Лавка сновидений Юнсыль

— Я думала, наша Лавка будет приносить людям только хорошие сны. Малыши будут видеть что-то веселое, а взрослые — что-то прекрасное. А в итоге все наши клиенты полны сожаления, печали или жадности. Конечно, мы работаем и для того, чтобы, собрав осколки Камня грез и одержав победу над Пожирателем, защитить сны людей, но… какой прок?

— Не знаю, но мы должны довести дело до конца, ведь каждый из нас борется за свое, — решительно ответил Кассель.

Принц намеревался спасти Королевство грез, а Юнсыль — своих родителей. И ни один из них не забывал о своей цели. Да они бы и не смогли.

Кассель повернулся, а когда наклонился, чтобы прибраться в «комнате сновидений», то услышал крик Юнсыль. Она заметила его рану. Принц попытался скрыть кровоточащий порез, но было уже поздно.

Друзья поспешили домой. Точнее, Юнсыль схватила Касселя за руку и потащила за собой. Всю дорогу до дома она пыталась скрыть от принца подступившие слезы, но он все равно слышал ее всхлипывания. Касселя совершенно не беспокоила рана, в отличие от непрекращающегося плача Юнсыль.

«Ты дурак? Почему ты просто молчишь и ничего не делаешь?»

Кассель снял рубашку и плюхнулся на кровать. Рана была куда глубже, чем могло показаться на первый взгляд. Юнсыль не справилась с приливом негодования и начала лупить Касселя по плечам, но в какой-то момент остановилась. И ударила себя в грудь.

— Если ты ранен, скажи, что тебе больно! Ты должен сказать о таком! Почему молчишь? А вдруг случится что-то серьезное?

Спину Касселя пересекали три ряда длинных следов от когтей. Порезы тянулись от правой лопатки до левой части поясницы. Но пойти в больницу он не мог, потому что у него не было ни регистрации, ни визы иностранца.

Первым делом Юнсыль приложила к ране полотенце, чтобы остановить кровотечение. К счастью, кровь довольно быстро перестала струиться. Затем Юнсыль промокнула порез физраствором, чтобы промыть его. Теперь глубокий порез стал еще заметнее. Прикусив губу, Юнсыль аккуратно обработала спину Касселя лечебной мазью, а сверху наложила повязку. В итоге пришлось закрыть бинтами всю верхнюю часть тела принца.

Когда медицинские процедуры закончились, Кассель попытался встать, но Юнсыль с силой надавил ему на затылок, и принц упал обратно на кровать.

— Ой…

Кассель застонал от боли, и Юнсыль снова забеспокоилась. Она заплакала.

— Что стало бы, если бы я опоздала. Что стало бы, если бы ты умер… Я не знаю, как бы смогла жить без тебя, Кассель. Я не знаю, что бы я делала без тебя…

— Прости меня, Юнсыль. Я и не думал скрывать…

— Не оправдывайся!

— Ты права. Прости!

Кассель обессилел. Юнсыль, отменив все записи, решила на время закрыть Лавку, пока принц не почувствует себя лучше. Кассель, конечно, настаивал, что с ним все в порядке, но так и не смог побороть упрямство Юнсыль.

Лавка вновь открыла свои двери примерно через месяц.

Четвертый посетитель

Рана на спине Касселя затянулась, но багровый шрам все еще оставался, что заставляло Юнсыль беспокоиться. Принц всеми силами старался утешить ее:

— Все в порядке, правда. Я уже ничего не чувствую.

— Но у тебя огромный шрам.

— Ну и что. Он же не на лице, — ответил Кассель с нарочитым равнодушием, не желая, чтобы Юнсыль зря тратила нервы.

Учитывая, что Пожиратель снов, вероятно, становился все сильнее, они не могли и дальше медлить. Поэтому Юнсыль ничего не оставалось, кроме как снова открыть Лавку.

Друзья отправились в магазин, чтобы впервые за долгое время встретить посетителей.

Послышался звон колокольчика, и дверь Лавки отворилась. Зашел мужчина, на вид лет пятидесяти пяти. На нем был строгий костюм, но живот так выпирал, что выглядел гость довольно нелепо. К тому же он сильно хмурился, что придавало ему неприятный вид.

— Добро пожаловать в «Лавку Ткача снов». Вы Ли Чхансок, верно? Вы записывались на три часа дня?

— Да.

Чхансок даже не удосужился поприветствовать хозяев магазина. Он с беспокойством оглядел Лавку, словно ему было не по себе, а затем несколько раз принюхался и сморщил нос.

— Что это за запах?

— О, если он кажется вам неприятным, то я могу сделать его не таким интенсивным.

— И так нормально. Куда мне идти?

— Вы можете пройти вот сюда.

Кассель и Юнсыль провели гостя в комнату для консультаций. Как только он сел, то начал обильно потеть. Чхансок достал из внутреннего кармана носовой платок и вытер лоб.

— Что вам принести из напитков?

— Чашку кофе, пожалуйста.

На этот раз готовить напиток пошла Юнсыль. Она сварила отличный американо, хорошенько размешала его, чтобы пыльца снов полностью растворилась. Гость за один глоток осушил чашку, словно хотел потушить пожар в горле.

— Теперь вы можете рассказать нам о желаемом сне.

— Ну, кхм, э-э-э… Насколько глубоко я должен вдаваться в подробности?

— Чем подробнее вы расскажете, тем более проработанным будет ваш сон. Но если не хотите, то это вовсе не обязательно.

— Понятно, что ж. Тогда я расскажу вам как можно больше.

Чхансок откашлялся и поделился своей ситуацией:

— У меня свой небольшой бизнес, которым я управляю вместе с господином Чхве. Он был моим другом более двадцати лет, но недавно мы довольно сильно поссорились. К тому же бизнес, которым мы занимались… провалился, и компания понесла огромный ущерб. Я старался восстановить его до определенного момента. Ровно до тех пор, пока господин Чхве не созвал собрание акционеров, чтобы сместить меня с поста вице-президента и сделать себя единственным директором.

Кассель подумал, что сейчас гость попросит о чем-то вроде «Я хочу отменить результаты собрания», но…

— Так вот, сон, который я хочу увидеть…

— Да…

— Я хочу убить господина Чхве.

— Что?

— Я никак не могу убить его в реальной жизни, потому что у меня есть семья. Поэтому я хочу задушить его хотя бы в своем сне.

Услышав это неожиданное заявление, друзья на мгновение потеряли дар речи. Затем Юнсыль осторожно попыталась отговорить Чхансока:

— Конечно, мы можем спроектировать для вас и такой сон. Но следует учитывать, что сны влияют на реальное душевное состояние. Убийство того, на кого вы обижены, во сне доставит вам огромное удовольствие, вполне возможно, вы никогда не сможете забыть это ощущение и в итоге будете стремиться к такому же удовольствию в реальной жизни.