Кустарники, злыми псами скалились по бокам наезженной дороги.

Мама подошла к нам.

— Как же здесь неуютно, — она сняла очки, потирая переносицу, — что за альтернативная реальность такая? Точно в дурном фильме ужасов. Как же хочется домой!

— Дорогая, боюсь, о доме придётся забыть, — отец приобнял её за плечи, нежно целуя в лоб, — как мы попали сюда, неизвестно, а как выбраться и подавно.

— Всё понимаю, — она устало кивнула, — только надоела уже вся эта жуткая история. Монстры в лесу, монстры среди людей. И каждый день полон сюрпризов, а точнее, кошмаров. Счастье, что Ларе и Грише удалось выжить. Я ведь за ту ночь сама чуть не умерла.

— Всё будет хорошо, — ободряюще улыбнулся папа, — всё ещё наладится.

— Человек, такое существо, что в любых условиях выжить может, — добавил дед Михей, — так что не печалься, Оленька.

Дорога постепенно сужалась, уступая место топкому болоту, по сторонам завиднелись заросли камышей.

— Денис, прислушайся, — остановил отца Матвей, — будто крадётся кто?

Мы замедлили шаг, воцарилась тишина, в зарослях то тут, то там послышалось лёгкое поскрипывание сучков.

— Нас берут в кольцо, — прошептал папа, — приготовьтесь.

— Эй народ, — обернулся дед Михей, — будьте начеку. Кажется, к нам гости.

Мужчины окружили женщин и детей, у многих были с собой ружья, послышалось щёлканье взводимых курков. Твари не спешили, их шаги теперь звучали ясно, и, казалось, шли со всех сторон. Я всматривалась в темноту, пытаясь разглядеть силуэты монстров.

Ночную мглу разорвал фаербол:

— Идут! — крикнул сзади Гриша.

Теперь твари не прятались, выступая большим полукругом из леса. Двигались они гораздо медленнее, видно, смерть матки заметно поубавила их прыть. Но вот охотничьи навыки остались, монстры целенаправленно оттесняли нас к гати.

Внезапно одна из селянок закричала и бросилась бежать. Нервы у неё не выдержали. За ней в панике кинулось ещё несколько человек.

— Куда?! — рыкнул Матвей, — стойте!

Заполошные бабы не реагировали на окрики, опрометью кинувшись к болоту.

— Гриша, Лара! К детям! — только успел кинуть отец, вместе с Матвеем бросившись наперерез убегающим.

Прогремели первые выстрелы, слившись с визгом раненых тварей.

— Теперь они не такие живучие, — подмигнул мне Гриша, — давай, подруга, по старой схеме.

Он запустил фаербол в сторону подкрадывающихся монстров, я метнула молнию в огненный шар. Раздался взрыв, твари, словно живые факелы помчались, вереща, по лесу. Но им на смену шли новые.

В стороне, куда кинулись женщины, тоже завязался бой. Слышались выстрелы и удары. Небо в этот момент раскололось на части под треском молнии, зарокотал гром, и на землю хлынул ливень.

— Лара, — крикнул Гриша, — я не могу больше их поджарить.

Фаерболы срывались с его рук и, шипя, оседали на землю, как отсыревшие спички.