Ларек

Меня они не любили, как я поняла, по нескольким причинам: во-первых, я была разведена, а значит, обладала некоей червоточинкой, не видимой с первого взгляда, и они все время старались найти эту червоточинку, этот недостаток, чтобы сложить обо мне свое окончательное мнение. Во-вторых, я была, по их меркам, красивой женщиной, но любовника у меня не было, а это было для них очень подозрительным, ненормальным. Впрочем, особо я себе голову ими не забивала. Пусть что хотят, то и думают.

В-третьих, и этого они мне вообще простить не могли, я отрицательно относилась к выпивке, причем, чем больше пили вокруг, тем меньше пила я, и через несколько месяцев я перестала пить даже сухое вино. Алкоголь и все, связанное с ним, вызывало отвращение.

Оборот в ларьке был большой, зарплата тоже, и я, не без помощи мамы, стала потихоньку обставлять свою голую комнату, купила мебель, хороший телевизор, видеомагнитофон, стала собирать библиотеку.

Открыв местную газету, я увидела привет из прошлого: в одной из заметок говорилось о том, что Лена Вздорова вместе с Ильей Селивановым пытались сбыть видеокассеты, украденные месяцем раньше в одной из телекомпаний Ангарска. Я сразу поняла, что произошло на самом деле: Илья позарился на видеокассеты, которые ему предложили купить в ларьке, и решил, что сможет продать их дороже. Вышло дороже, но только себе.

Ко мне приходил следователь, которому я ничем не могла помочь. Вторую весточку об Илье я получила от того самого накачанного мальчика, с которым проработала в «Актее» всего несколько смен. Он покупал сок, узнал меня, разговорился.

– А Илью на счетчик посадили, – сообщил он мне.

– Это как?

– А просто. Он напился на смене, уснул. Кто-то залез через окно и вынес почти все спиртное, около десяти ящиков водки, еще что-то. Окно открыть снаружи проще простого, сама знаешь. А так как Илья был пьян и к тому же один, без Лены, в «Актее» посчитали, что он виноват, и весь долг повесили на него. Сейчас крутиться.

Я представила, какую бурную деятельность развил Илья, чтобы отдать долг, и пожала плечами.

– Он выкрутится.

– Ага.

Это известие не вызвало у меня никаких эмоций, чему я была рада. Я посмотрела назад, и обнаружила, что прежнее уже не волнует и не ранит. Я по-прежнему не могла думать о мужчинах в положительном контексте, внутри словно все спеклось. В какой-то момент я даже перестала плакать. Не могла, и все. Что бы ни происходило в моей жизни, какие бы обиды ни затаились в душе, выжать из себя хотя бы слезинку я не могла. Наверное, в первые месяцы после развода я выплакала весь многолетний запас, и теперь по ночам оставалось лишь зубами скрипеть.

Глава шестнадцатая Шаповалов

….Осень прошла незаметно. Так же незаметно минул декабрь. Наша смена приходилась на первое число января. Новый год я встретила дома. У Аленки была чересчур шумная компания, Валерия уехала в деревню, поэтому мне ничего не оставалось, как есть салатики в обществе родителей.

Чувствовала я себя неважно, рано легла спать. Утром у меня поднялась температура. Я представила себе, что сейчас мне придется работать за двоих целые сутки, поскольку Ванечка, конечно же, заявится подшофе, потом будет отсыпаться, потом опохмеляться…. В ларьке будет стоять приторный запах перегара, в окно будут ломиться похмельные рожи. Я плюнула на все и никуда не поехала. Позвонила позже в офис, сказала Веронике, что заболела.

– Саша рвет и мечет, – ответила мне она. – Ванечка пришел только к одиннадцати, пьяный. Саша его застукал. Женя с Мишей согласились отстоять еще одну смену, но потребовали двойную оплату. Так что держись.

Я «держалась». То есть пошла в больницу и взяла больничный. На работу позвонила через неделю.

– Нагулялась? – спросил Саша.

– Наболелась, – в тон ему ответила я.

– Значит, так. В этом ларьке ты уже не работаешь.

– Догадалась.

– Через неделю открываем ларек у «Волшебницы», выйдешь туда.

Я сразу прикинула: магазин «Волшебница» тоже находился на другом конце города, на кольце другой трамвайной линии. Не работать мне рядом с домом.

– Хорошо.

Не могу сказать, что я сильно расстроилась. Зарплата, конечно, в прежнем ларьке была хорошая, но присутствие Ванечки и остальных начинало действовать на нервы.

Ларек открылся через две недели. Две недели я наслаждалась свободой, отдыхала от мата, перегара и читала книги.

Когда я приехала на смену, ларек стоял без света, как будто в нем никого не было. Я постучала, дверь открыл невысокий парень.

– П-привет, – сказал он, постукивая зубами, и впустил меня внутрь.

Шагнув в темноту, я поняла, почему его зубы стучат – тепла не было, а на улице было минус тридцать пять…

– Долго так сидишь? – спросила я.

– С двух часов ночи, – ответил он.

Парня звали Захар, до этого он работал в ларьке на станции Суховской, которая располагалась в шести километрах от Ангарска, сейчас его перевели в город.

– Свет вдруг пропал. Я ходил по кабелю, но так и не нашел, куда он уходит, кажется на крышу вот этой четырехэтажки, – он ткнул в сторону ближайшего дома.

– Предохранитель смотрел?

– В н-норме. Примешь товар?

– Давай подождем Сашу, вдруг тепло не дадут?

Вскоре появилась напарница Захара Ольга. Это была сорокалетняя разбитная, белокурая женщина, которая, как я позже убедилась, не унывала ни при каких обстоятельствах. Она была невысокой, худенькой, спереди не хватало одного зуба, но это ей совершенно не мешало: она непрестанно смеялась. Раньше она работала бухгалтером, но потом ее сократили, и ей ничего не оставалось, как пойти в ларек.

– Здорово! – почти крикнула она, заходя. – Ну что, тепло дали?

– Кулями, – ответил Захар.

– Ясно, – Ольга взобралась на ящик, закуталась и закурила, – будем ждать Сашу.

Приехавший Саша почесал в затылке, подумал.

– Ладно, принимай смену, вызову электриков, наладят.

– Саша, а кто мой напарник?

– Не знаю, этим Сергей занимался.

– А они кого-то нашли, – вмешалась в разговор Ольга. – Валера там кого-то из своих друзей посоветовал.

– Какой Валера?

– Ну этот… забыла фамилию… Он еще со своей женой в вашем ларьке работает. Раньше еще с ментом работал.

У меня подкосились ноги. Наверное, на лице у меня отразились все переживания, потому что Ольга сказала:

– Не боись! Все нормально будет!

Я не ответила.

В холоде, то и дело отогревая замерзающую ручку дыханием, мы пересчитали товар. Саша быстро привез электриков. Оказалось, кабель перерубили. Пока электрики восстанавливали его, Саша сидел в ларьке. На улице все еще было темно. Неожиданно у ларька затормозила иномарка, задняя дверца открылась, и из машины вылезло что-то большое, толстое, высокое. Оно напялило на себя шапку, расплатилось с водителем и двинулось к ларьку.