Ларек

– По-моему, он голубой, – сказал как-то Михаил, зайдя в ларек за сигаретами.

– С чего ты взял? – спросила я.

– А у него жене уже за сорок, а любовницы нет, – отрезал он.

– Ну-ну…

Если они считали, что женатый мужчина, имеющий двух детей, – гей, то что же тогда они думали про меня? Что я лесбиянка? Придурки…

Андрей так и не закончил переделывать полочки, поэтому в один из весенних дней в ларек нагрянули плотники – доделывать незаконченное. Олег с самого утра отпросился у меня куда-то по делам, за это он обещал отстоять всю ночь у прилавка.

Втроем в ларьке было неимоверно тесно, плотники, не переставая, курили «Беломор», от которого даже у меня, заядлого курильщика, на глаза наворачивались слезы. Ушли они после обеда, часов в пять. К этому времени я уже смертельно устала и от их общества, и от работы. Попробуйте сами просидеть девять часов неподвижно на ящиках, и вы меня поймете. Я была рада, когда они ушли, проветрила ларек, закрылась и села к окошку. В это время народ возвращался с работы, и со стороны остановки потоком шли покупатели.

В окошко заглянул молодой парень.

– Саня здесь?

Я удивилась. Если кому-то нужно срочно найти Сашу, то искать его нужно точно не здесь!

– Чего ему здесь делать, он, наверное, в офисе.

– А-а, ладно, тогда передай ему вот это, – парень сунул мне в руку пачку из-под «Мальборо», заклеенную скотчем, и исчез.

Я тупо посмотрела на пачку. Он была совсем легкая, словно в ней оставалось не больше одной - двух сигарет. Ясно было, что внутри не сигареты. Бомба? Вряд ли… Я потрясла пачку возле уха, там что-то шуршало, словно в пачку было вложено несколько совсем легких предметов.

«Что это может быть? – подумала я. – Марки? Патроны?»

Долго размышлять на эту тему было некогда: к ларьку подходили новые покупатели. Я сунула пачку за кассу и через две минуты напрочь забыла про нее, подавая в окошко бесконечное количество шоколадок, жевательной резинки, водку, сигареты…

В очередной раз повернувшись к окошку, я вдруг обнаружила раскрытую красную книжицу. Ее держал красивый молодой человек с очень наглыми, злыми, серыми глазами. Он смотрел на меня с выражением мстителя вендетты, нашедшего свою жертву. Я опешила.

– Владислав Кордаков, уголовный розыск, отдел по борьбе с незаконным оборотом наркотиков! – красная книжка, словно бабочка, мелькнула передо мной своими крылышками-корочками и исчезла. – Открывайте ларек! Обыск!

На мгновение я окаменела. Мысли заметались. Уголовный розыск? Что-что? Какой отдел? В дверь уже стучались. Стоп.

– Покажите еще раз ваше удостоверение, – попросила я.

Он криво и зловеще усмехнулся, полез в карман. Я успела лишь прочитать имя, как он снова захлопнул удостоверение. Похоже, придется открыть. Я была уверена, что все это меня не касается, поэтому довольно уверенно подошла к двери и открыла. В ларек буквально ворвались двое – этот, с удостоверением, сразу встал у двери, как бы для того, чтобы помешать мне убежать, второй, кудрявый и чернявый прошел внутрь, быстро оглядывая полки с товаром.

– Борис! – сказал кому-то, кого я не видела, Кордаков. – Найди понятых.

– Сейчас, – ответили с улицы.

– Ну! – это уже явно обращалось ко мне.

Кордаков с чувством собственного превосходства смотрел на меня сверху вниз, в глубине серых глаз застыла усмешка, и чувствовалось, что все происходящее доставляет ему почти садистское удовольствие.

– Что – ну?

– Где это?

– Что – это?

– Немедленно показывай, где это, или мы сейчас здесь все перевернем!

Я поняла, что он не шутит. Вдруг меня как током ударило, и я поняла, о чем он говорит. Черт возьми! Эта пачка, которую нужно отдать Саше! Я кивнула и деревянной от волнения рукой показала в сторону кассы.

В это время на пороге появились двое понятных, женщина средних лет и парень. Женщина испуганно застыла у порога, а парень смело прошел внутрь.

– Понятые? – Кордаков оглянулся на них. – Итак! – он застыл у кассы, словно факир, который сейчас исполнит свой коронный номер. В голосе слышалось торжество. – Итак! За кассовым аппаратом, вы видите, мы нашли пачку «Мальборо», запечатанную скотчем! Игорь, пиши!

Чернявый достал листок и принялся на нем строчить. Я почувствовала, что голова у меня начинает кружиться.

– Подойдите поближе, – попросил Кордаков парня, – надо, чтобы вы видели, что в ней находится.

Парень шагнул поближе, оттеснив меня в сторону, так что мне не было видно, что происходит. Я лишь слышала, как Кордаков отдирает от пачки скотч.

– Узнаете, что это? – спросил он понятого.

– Ну это… – парень был рад продемонстрировать осведомленность, – черняшка.

– Правильно, черняшка, здесь два-три грамма.

Я ничего не понимала, кроме того, что появление милиции ничего хорошего мне не предвещает. Что такое черняшка? Чего там два грамма? Я постаралась заглянуть через плечо понятому, перед глазами мелькнул пакетик какого-то коричневого вещества. Что это?

– Черняшка, – наркотик, наркоманы его специально готовят и вводят внутривенно, – объяснял Кордаков понятому, тот согласно кивал головой. – А вот еще травка, граммов пять, наверное.

У меня на голове волосы зашевелились. Черт, ведь если у меня в ларьке, в мою смену нашли наркотики… Я с отчаянием посмотрела на Кордакова.

– Нечего на меня, девушка, так смотреть, раньше думать надо было, – он жестоко рассмеялся.

Услышав этот смех, я вздрогнула. Было понятно, что никакого снисхождения ждать не приходится. Мое объяснение того, как попала ко мне эта пачка, он сочтет бредом. Перед глазами все поплыло. Понятные расписались в протоколе и ушли.

– Закрывайте ларек, мы его опечатаем!

Я беспомощно оглянулась, не соображая даже, за что нужно взяться сперва. Где шуба? А где ключ? Через витрину я вдруг увидела свое спасение, Олега, выходящего из такси. Он знает, что делать! Он появился на пороге и с недоумением огляделся вокруг.

– Я могу узнать, что здесь происходит?

Кордаков сунул ему под нос корочку, назвался, и Олег сразу обмяк.

– А что случилось? – спросил он меня, и я открыла было рот, чтобы все объяснить, но меня оттер в сторону Кордаков.

– Чем меньше людей будет знать о том, что произошло, тем лучше. Понятно?

Я с отчаянием посмотрела на Олега, понимая, что сейчас он будет думать обо мне черт-те что. Ларек кое-как закрыли, меня вывели, словно под конвоем. Если бы на меня сейчас одели наручники, я бы не удивилась и только покорно протянула руки, настолько я была оглушена и ошарашена происходящим.