Ласковый Май

Мне почему-то казалось, что вместе с его тёплым покровом с меня осторожно снимают накопившуюся за последние годы тяжесть усталости, непомерный груз острых разочарований и бремя проблем.

— Ты заплатила вчера за такси и дважды накормила несчастного путника, — теперь он уже широко улыбнулся. — Кажется, я - твой должник.

— Взломал мою дверь ты только ради этого? — окончательно сдавшись, я позволила ему усадить себя в старое кресло.

Он всё равно уже здесь, и признаться, я этому рада. Страх окончательно отступил, уступив место какой-то растерянной радости. Неужели мне, наконец, повезло, и я подцепила наследника Кимберли? Совершенно случайно поймала того единственного, кто мог бы…

Кто присел возле кресла на корточки и с подчеркнуто-сосредоточенным видом расшнуровывал мой высокий (и грязный!) ботинок.

— Весь этот год я пытался добиться аудиенции у одной весьма занятой дамы… — задумчиво проговорил вдруг ведун, аккуратно отставив ботинок и тут же взявшись за второй. — Я писал даме письма, пытался назначать ей встречи, — с видом ценителя женских лодыжек он потянул за завязку шнурка и вздохнул. — Я присылал ей подарки с намёком, цветы… — Ботинок послушно открыл свою тёмную пасть, выпуская мою холодную ногу прямо в тёплые руки мужчины. Он замер, словно о чём-то раздумывая, потом осторожно погладил стопу, и волна его согревающей магии мягко скользнула по пальцам и выше. По щиколоткам, под колени и нырнула под юбку, погладила спину, окутала плечи. — Представляешь, мне даже пришлось сфотографироваться для благотворительного календаря с “Самыми перспективными холостяками”!

Я купалась в тепле его магии и со всё возрастающим недоумением смотрела на сидевшего у моих ног молодого мужчину. Цветы? Что-то такое я помнила. Были цветы. Но я почему-то решила, что посыльный ошибся, и вытолкнула его на крыльцо, посоветовав обратиться в дом напротив, к ведунье Олейле. У её сквера вечно крутились поклонники.

Письма? Подарки? Почту я не проверяла давно… Вот уже год, как я не принимала сторонних заказов. К счастью, наследства, полученного от покойного мужа, мне хватит ещё на пять жизней вперёд.

Вот календарь — да. Его я прекрасно запомнила.

— Пришлось мне отбрасывать ложную скромность и похищать тебя прямо с вечера в чёртовой Гильдии Артефакторов, — Мей опять широко улыбнулся, но в его улыбке я заметила тень тревоги.

— Так, ты соблазнил меня, чтобы…

— О нет! — отставляя ботинки с ковра, ведун вдруг стремительно встал и подхватил меня на руки. — Извини, дорогая Шарли, но тут ты не права. — Мир вокруг меня совершил быстрый кульбит. В возникшем вдруг водовороте, ища точку опоры, я схватилась руками за шею мужчины. — Это ты меня соблазнила.

Глава 6. Глинтвейн.

Что я творю? Сидя на собственной кухне в компании Мея, пью тот самый глинтвейн. И глупо хихикаю. И неустанно кокетничаю. Строю глазки наследнику Кимберли, с ужасом понимая, как низко я пала. Он мне умело подыгрывает. Ласково мне улыбается, уютно устроившись прямо напротив, и рассказывает старые анекдоты о ведунах.

Но глаза его совершенно серьёзны.

За дубовым столом словно сидят четыре разных человека. Два взрослых мага, напряжённо раздумывающих о возможных последствиях грядущего разговора и опасливо подбирающих каждое слово, и два пьяных подростка.

Я так точно себя ощущаю влюблённым подростком. Восемнадцатилетней героиней бульварных романов. Той самой девицей-простушкой, которую соблазнит злой герой.

