Латышские стрелки в борьбе за советскую власть

Учитывая, что наибольшее значение в ближайшее время должен был иметь центр Восточного фронта, я в качестве командующего Восточным фронтом приказал прежде всего:

1) преградить флотилии белых путь на Казань, установив мины на Волге против города Спасска;

2) усилить полки, оборонявшие фронт V армии в районе Чистополь – Бугульма;

3) укрепить Казань, соорудив в ее окрестностях траншеи и установив батареи в целях серьезной обороны города.

Мины частично были установлены, но белые их постепенно обнаружили и взорвали.

4 августа два парохода флотилии красных перешли на сторону белых; три других были отброшены к Казани, а несколько пароходов, получив небольшие повреждения, отказались продолжать бой, и утром 5 августа последний из них ушел в Нижний Новгород.

Флотилия белых вместе с десантом прорвала фронт V армии и вечером 5 августа совершенно неожиданно появилась под Казанью. Заняв казанский порт, белые попытались силами десанта захватить город.

Поднявшись в контратаку, 5-й латышский стрелковый полк разгромил белый десант и часть его взял в плен; уцелевшие бежали на пароходы, которые огнем наших батарей были изгнаны из казанского порта. Красная флотилия отступила и встала на якорь против деревни Ключище.

Это наступление белых имело большое значение.

Прежде всего в бой близ впадения Камы в Волгу вступили полки чехословаков, красные же полки не смогли противостоять им и большей частью были рассеяны. Своим нападением на казанский порт белые спугнули оттуда все баржи и суда, в том числе и те, на которые в ночь с 5 на 6 августа должен был быть погружен золотой фонд для отправки в Москву. Утром 6 августа оказалось, что все суда бежали в Нижний Новгород, поэтому золотой фонд остался в Казани и попал в руки белых. 6 августа стало очевидно, что белые приступят к блокаде Казани, мы же еще не успели сформировать гарнизон, необходимый для обороны торода.

В то время, когда белые начали штурм Казани, т. е. 5 и 6 августа, II красная армия со стороны Елабуги предприняла эффективное давление на город Бугульму, т. е. на тылы фронта белых, но в связи с тем, что несколькими днями раньше III красная армия была разбита под Екатеринбургом и отброшена в сторону Перми, причем одновременно в районе Ижевского и Боткинского оружейных заводов вспыхнуло большое восстание, II красную армию пришлось отозвать назад на правый берег Камы.

I армия не играла в боях более или менее значительной роли…

Подтянуть подкрепления из центра в ближайшие дни не представлялось возможным. 5 августа в Казань из Ржева прибыл один отряд, но часть его людей в тот же день сбежала из города. В Казань прибыл также штаб Витебской бригады, но без каких-либо полков.

Падение Казани

Рано утром 6 августа белые высадили десант на обоих берегах Волги у возвышенности Нижний Услон. Колонна, которая двигалась по правому берегу, торопилась овладеть возвышенностью Верхний Услон (напротив города Казани). Колонна, наступавшая по левому берегу Волги, около шести часов атаковала близ архиерейской дачи посты красных, которые оставили свои позиции без боя.

Вскоре после этого южная часть города перешла в руки белых. Красные батареи также попали в руки белых. Около девяти утра флотилия белых заняла порт и высадила десант, который развернул наступление на город в сторону станции.

Около полудня белые захватили возвышенность Верхний Услон, согнав с нее красных в сторону Свияжска, причем в руках белых оказались две красные батареи, из которых они вскоре начали обстреливать гостиницу Щетинкина, кремль, железнодорожную станцию и весь левый берег Волги…

Все свои усилия белые направили на захват города. Около пяти вечера Казань уже была покинута красными войсками…

Овладев позициями красных вне города и в предместьях, белые двинулись к центру города и к кремлю.

Силы белых не были нам точно известны. По моему мнению, до полудня их участвовало в боях немного, поскольку против нас сражались только десанты, а в их составе едва ли было более двух-трех батальонов. Этим и объяснялось то, что в первой половине дня наступление белых было довольно нерешительным. После полудня действия противника охватили большую территорию и стали более интенсивными.

Несколько вооруженных пароходов направилось вверх по Волге в сторону Свияжска, но неподалеку от железнодорожного моста их подвергли сильному обстрелу и задержали тяжелые орудия 4-го латышского стрелкового полка.

В руки белых переходил один городской квартал за другим, и после пяти вечера штаб Восточного фронта в гостинице Щетинкина оказался окруженным со всех сторон. Подойти к нему близко белые не могли, потому что улицы были перегорожены баррикадами, которые храбро защищали стрелки 5-го латышского полка, имевшие в своем распоряжении несколько пушек. Еще не была окружена северная часть города. Под вечер в окрестностях города появилась кавалерия белых.

Теперь посмотрим, что происходило в центре города. Кремль был хорошо вооружен тяжелой и легкой артиллерией; высота его стен местами превышала две сажени, и взять его штурмом было невозможно. Я решил, что, когда нельзя будет больше держаться в гостинице Щетинкина, штаб перейдет в кремль и будет продолжать обороняться там до тех пор, пока не придут на помощь резервы из Свияжска, куда уже 5 августа был послан исполняющий обязанности начальника штаба с необходимыми инструкциями…

Казань в этот момент играла роль редута, периферия которого замыкалась линией Сарапул – Чистополь – Шихраны – железнодорожный мост через Волгу у Свияжска – Вятские Поляны. В центре, как крепость, стояла Казань, которую надо было защищать до последнего. Главную роль здесь играла не Казань как город, а ее стратегическое значение. С падением Казани мы лишились бы и Свияжского моста через Волгу, а в результате этого берега реки вверх по течению также оказались бы в руках белых, потому что восстание с Ижевского и Боткинского заводов быстро распространилось по всей Вятской губернии и даже охватило Вологду.

Чтобы показать пример другим, я решил при поддержке 5-го латышского стрелкового полка оборонять Казань до последней возможности.

Большие надежды я возлагал на кремль и его гарнизон, особенно на курсантов военного училища и сербский интернациональный батальон; члены Военного совета Восточного фронта утверждали, что сербский батальон будет столь же боеспособным, как латыши.

В течение дня, пока белые еще не появились в городе, из кремля поступали добрые известия. Но под вечер комендант кремля донес, что со стороны реки Казанки наступают белые и что матросы и курсанты военного училища бежали. Затем связь прервалась. Было около семи часов вечера.

В штабе Восточного фронта, на втором этаже гостиницы Щетинкина, вместе со мной и моими адъютантами Диланом и Циритисом находился конвой – первая рота 5-го латышского полка, всего человек 180. Штабисты давно уже удрали, ни телефон, ни телеграф не работали. Мы были совершенно отрезаны от остального мира и могли рассчитывать только на собственные силы и сметку. Штаб превратился в крепость: в моем кабинете на столе – пулемет, всюду разбросаны бумаги; время от времени слышится характерный звук пролетающих мимо пуль, которые застревают в противоположной стене; все вооружены.