Лавка сновидений Юнсыль
Шрифт:
Кассель был тем самым облеченным долгом принцем Королевства Грез. Даже если внутренний «настоящий Кассель» говорил ему, что это неправильно, он все равно охотно согласился стать «падшим ангелом», отчасти ради Юнсыль и отчасти ради себя самого.
В мире нет идеальных святых и кристально честных героев.
У каждого на руках кровь, но их имена помнят и о них слагают песни.
Поэтому Кассель решил добровольно взвалить на себя всю грязную работу. Ради Юнсыль, ради всего мира.
И пообещал себе не сдерживать клиента.
Именно в этот момент Чхансок схватил лежавший
— Дорогой! Спасайся!
Она вцепилась в руку Чхансока с ножом и начала бороться с ним. Санхён, который слишком поздно осознал степень опасности, тоже вступил в схватку, но не смог победить.
— Если ты недостаточно хорош, тебя увольняют — не надо винить других! Если хочешь что-то найти, то ищи один. Зачем ты приходишь в мой дом и чинишь произвол?
Жена Санхёна кричала во все горло. Но Чхансок не отступал.
— Что ты разоралась? Вы живете на деньги чужой компании!
— Это мой муж спас ее, когда ты сбежал, развалив бизнес и почти обанкротив его! Когда ты пил не просыхая, мой муж пытался навести хоть какой-то порядок в делах, он не успевал даже есть и в итоге слег от переутомления, разгребая последствия!
— Да ты с ума сошла?
Разъяренный Чхансок дернул рукой вниз, чтобы вырвать нож из ладони женщины. Лезвие блеснуло на свету. Женщина потеряла равновесие и упала.
Никто в комнате не издал ни звука. Казалось, все даже перестали дышать. Внезапно все вокруг затихло.
Чхансок вздрогнул от ощущения чего-то инородного на кончиках пальцев. Он будто разрезал кусок мяса, но не понимал, откуда это чувство. Упавшая на пол супруга Санхёна не поднималась. Чхансок, дрожа от страха, опустил взгляд и посмотрел на нее. Его глаза были красными от лопнувших в них капилляров.
Длинные волосы жены Санхёна в беспорядке разметались по полу.
Сквозь спутанные пряди просачивалась кровь, образуя огромную лужу.
— Эй, милая!
Первым в себя пришел Санхён. Из шеи его жены хлестала кровь, и он, обезумев от горя, сжимал в дрожащих руках ее обмякшее тело. Затем из раны вырвалась мощная струя крови, и Санхён закричал, пытаясь хоть как-то зажать порез. Дети тоже начали истошно рыдать.
— Эй, Ёнсу, Ёнсу! Принеси мне мобильный телефон, нет, лучше позвони 119! Пожалуйста! Быстрее! Ее надо спасти, пожалуйста… О нет, нет, нет… Она истекает кровью, Чхансок! Пожалуйста, помоги моей жене! Она не сделала ничего плохого, почему же должна умереть? Пожалуйста!
Санхён упал в ноги Чхансоку, который перерезал горло его любимой жене, и стал умолять. Чхансок же к тому времени еще не пришел в себя. Липкое ощущение на руках и ужасающее зрелище перед глазами, казалось, будут преследовать его вечно. Так вот что чувствует убийца? Как можно при этом продолжать жить?
Санхён схватил Чхансока за руку окровавленной ладонью. Тот и сам был весь в крови. Он резко ослабил хватку, и нож с громким стуком упал на пол. Чхансок зажал уши, чтобы не слышать криков Санхёна, но, увидев кровь на своей руке, закричал.
Он не хотел, чтобы так все вышло. И вовсе не собирался убивать женщину. Несмотря на то что он направо и налево заявлял, как хочет покончить
с Санхёном, на самом деле Чхансок всерьез не предполагал, будто сможет его убить. Он просто хотел выплеснуть свой гнев.— Нет! Хе Кёна, открой глаза! Пожалуйста. Только не это…
Санхён принялся судорожно растирать тело жены, которое уже начало коченеть, но все безрезультатно. Женщина просто затихла, даже не закрыв глаза.
Юнсыль зажмурилась. Ее напряженное лицо исказилось так, словно она сама чувствовала боль. Кассель потянулся к плечу Юнсыль, но затем отдернул руку: он не смел обнять ее после всех страданий, что она вынесла по его вине. Принц решил прервать сон и подождать, пока Чхансок проснется. Возможно, он уже увидел все, что хотел.
Тут послышался тоненький голос Юнсыль:
— Кассель, ты смеешься?
— Нет.
— Тогда почему я слышу смех…
Из уголка глаза Юнсыль скатилась слеза. На этот раз Кассель опять не смог вытереть ее слезы. Она продолжила:
— Кто-то наблюдает за нами. Большие красные глаза. Где-то я их уже видела…
— Большие красные глаза?
Как только образ Пожирателя снов промелькнул в сознании Касселя, глаза Юнсыль широко распахнулись. Принц заметил в них странный блеск, который на мгновение вспыхнул, а затем погас. Теперь на него были направлены расфокусированные зрачки. Казалось, Юнсыль смотрит куда-то за пределы сна.
— Это смеется Пожиратель снов. Он зовет меня. Он собирается рассказать мне правду. Нет, мне это не нужно.
— Юнсыль, остановись. Ты слышишь меня? Прекрати. Проснись!
— О, Пожиратель снов говорит, что хочет прийти сюда. Нет, сюда…
Пространство постепенно начало искажаться. Одни места растягивались, другие сминались в кучу, точно на сюрреалистической картине. Тела Чхансока, Санхёна, его жены и детей тоже искривлялись, словно их пытались впихнуть в измененную систему координат. Как будто они были фоном, а не живыми людьми. Лишь Кассель и Юнсыль оставались целы в колышущемся пространстве.
Глаза Юнсыль вернулись в нормальное состояние. Она осмотрелась вокруг, и ей стало не по себе. Было странно и страшно наблюдать за тем, как пространство растягивается и сужается. Для обычного человеческого разума это было непостижимо. Кассель еще мог продолжать дышать, а вот состояние Юнсыль становилось все хуже.
В ее сознание закрался страх. Волоски на теле встали дыбом, напоминая иголки. Дыхание сбилось, и это вызвало у Юнсыль небольшое головокружение. В легкие не поступало достаточное количество кислорода, она буквально задыхалась. Когда же начала шататься из стороны в сторону и чуть не упала, Кассель успел подхватить ее.
— Юнсыль, сделай глубокий вдох.
Однако ей никак не удавалось глотнуть достаточно воздуха, и тогда Кассель схватил ее и повернул лицом к себе. Сделал глубокий вдох, глядя в глаза, и Юнсыль последовала его примеру. Ее бледное лицо наконец начало оживать.
Искажение пространства постепенно усиливалось, и теперь даже различать очертания окружающих предметов стало почти невозможно. Все, что попадало в поле зрения, казалось абстракцией. Касселя укачивало, и он всеми силами боролся с подступающей тошнотой.