Что чувствует Мей? Из-под маски лукавого соблазнителя и покорителя женских сердец на меня напряжённо смотрел кто-то смутно знакомый. Это должно было насторожить. Меня, умную, прагматичную, осмотрительную Шарлотту. Но её не желала услышать Шарли, опьянённая пряным напитком и горячими взглядами молодого мужчины.

— Так зачем ты искал со мной встречи? — вдруг тихо спросила я, поставив тяжёлую чашку на стол.

Оба пьяных подростка взглянули на нас с укоризной и вышли из кухни. Остались лишь двое взрослых. Сразу стало вдруг холоднее. Огонь в круглой печи приуныл, его тёплые блики на стенах погасли.

— Пообещай, что не выгонишь сразу? — Мей ощутимо напрягся. Сейчас он не выглядел парнем-сорвиголовой, искателем приключений и прожигателем семейного состояния. На крепком резном стуле передо мной сидел взрослый, серьёзный и сильный мужчина… Совершенно истерзанный жизнью. Горькая складка между бровей, неожиданно заострившийся нос, усталые тени на скулах и под глазами. Тёмная зелень волос оттеняла его болезненную бледность.

— Чтобы ты влез в окно? — попыталась шутить, но ведун посмотрел так серьёзно, что я осеклась.

— Чтобы мы не наделали глупостей? — рвано выдохнув, он отвернулся.

— Похвальная и своевременная предусмотрительность… — залпом допив свой напиток, я потянулась к крохотной пряной колбаске на блюде.

Мей явился в мой дом не с пустыми руками. С ним прибыли корзина разнообразных закусок, коллекционное красное полусухое вино, набор редких пряностей.

— Мне нужна твоя помощь в одном щекотливом вопросе… — начал Мей, и внезапно я ощутила укол острого разочарования. Ведун тут же почувствовал это. Оглянувшись на меня, поднял тёмную бровь и себя оборвал. — Шарли… — он позвал меня тихо. — Ты меня вынуждаешь напомнить одну не слишком приятную для мужского самолюбия вещь. Уверяю тебя, в моих планах вчера точно не было ночи в объятиях артефактора. Это всё усложнило.

Было больно, но справедливо. Прошлым вечером я сама позвала его.

Сама заперла за ним дверь, сама взяла за руку и повела в свою в спальню. Играя ведомую роль, ведун предоставил мне власть над собой. В амплуа восторженного мальчишки он был убедителен и органичен. Каждый раз меня спрашивал разрешения жестами, взглядами.

Да. Приходилось признать: Мей действительно знал обо мне очень многое. Испугалась ли я? Нет, нисколько. Предпочитаю умных противников. Противостояние с ними похоже на партию в шахматы.

— А почему ты решил, что я буду тебе помогать? — мой вопрос прозвучал очень резко. И глупо. Потому что Мей снова всё правильно понял.

— Я прошу тебя выслушать, — ответил он просто, снова мне улыбнувшись уголками губ.

Красавец, ведун, холостяк, наследник огромного состояния сидел на моей кухне за старым столом и нервно терзал свою чашку, прося меня “просто выслушать”. Я судорожно сглотнула, с трудом заставляя себя оторваться от чеканного профиля ведуна. Засранка Шарли тут же выглянула из-за двери, словно решив осмотреть все открывающиеся перспективы.

— Хорошо, обещаю. Надеюсь, твоя страшная исповедь позволит мне после уснуть? — прозвучало настолько двусмысленно, что ведун удивлённо взглянул на меня, и я прикусила язык.

— Исповеди не будет, — он поспешил успокоить меня. — Не имею привычки перекладывать свои беды на чьи-либо плечи. Тем более, женские. — Мей взглядом скользнул по моим плечам, шее, спустился на грудь, и глаза его потемнели…

Кажется, не одна я здесь терзаюсь борьбой с собственным безрассудством.

— Кхм! — мы с Шарлоттой строго прервали полёт его мысли. Шарли только громко вздохнула за дверью.