Лавка ужасов

Пришлось Плахову и Власову на себе тащить беднягу через полгорода к Серегиному дому. Время от времени Кушнир приподнимал голову, полными слез глазами смотрел на Луну и принимался горланить наскоро заученные куплеты песен «Божественной Трагедии». Несмотря на то, что ночь была довольно теплой, Женьку бил озноб.

Добравшись до дома Власова, Плахов решил не ехать домой, а остаться у друга аккурат до следующего вечера. Положив бредящего Кушнира отдыхать и поужинав оставшимися с прошлой встречи псилоцибиновыми поганками, друзья легли спать.

Утром Слава вспомнил об одном неотложном деле и уехал, пообещав вскоре вернуться.

Сергей пошел в магазин за пивом. Вернувшись, он позвонил Дыбенко. Тот не отвечал.

Как только Власов прервал затянувшийся вызов, поступил входящий звонок.

«Дыбенко», - обрадовано подумал Сергей. Но звонил не Влад, а другой приятель Власова - иеродьякон Русской православной Церкви Андрей Кафельников. До поступления в духовную семинарию Андрей был карточным шулером и часто зависал на воровских малинах. Некоторые из прежних повадок он сохранил по сей день. Сейчас Кафельников звонил, чтобы узнать, нельзя ли ему вечером зайти к Власову - как следует раскумариться. «А почему бы и нет?», - ответил Сергей. Он давно хотел познакомить дьякона с Владом, Славой и Женькой. А заодно и приобщить его к миру тяжелых синтетических наркотиков.

На диване заворочался Кушнир. От звонка Кафельникова он проснулся и сразу понял, что сделал это зря. На помощь ему пришел Серега с двумя бутылками холодной «Балтики».

Включив на DVD лучшие бои Майка Тайсона, друзья принялись пить пиво, ожидая возвращения Плахова.

Тот подъехал через полчаса. Дело, по которому отсутствовал Слава, прошло успешно, так что к Власову он заявился, неся на плече ящик пива «Пит». Решив, что перед масштабным трипом много пить не стоит, Сергей оставил на столе в гостиной десять бутылок, а остальные десять отнес на кухню и поместил в холодильник. В кармане куртки Кушнира нашлись три пачки феназепама, так что до прихода Влада товарищам было, чем заняться.

В течение дня Сергей еще несколько раз позвонил Дыбенко, но ни домашний, ни мобильный телефоны Влада не отвечали. «А не случилось ли с ним чего?», - забеспокоился Плахов. «Не знаю, - пожал плечами Власов.
– Хреново, если так».

К шести часам вечера, когда в окне, наконец, замаячила улыбающаяся физиономия Влада, друзья успели в который раз уже посмотреть фильмы «На игле» и «Кислотный дом» и сидели, как на иголках. При виде друга у Власова словно камень с души свалился.

–  Ну что, принес?
– спросил Сергей, когда восторги встречи закончились.

–  О, да!
– закатив глаза, произнес Дыбенко.
– Это такая штучка, ребята! Вам и не синилось даже. Никому не снилось, честно говоря, - разувшись и повесив куртку на вешалку в прихожей, Влад прошел в гостиную и начал копаться в сумке.

–  Вот, кстати, почитай на досуге, - сказал он, протягивая Сергею броско оформленную книжку. То был раритетный сборник рассказов Ирвина Уэлша «Кошмары аиста марабу».

–  А это вам, - Кушниру досталась болванка с «Поваренной книгой анархиста».

Плахову - МР3-диск с альбомами группы Coil.

–  А вот и виновник торжества!
– провозгласил Дыбенко, выуживая из сумки гигантский черный блин.

–  Что это?
– в один голос произнесли Кушнир, Плахов и Власов.

–  Это и есть наше счастье на сегодня, - усмехнулся Влад.
– Называется сие чудо «гинунгагап».

–  Кто ж тебе его подогнал?

– улыбнулся Власов.

–  Ох, ребятки, лучше вам этого не знать. Я сам такого страху натерпелся! Но, как оказалось, не зря. «Гинунгагап» с нами - и здравствуй, сладкое забытье!

–  И сильно долбит?
– осведомился Кушнир, трогая пальцем черную субстанцию, напоминавшую на ощупь подплавленную резину.
– С чем вообще его едят?

–  Его, брат, не едят, а впитывают. Он как крем косметический, только плотность другая. А что до «убойной силы», так этого я и сам еще не знаю. Говорили, осторожнее надо с ним быть. Нам на четверых половины хватить должно, - пальцем Дыбенко отмерил одну вторую черного «блина».

–  Давай его сюда, - Власов достал из шкафа и поставил на стол большое серебряное блюдо, на которое и был водружен «гинунгагап». Плахов пошел на кухню за ножом.

Вернувшись, он застыл над «гинунгагапом», словно Алиса над пудингом.

–  Чего тормозишь-то? Режь!
– подзадорил его Влад.

–  Погоди, не надо пока, - Власов хлопнул себя по лбу.
– Сейчас еще один человек должен подойти. Только сразу говорю - не простой это человек. Священник. Так что давайте без шуточек при нем.

–  Ну, коли надо подождать, так подождем, - сказал Дыбенко, садясь на диван рядом с Кушниром.
– Таблетки есть еще?

–  Держи, - Власов протянул ему располовиненную пачку.
– Слушай, колись, кто тебе «гинунгагап» дал. Я знаю, ты любишь туману напустить.

–  Есть один кадр, - улыбнулся Дыбенко, одну за другой уписывая таблетки.
– Он в «Валгалле» все время трется. Кличка еще такая дурацкая… Лох, что ли? А, Локи, вот! Бог огня в скандинавской мифологии.

–  Да знаю я его, - усмехнулся Сергей.
– Понятно теперь, почему у наркотика название такое.
– Они там, в «Валгалле», все по этой теме сдвинутые.

–  Кстати, в «Валгалле» через неделю «Божественная Трагедия» выступает, - вставил Плахов.
– Может, сходим? Я их вокалиста знаю, бесплатно проведет.

–  Не напоминай!
– болезненно скривился Евгений.

В дверь позвонили.

–  О, а вот и святоша нарисовался, - сказал Сергей и пошел открывать.

–  Дела мирские, дела мирские, - бормотал иеродьякон Андрей Кафельников, раскуривая толстенный джойнт.
– Травим себя, почем зря. Вы мне скажите, парни - в Бога веруете, али нет?

–  В Бога?
– Сергей задумался.
– В детстве я верил, конечно. Даже вместе с бабкой перед иконами на коленях стоял. Но, знаешь, Андрюха, в Чечне я такого насмотрелся, что понял - ни Христа, ни Аллаха просто не существует.

–  А крест тогда зачем носишь?

–  Положено потому что, - усмехнулся Власов.

Указующий джойнт в руке служителя культа переместился в сторону Дыбенко.

–  А ты веришь?

–  Верю, - кивнул Влад.
– И не в одного. Верю в Христа, Будду, Кришну, Аллаха, Зевса, Одина, Мардука и Мескалито. Предпочтение отдаю последнему.

–  Веселая у тебя компания, - улыбнулся в усы Кафельников.
– А с вами как, господин Плахов?

–  Я вообще сатанистом был десять лет, - пафосно произнес Вячеслав.
– Через это многие рок-музыканты проходят. А сейчас я язычник.