Лавка сновидений Юнсыль

Когда Юнсыль уже теряла сознание от боли, кто-то прошептал ей на ухо слова на неизвестном языке. Но интуитивно она все поняла.

«Возвращайся, заблудшее дитя».

В следующий миг она вернулась обратно на луг. Воспоминания об этом моменте стерлись из ее памяти, но сила, которую она обрела, осталась с ней навсегда.

После того дня Юнсыль стала видеть вещие сны.

Да, такое было. Сколько сейчас времени? Где она находилась? Что это был за голос? Он звучал как строгий, но приветливый тон дедушки…

Ах вот что случилось! Значит, во всех твоих несчастьях виновата ты сама, да? В тот день ты вошла в Королевство Грез и осмелилась приложить руку к Камню, поэтому все произошло так? Это полностью твоя вина — и то, что твои родители стали такими, и то, что сны людей теперь съедены?

Юнсыль услышала чей-то шепот. Это был низкий, вкрадчивый голос.

Ну-ка, подумай. Ты — душа, застрявшая на полпути между реальностью и сном. Неужели ты думаешь, что твои мама и папа этого не знали? Неужели действительно думаешь, будто они не догадывались о том, что их ребенок — чужой? А как насчет твоих друзей? Посмотри на них. Вот кто они на самом деле.

Искаженные воспоминания заполнили голову Юнсыль.

Папа таскал ее по всем психиатрическим больницам страны с того самого дня, как узнал, что она видит вещие сны. Мама вызвала шамана для проведения ритуала и каждый день брызгала на Юнсыль куриной кровью. Друзья инстинктивно понимали, что ей не место в этом мире, и сторонились ее.

Во сне, где она не могла определить, что правда, а что ложь, Юнсыль осталась совершенно одна. По мере того как сцены накладывались друг на друга и смешивались, краски окружающего мира постепенно тускнели, пока не стали совсем черными. В глазах Юнсыль все расплывалось.

Ее воля была сломлена, а по лицу текли слезы. Сердце будто сжали в кулак, но она не могла понять, больно ей от этого или щекотно.

Тем временем искаженные иллюзии продолжились. Даже если она закрывала глаза и затыкала уши, они каким-то образом проникали ей в голову и вторгались в сознание. Постепенно странный голос становился все громче. Он черпал силу из страха Юнсыль и теперь гремел почти как гром.

Подумай хорошенько. Твоя жизнь — череда несчастий, а твоя душа — источник проклятия. Кто или что сделало тебя такой?

— Кас… сель.

Да! То, что нужно! Королевство Грез! Камень грез! Кассель, прекрасный Кассель! Значит, Королевство Грез — твоя вотчина, а Кассель — твой враг.

— Кассель… мой враг…

Раздался душераздирающий смех. Голос продолжил довольным тоном, будто ему нравилось происходящее:

Возьми меня за руку, хотя бы раз. Тогда все закончится. Я отомщу. Почему только ты должна страдать? Весь мир должен знать о твоих мучениях! Даже глупый, ничего не понимающий Кассель обязан почувствовать эти страдания! Ты оказалась брошена, забыта, потеряна. Как и я. Мы с тобой одинаковые. Мы одинаковые! Так возьми меня за руку и давай отомстим за всех брошенных, забытых и исчезнувших.

— Кассель…

От громкого смеха у Юнсыль чуть не лопнули барабанные перепонки. Она сползла на пол и заплакала. Кассель? Это Кассель сделал ее такой? Это он — источник всех несчастий? Если Касселя не станет, может ли все вернуться на круги своя?

Юнсыль бесконечно спрашивала саму себя. Каждый раз, когда она задавала себе вопрос, вместо ответа возникало еще десять новых. Этот водоворот длился всего несколько секунд, но для нее он показался вечностью. Она почувствовала себя самым старым живым существом на свете.

В этот момент изо лба Юнсыль вырвался ослепительный свет. Это было такое же свечение, как у порошка, который струился внутри драгоценного камня. Такое же, что исходило изо лба Юнсыль в детстве. Злой голос издал оглушительный визг.

Но за этим визгом она расслышала, как кто-то пытается докричаться до нее.

Очнись!

Этот голос будто бы проник не в уши, а прямо в мозг Юнсыль. И он раздался вновь, видимо, кто-то решил, что она еще не пришла в себя.

Не дай иллюзиям Пожирателя обмануть себя! Ничему не верь!

— Тогда во что же мне верить?

Верь только в себя! Ты — свет!

Глаза Юнсыль вспыхнули. Казалось, что ее глазные яблоки пылают изнутри необыкновенным белым светом.

Сияние, исходящее изо лба Юнсыль, становилось все ярче. Оно озарило черный мир, и накладывающиеся друг на друга искаженные сцены стали превращаться в пепел, рассеиваясь одна за другой.

Неизвестно, сколько прошло времени, но наконец последний морок исчез. Лишь после этого глаза Юнсыль закрылись, и она рухнула на пол, как кукла, которой обрезали ниточки. По лицу текли слезы, но у нее даже не было сил их вытирать.

Она не могла понять, что произошло. Но, постепенно приходя в себя, Юнсыль вдруг поняла, к какому драгоценному камню прикоснулась лбом.

— Камень грез.

Она произнесла его название вслух, и внезапно все прояснилось.

Однажды в детстве Юнсыль погрузилась в сон и случайно попала в Королевство Грез. Там она соприкоснулась с Камнем, и в нее вошла часть его силы. Потом Юнсыль забыла об этом, но сила осталась в ее теле и стала вызывать у нее вещие сны.

Родители Юнсыль любили ее. Они никогда не возили дочь в психиатрическую лечебницу и не обрызгивали куриной кровью. Это касалось и ее друзей. Никто никогда не издевался над ней.

Кто-то нежно погладил Юнсыль по щеке. Это тепло казалось таким знакомым. Кончики длинных пальцев смахнули слезы. Человек ничего не сказал, но она знала, кто это, даже не видя и не слыша его.

— Кассель.

Вещие сны Юнсыль не были проклятием. Ведь если бы не предвидение, ее мама сгорела бы в большом пожаре на встрече с подругой, а отец погиб бы в сошедшем с рельс поезде, возвращаясь из командировки. Вещие сны были благословением.

И источник этого благословения…

— Я люблю тебя, — первым делом прошептала Юнсыль.

Теплые мягкие губы коснулись ее рта. Даже не видя и не слыша, она просто знала.

Юнсыль поняла, что сон, или, лучше сказать, ложная иллюзия Пожирателя, закончилась. Чувство реальности притупилось, граница сна размылась, но, несмотря на это, она достаточно быстро пришла в себя.

— Юнсыль, ты в порядке? — осторожно спросил Кассель.

Она инстинктивно кивнула, а затем почувствовала дурноту.

— Ох… Что-то у меня голова кружится.

— Что случилось? Ты уверена, что с тобой все нормально?